Любовные признания
Автор: Анна МакинаВ преддверии 14 февраля Александра Лэнг предложила замечательный флешмоб "Любовное признание". Можно показать отрывки любовных сцен, как между главными героями, так и второстепенными персонажами.
Начнем с главных героев романа "Стрелы степных владык"
Несмотря на спешку, они урывали время для ласк во время отдыха. Когда они выбрались из владений юэчжей, то остановились у говорливой речушки. Там они подстрелили зайца, накопали съедобных кореньев, и, наконец, наелись досыта.
После еды Шенне разделась и залезла в воду, Модэ последовал за ней. Они мылись, тёрли друг другу спины и играли в речных струях. Игра продолжилась на прибрежной песчаной поляне, после чего опять пришлось лезть в воду: уж очень раздражал песок в самых неожиданных местах.
Утомлённые, они лежали ночью на мягкой траве, под яркими звёздами, Модэ мечтательно произнёс:
— Шенне, я люблю тебя. Давай убежим вдвоём далеко, очень далеко, туда, где нас не знают. Я стану охотиться и прокормлю нас обоих.
Приоткрыв глаза, лиса язвительно заметила:
— Охотиться я и сама умею. Вот только где ты хочешь укрыться от войн? Я не знаю страны, где люди не воюют.
Не успел юноша опомниться, как Шенне оседлала его и, наклонившись к нему, твёрдо произнесла:
— Любимый, у каждого человека есть своё место в мире, и, оказавшись на чужом, он никогда не будет счастлив. После смерти властитель подземного мира спросит, почему ты отказался от уготованной тебе трудной и великой судьбы. Ты же не сможешь сказать ему: «Мне милее объятия женщины, чем слава и подвиги». Ты рассказывал, как хорошо было жить в Ордосе, так верни своему народу его земли, и твоё имя никогда не забудут.
Помолчав, она добавила:
— Мы идём на север, чтобы обрести настоящего тебя. Там, среди хунну, тебя ждёт величайшая слава или гибель, если не справишься со своим предназначением. Я верю в тебя и буду помогать, чем смогу.
Модэ закусил губу и отвёл взгляд: ему стало стыдно за своё мимолётное малодушие. В самом деле, он же недаром рождён сыном шаньюя. Милостью Великого Неба, пославшего ему лису-защитницу, он избежал смерти в плену и должен бороться дальше. Цель понятна: когда придёт срок, надо принять власть у отца, и возвратить своему народу Ордос, сделать так, чтобы ни юэчжи, ни дунху не посягали на владения хунну.
В один миг Шенне оказалась внизу, прижатая к земле гибким телом Модэ, и он выдохнул ей в лицо:
— Вот увидишь, я верну Ордос хунну. Сделаю ради этого всё, а уж ждёт ли меня слава, это не так важно. Оставайся со мной, милая, раз уж ты послана мне Небом.
Лиса расхохоталась, а потом шепнула ему на ухо:
— Буду с тобой, пока ты ценишь меня.
— Значит, навсегда, — пробормотал Модэ, засыпая.
Около трех лет спустя
В сказках лисы забирали у юношей силы и жизнь, чтобы увеличить свою колдовскую силу. Модэ спросил у лисы, не сделала ли она чего-то подобного с Ушилу. Та не стала отнекиваться, просто сказала:
— Ну да. Ты же подарил мне мальчика. Это моя награда за то, что я рисковала жизнью ради тебя. Помнишь об этом?
— Помню. И часто тебе нужно проделывать такое?
— Не так уж часто. Ты же не пожалеешь для меня жалкого десятка пленников в год?
— Конечно, нет.
Лиса приподнялась на локте, и глядя в глаза Модэ, ласково произнесла:
— Милый, на самом деле гораздо лучше меня питает твоя любовь. Соединяясь с тобой, я не только получаю, но и отдаю тебе силу. Так всегда случается, если чувства настоящие.
Сказав это, она пригладила пальцем его бровь и поцеловала в нос. Модэ вернул ей поцелуй. Даже эти слова не могли отвратить его от Шенне — честное признание подкупало. Она лиса и вынуждена действовать по своей природе, нельзя же винить хищницу в том, что она охотится на травоядных. К тому же после свиданий с Шенне Модэ и правда чувствовал прилив сил.
