Честное снайперское?

"Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов" – цитата одного депутатов Рейхстага, ошибочно приписываемая Отто фон Бисмарку.

Вопрос реальности снайперских счетов обычно стараются дипломатично обходить стороной. В самом деле – даже с определением реальности заявок на корабли-танки-самолеты в некоторых случаях пытаются разобраться до сих пор. Что же касается снайперов, то, разумеется, никто и не ждал, что в полночь на нейтральной полосе посыльной из штаба противника передаст дневную сводку о потерях, причем с аккуратным разделением по причинам – кто подорвался на мине, кто погиб от артбострела, кто отравился шнапсом, а кого достала пуля снайпера…

Четыре пишем, два в уме?

Тем не менее, сейчас историкам ВОВ иногда все же удается сопоставить документы обоих сторон. В частности,  Игорь Черняев выложил у себя в блоге два документа: о стажировке роты снайперов 7 мсд ВВ НКВД в период 21 - 24 августа 1942 года на участке 257-й отдельной стрелковой бригады и данные о потерях противостоящей советским частям немецкой 296-й пехотной дивизии. Сравнение двух цифр выглядело весьма нерадостно  – советские снайпера заявили уничтоженными 642 солдата и офицера врага, тогда как немецкая дивизия за указанный период потеряла 227 человек (из них 43 убитыми). С учетом, что как раз в эти дни 257-я осбр вместе со 110-й стрелковой бригадой и 192-й танковой как раз пыталась наступать на указанном участке фронта, соотношение реальных потерь и заявок выглядит совсем неутешительным.

За одного учёного…

Ситуация становиться чуть яснее, если учесть, что снайперское движение в Красной армии в 1942 году только начинало разворачиваться. Со стороны это выглядело довольно странно – ведь и до войны в этом направлении  вроде бы прилагались огромные усилия, были созданы оптические прицелы на основе лучших немецких образцов, огромное количество людей прошли курсы Осоавиахима и РККА "Ворошиловский стрелок". И действительно, в начале войны немцы в своих донесениях часто фиксировали меткие выстрелы красноармейцев. Но в 42-43-х годах  со снайперами, их оружием и подготовкой, а особенно – с тактикой применения - ситуация в Красной Армии была довольно плачевна.

Например, один из офицеров 22-й армии в своем рапорте описывал, как в августе 1942 года их дивизия  получила 10 снайперских винтовок, выданных лучшим стрелкам, из которых была сформирована отдельная команда снайперов, находившаяся при штабе полка, тренировавшаяся… но в конце сентября "снайперов послали в роту. После 4-хдневных боев остались в живых только два человека".  В полку снова создали команду, на этот раз из 15 снайперов, отвели отдельный блиндаж, составили месячную программу тренировок… после чего в феврале 1943 по приказанию комдива снайперские команды полков были расформированы, снайпера были попарно посланы в роты и, как писал тот же офицер "за 10-15 дней наступательных боев 7 человек снайперов были убиты и ранены, также были выведены из строя все снайперские винтовки", после чего в дивизии до июня 43-его уже почти не было ни снайперов, ни винтовок с оптикой.

На другом участке фронта, в Карелии, проверка начальника отдела боевой подготовки в ноябре 43-его выявила, что в двух дивизиях у снайперов оружие не пристреляно, в большинстве грязное и неисправное. Регулярно отмечались случаи, когда команды снайперов использовались просто как обычное пехотное подразделение.

Сами снайпера тоже много писали в штабы о случаях их неправильного использования, приводя в примеры распоряжения пехотных командиров вроде: "стрелять по амбразуре дзота так, чтобы был слышен "дзынь" как свидетельство точной стрельбы".

Не уверен - не ставь зарубку.

Впрочем, командиров тоже можно понять – как именно нужно использовать снайперов, им, как правило, никто и никогда толком не объяснял. Фактически от "гастролирующего" на их участке снайпера низовые командиры ничего хорошего не ждали: уползет, стрельнет куда-то, а немцы потом полдня из минометов лупят, поэтому в требовании "сделать дзинь" ничего удивительного нет – это был хотя бы какой-то способ проверить, а попадает ли снайпер в цель вообще? В случае сомнений пехотный командир мог и вовсе отказаться заверять заявки снайпера. И тут уже начинала играть роль не меткость стрелка, а его умение "налаживать отношения" или уровни подчиненности. Например, в приведенном выше примере счета роты снайперов из войск НКВД вполне могут объясняться тем, что пехотные командиры не стали оспаривать их заявки – сколько сказали, столько и подписали.

Но даже в тех случаях, когда работу снайпера "контролировал" не только его друг-напарник, а отдельный наблюдатель, то и он в большинстве случаев мог сказать разве что: "после выстрела немец пропал". А убит, ранен или просто нырнул на дно окопа, услышав свист пули над ухом – это нельзя было разглядеть даже в самую лучшую стереотрубу. 

Джентльменам верят на слово?

Разумеется, не стоит думать, что подобные проблемы возникают лишь у советских снайперов. Не так давно другой наш историк, Олег Киселев, попытался проверить заявки знаменитого финского снайпера Симо Хяюхя. https://warspot.ru/4183-simo-hyayuhya-chelovek-legenda-ili-chelovek-mif)

Если брать пример аналогичный снайперам НКВД, то можно увидеть, что за период с 18 по 25 декабря 1940 года финский снайпер записал на свой счет 97 убитых. При этом потери советских частей на данном участке фронта ( 213-й стрелковый полк и 1-й батальон 184-го стрелкового полка) составили 40 убитых и 155 раненых и на это число, помимо одинокого снайпера, претендуют сразу два батальона финской армии. Если "отдать" Симо все его заявки, возникает законный вопрос – что же делали остальные финские солдаты на этом участке фронта?Неужели отмеченные в советских сводках обстрелы артиллерии, минометный и пулеметный огонь оказались настолько неудачны?

При этом в тех же советских сводках только один раз, 22 декабря, упоминается, что вражескими снайперами… ранено двое бойцов.  Между тем, 21 декабря, в свой "рекордный" день, Симо заявил 25 убитых, а реальные потери советских частей убитыми составили… 8 человек.

Андрей Уланов.

Финский солдат снимает с помощью ножа прицел с трофейной советской снайперской винтовки Мосина в районе Суомуссалми (Suomussalmi).

 фото, которое часто выдают за фото знаменитого финского снайпера Симо Хяюхи (Simo Häyhä).