Скоропись – компьютеры вместо писателей

Зачином статьи послужил тот факт, что скачал два последних романа и не смог прочитать в каждом более десяти страниц. 

А ведь «Трое из леса» — любопытная книжная серия, созданная Юрием Никитиным, торжество скорописи над литературой, идеальная оглупляющая серия.

Если, не дай б-г, не знает кто это, напоминаю: Гай Юлий Орловский — литературный псевдоним Юрия Никитина, хотя вплоть до издания 47-го тома похождений сэра Ричарда Длинные Руки интрига сохранялась. Похожесть стилистики, оборотов речи и идей, продвигаемых в их романах, а также наличие Гая Юлия в качестве псевдонима героя одного из рассказов Никитина — всё это наводило на закономерную мысль о тождестве Никитина и Орловского.

Вот он - пример скорописи, пример будущей компьютерной литературы…

Но пару слов о комбинированной, колективной писательской традиции. 

В 1926 году редактор журнала «Огонек» Михаил Кольцов задумал невиданный литературный эксперимент: что если собрать 25 лучших советских писателей и уговорить их вместе написать роман?

Строго говоря, эксперимент был не таким уж невиданным. Двадцатью годами раньше американский журнал Harper`s Bazaar уже предпринимал попытку создать коллективный роман.

Творческий процесс шел со скрипом: авторы то отказывались, то задерживали свои главы, то препирались из-за гонораров, но худо-бедно книга The Whole Family («Вся семья») была дописана, а потом и издана отдельным тиражом.

Но Кольцов пошел еще дальше: ему удалось привлечь к написанию романа буквально весь цвет советской литературы. В создании книги под названием «Большие пожары» поучаствовали Александр Грин, Исаак Бабель, Алексей Толстой, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Леонид Леонов и еще два десятка авторов — не все из этой двадцатки сегодня на слуху, но на тот момент это были сплошь звезды.

"Сомневаюсь, что таким способом можно создать великие произведения, но научиться их создавать точно можно», - говорил Кен Кизи.

Тем ни менее, Сочинения Козьмы Пруткова (1850-1884) вошли в историю литературы. (Козьма Прутков - это, естественно, Алексей Константинович Толстой и братья Алексей, Владимир и Александр Михайловичи Жемчужниковы).

Мало кто может похвастаться, что прочитал всего Дюма. Со своей системой соавторов (можно назвать их и литературными рабами) он создал больше пяти сотен толстенных томов. Про него шутили: «Торговый дом «Александр Дюма и Ко». Покупаем рукопись за 250 франков, продаем за 10 000!» Или: «Фабрика романов «Дюма и сын». Но товар, выпущенный этой «фабрикой», востребован благодарным человечеством вот уже скоро как 200 лет.

Дюма действительно предпочитал коллективную работу индивидуальной с самого начала своего творческого пути. Его первый водевиль «Охота и любовь», поставленный на сцене в 1825 году, был написан в соавторстве с его приятелями.

Было бы банальным упоминать союзы фантастов - они у всех на слуху. Но молодежь возможно не догадывается что шпионский боевик «Джин Грин — неприкасаемый» Василий Аксёнов написал как роман-пародию под псевдонимом Гривадий Горпожакс (комбинация имён и фамилий реальных авторов, совместно с О. Горчаковым и Г. Поженяном).

Задача этой статьи вовсе не в том, чтоб перечислять множественные попытки коллективного творчества писателей, а в том, чтоб представить грустную судьбу тех, кто пишет боевики или мелодрамы. Не пройдет и десяти лет, как издатели наймут для этого программистов.

Конечно, говорить всерьез о достоинствах и недостатках этой коммерческой франшизы смысла не имеет. Тексты не будут иметь ни малейшей литературной ценности, но коммерчески будут выгодными.

Ну а коли начал за здравие, так кончу за упокой, цитируя рецензию: https://fantlab.ru/autor338/responsespage1

«...К чему разбирать сюжет, если Юрий Никитин забывает о том, что он написал даже не в прошлой главе, а на предыдущей странице! Он говорит, что «рыцарь никогда не оскорбит свои руки луком (в смысле – оружием)». Дескать, «лук – оружие простолюдинов». Через пару страниц читаем: «Барон, как и большинство рыцарей, умел хорошо стрелять не только из арбалета, но и из лука». На одной странице Нил легко и походя поддел могильную плиту остриём меча. На следующей он же чуть ли не час в изнеможении пытается поставить её на место. Какой анализ, если главный герой ставит своей жене условие: «Я останусь, но никогда не спрашивай меня, кто я такой – я дал обет не говорить этого никогда. А если спросишь – уйду». И вот, в конце книги, она его, естественно, спрашивает. Он обижается, уходит… Но перед этим – РАССКАЗЫВАЕТ! Так какой к чертям собачьим обет?»