Еще несколько лет спустя:
Третью жену шаньюя нашли мёртвой в постели. Ночевавшая в юрте служанка рыдала и твердила, что ничего подозрительного она не видела и не слышала. Стражники клялись, что никого к юрте не подпускали. На теле Иркене не обнаружили ран, и можно было бы заподозрить, что её отравили, если бы остатки её ужина не доели служанки — те остались здоровы.
Отвечая на вопрос Модэ, отчего умерла его жена, лекари и бабки-повитухи разводили руками, мол, бывает такое с беременными женщинами, духи прогневались. Шаньюй слушал их речи, стискивая зубы.
Распорядившись устроить умершей достойные похороны, Модэ пошёл в юрту яньчжи. чтобы поговорить с ней наедине. На его вопрос, не знает ли она, отчего погибла Иркене, Шенне ответила отрицательно. Чувствуя, что лиса лжёт, шаньюй настаивал. Наконец обозлённая Шенне бросила:
— Да, это я её убила! Неужели ты думаешь, что я должна проглотить оскорбления от этой девчонки? Она назвала меня старой! Я и так долго терпела эту нахалку.
— Как ты могла?! Она была беременна!
— Ну и что?! У тебя ещё будут дети от других жён. Иметь отпрысков от глупой женщины опасно, вдруг они унаследуют её птичьи мозги и дурной нрав.
Модэ повернулся и вышел из юрты. Вскочив на коня, он галопом помчался прочь из становища, его телохранители едва поспевали следом. Шаньюй остановил скакуна у берега реки, спешился, выхватил меч, и принялся остервенело рубить склонившиеся над водой кусты. Сверкало лезвие, во все стороны летели голые прутья, ошмётки коры. Наконец Модэ выдохся, вложил в ножны оружие — меч испорчен, но это не беда, найдётся новый, зато его гнев немного утих.
После похорон Иркене шаньюй коротал ночи в одиночестве и не посещал своих жён больше десяти дней. На двенадцатый день, к вечеру, Модэ пришёл в юрту яньчжи, и приказал служанкам уйти. Те спешно повиновались. Сегодня Шенне надела ярко-красное платье, а в её ушах покачивались коралловые серьги, те самые, что Модэ подарил ей, когда сам был восточным чжуки.
Шаньюй и его яньчжи молча стояли и смотрели друг на друга. Наконец Модэ шагнул вперёд и произнёс:
— Не могу без тебя. Иди ко мне!
Он протянул руки, и Шенне огненной птицей метнулась, упала в его объятия и замерла, приникнув к груди возлюбленного. Когда лиса подняла голову, на её лице читалась такая радость, что Модэ не выдержал и припал к её горячим губам.
Они воссоединились в постели, шепча друг другу бессвязные слова, в которых было мало смысла, но много нежности. В этот раз Шенне оставила безвольное тело Алтынай лежать на ковре, и легла с Модэ в своём истинном облике. Она и раньше не раз поступала так по просьбе возлюбленного, который хотел видеть её настоящую.
Отдыхая в постели после бурного соития, Модэ всё еще обнимал свою лису одной рукой, будто боялся потерять её. Он тихо сказал:
— Я не могу без тебя жить. Зачем мне все женщины мира, если рядом ты.
Шенне потерлась щекой об его плечо и ответила:
— Так пусто было без тебя. Я ждала и верила, что ты придёшь. Ты и я — нам больше никто не нужен.
Модэ поцеловал её и закрыл глаза, погружаясь в сон совершенно счастливого человека.
И еще:
От горькой обиды на глаза навернулись слезы, и Шенне тихо всплакнула. Её бил озноб, а рана в боку, хоть и закрылась, но отчаянно ныла.
Служанки принесли ей тёплого молока и горячую куриную похлебку. Поев, лиса уснула и проснулась, когда в её постели оказался нагой шаньюй. Мысленно застонав, Шенне тихо произнесла:
— Модэ, сейчас мне нехорошо. Оставь меня, прошу. Мы можем заняться любовью чуть позже.
— Мне ничего от тебя не надо. Я просто полежу рядом, ладно? — с этими словами шаньюй придвинулся ближе.
Он укрыл их обоих шелковым одеялом. Его рука легла на лоб Шенне, стала гладить волосы. Шаньюй не пытался перейти к любовным играм, и постепенно нежные прикосновения расслабили лису, а тепло сильного тела согрело. Она положила голову на плечо Модэ, слушая ровный стук его сердца. Хорошо лежать рядом вот так, ни о чём не думая, впитывая знакомый запах и силу близкого человека. Так приятно было ощущать себя нужной, дорогой даже сейчас, когда она мало на что годится.
Внезапно Шенне открыла глаза. Её осенило — сила, эти видимые колдовским зрением золотые струйки, они вытекают из тела шаньюя и впитываются в её собственное. Лиса посмотрела в глаза Модэ, увидела в них беспокойство и любовь, и поняла — он бессознательно пытался помочь ей, согреть и поделиться своей жизненной энергией, добровольно дарил ей то, что Шенне привыкла вырывать из чужих тел.
Когда они с Модэ занимались любовью, то делились друг с другом силой, и это был равноценный обмен. Сейчас же шаньюй отдавал, не беря ничего себе. Эти солнечно-золотые струйки питали горящий под кожей Шенне огонь, их прикосновения ласкали, как руки полузабытой матери. Она и не подозревала, что человек способен на такое самопожертвование.
Растроганно всхлипнув, Шенне прошептала в ухо Модэ:
— Солнце моё!
И услышала в ответ:
— Луна моя!
Лиса закрыла глаза и уплыла в блаженный сон, дарующий исцеление.
Три десятка лет спустя:
Не обращая внимания на слуг и лекарей, он закрыл глаза, сосредоточился, вспомнил прекрасное лицо своей дорогой лисы и мысленно позвал: «Шенне! Приди ко мне, любимая! Шенне! Дай увидеть тебя в последний раз». Он бросал этот отчаянный клич в заснеженную степь, веря, что лиса услышит его, не может не услышать.
Вернувшись на север, Шенне поселилась в горах Иньшаня, устроила себе нору под вывороченным старым деревом и вспомнила охотничьи навыки. Ей не хотелось даже приближаться к людям. Она много спала и старалась не мучить себя воспоминаниями о былом счастье, только получалось это плохо.
Утром и вечером она вспоминала, как в эти часы Модэ проводит ритуал поклонения Солнцу и Луне, и, глядя на светила, воображала, что находится в ставке, неподалеку от возлюбленного. Но вернуться к нему нельзя, нельзя! Пусть Модэ доживёт свои дни в покое, а она станет помнить его молодым и сильным.
Миновало три года после того, как лиса покинула Модэ. И однажды её ушей достиг зов, прозвучавший в голове громче боя барабанов: «Шенне! Приди ко мне, любимая! Шенне! Дай увидеть тебя в последний раз».
Осознав, что случилось, лиса в изумлении села на задние лапы — Модэ, он умирает! Он призывает её к себе, и этот мысленный зов такой силы, что преодолел расстояние от ставки до гор. Вот так когда-то она звала на помощь, погибая в кургане среди трупов, и докричалась до Фенга.
Но ведь это означает, что Модэ тоже одарён, и его душа может переродиться в лиса. Представив, как они с ним будут бегать вместе в ночи, сильные и свободные, Шенне взвизгнула от восторга. Через тысячу лет она и Модэ станут бессмертными небожителями и никогда не разлучатся. Какое счастье! Только нужно успеть оказаться у постели умирающего прежде, чем его душа оставит тело и перехватить её, не дать уйти по пути, уготованному смертным.
Лиса бросилась бежать туда, куда звал её голос Модэ. Он гремел в её ушах раскатами барабанов, шумел горным водопадом, свистел зимней метелью, а Шенне мысленно твердила: «Я иду, иду. Дождись меня, любимый!». Никогда раньше она так не бегала — собрав все силы, не останавливаясь, стирая в кровь лапы.
Уставшая лиса достигла ставки, и под покровом чар невидимости стала пробираться между юртами, кострами и людьми к жилищу шаньюя. До белой юрты осталось совсем немного — добежать до неё, нырнуть за дверной полог. Если там кроме шаньюя находится кто-то ещё, их нужно зачаровать, а потом увидеть Модэ и принять его душу. Почти не обращая внимания на окружающее, Шенне устремилась вперёд, к любимому.
