Возрождение шведского военного флота.
Автор: любой господиК концу эпохи викингов скандинавские пассионарии частью расселились по Европе, частью отправились на морское дно или полегли на полях сражений, и на европейском севере началась относительно спокойная жизнь. С окончанием набегов перестали строить и морской флот.
В 1397 г Дания, Швеция и Норвегия в замке Кальмар подписали договор о союзе под верховной властью датских королей, получившем название Кальмарской унии . Страны жертвовали своим суверенитетом, но сохраняли широкую автономию.
Уния возникла в противовес немецкой экономической и политической экспансии в Скандинавии в XIV веке. В этот период вольные города и Ганза постепенно монополизировали торговлю в Скандинавии. Проникновение немцев усилило скандинавскую интеграцию. Вторым фактором, вызвавшим Кальмарскую унию, стали экономические кризисы XIII—XIV веков, связанные с ухудшением климата. Многие знатные скандинавские семьи имели владения по всей Северной Европе, общий король был бы для них гарантом сохранения их владений, защитой от сепаратизма. Дания не смогла в одиночку реализовать политические амбиции: она вынуждена была уйти из Шлезвига и Прибалтики. Норвежским королям не хватало своих ресурсов для ведения активной политики. Всё это способствовало складыванию унии. Но расхождение интересов (особенно недовольство Швеции господством Дании) привело к вооруженным конфликтам и окончательному распаду союза в 1523 году.
В 1522 году Ганза оказала поддержку Густаву Вазе, поднявшему в Швеции восстание против датского короля Кристиана II. Корабли Любека, Данцига и Штральзунда блокировали Стокгольм, осадили остров Борнхольм, а затем двинулись к побережью Дании. Тем самым они отвлекли внимание Кристиана и дали мятежнику возможность наращивать собственную армию и разбивать отдельные отряды датчан. Безусловно, Ганза не была бескорыстной: взойдя на шведский трон, Густав Ваза должен был расплатиться за «аренду» флота и предоставить союзу торговых городов различные преференции. Новоявленный король понимал, что Швеции необходим собственный флот.
7 июня 1522 года Густав Ваза, чтобы хоть как-то защитить от датчан своё побережье с моря, приобрёл у Любека десять кораблей с 750 наёмниками-немцами. Ганзейские толстосумы продали корабли по бешеной цене — за 4 208 любекских эталонных марок. Каждая марка — 237 граммов, в обычных деньгах — 42 000 марок, а это примерно десять бочек серебра по 95 кг каждая. Для примера: весь годовой бюджет города Мальмё составлял 300 эталонных марок.
Изначально Любек прислал к Стокгольму восемь кораблей, которыми командовали члены городского муниципалитета Герман Пленнис и Бренд Бомховер. Ещё два корабля поставил Штральзунд. Флагманом был 22-пушечный «Любек Сван», который стоил 7 600 серебряных марок. Это был единственный 600-тонный корабль (для сравнения британский линейный 104-пушечный корабль "Victory" (1765) имеет водоизмещение 3 600 тонн). В долговых записях остальные корабли не превышали 300 т и чаще всего были, скажем так, «немного б/у». Например, 200-тонный «Данцигер Сварен» 1519 года постройки (естественно, спущен на воду в Данциге) или 150-тонный хольк «Карстен Тодес». Часть кораблей — «Вольтер Кремерс», «Генрих Крунс», «Питер Гейзенс», «Ханс Бурмистер» — действительно были только что построенными, но следует понимать, что это были чисто торговые корабли, которые спешно вооружили и передали союзнику по принципу «возьми, боже, что нам негоже». Подобные 300–400-тонные корабли строились купцами в расчёте на две, максимум три – четыре навигации, и когда они окупали себя по нескольку раз, их просто напросто сдавали на слом. То есть небольшой срок их службы был определён заранее и был для всех секретом Полишинеля.
Поэтому совершенно непонятны критические отзывы Вазы. Тот писал, что немецкие корабли его разочаровали: «Старые маленькие корабли с проржавевшими пушками и гнилыми парусами, за которые заплатили гигантскую цену». И действительно, это были устаревшие суда малого размера с клинкерной обшивкой, цена которых колебалась от 2 400 до 4 800 марок.
И тут на сцене появилась фигура Сорена Норби - знаменитого авантюриста того времени, адмирала молодого датского флота. В 1525 году он поднял восстание в пользу свергнутого Кристиана II и появился со своим флотом у стен Кальмара. Для защиты города выступил шведский флот. Норби потерпел поражение, вернулся обратно на Готланд, какое-то время пиратствовал, потом, прижатый к стенке, бежал в Ливонию, а оттуда — к великому князю московскому Василию III. Из Москвы он добрался до Богемии, потом отправился в Голландию, где находился Кристиан II, с которым Норби разругался и поступил на службу к Карлу V.
Несмотря на отступление Норби, шведский флот, вышедший на защиту Кальмара, оказался всё же небоеспособным. Флагман «Любек Сван» утонул прямо в море, недалеко от Эланда. У берегов Готланда затонуло ещё несколько кораблей.
Таким образом, Швеция фактически лишилась флота, но продолжала выплачивать за него деньги. Понятно, что этих самых денег нужно было много. Нет, не так — очень много. И Густав Ваза, хорошенько подумав, решил пойти по стопам Кристиана II: он продолжил конфискацию церковных земель. Этим он, однако, не удовлетворился, и из церквей начали изымать ещё и культурные ценности, а также драгоценные камни, золото и серебро — то есть всё, что можно было выгодно продать.
В 1527 году в Вестеросе на риксдаге было решено национализировать католическую церковь. Естественно, епископы этому воспротивились. В ответ на католические храмы была наложена редукция — то есть церковь обложили налогом. В 1527 году он составлял 10% от её доходов, к 1539 году возрос до 29%. С редукцией церковных земель, кстати, прочно связано развитие Реформации в Швеции. Примерно 30% церковных земель корона изъяла для собственных нужд, а остальные пошли с молотка. В общей сложности церковная реформа дала Вазе прибыль в 280 000 любекских марок.
Но и этих денег не хватало. Густав Ваза стал увеличивать налоги — как денежные, так и натуральные. Началась инфляция. Дворяне забирали у крестьян почти всё зерно, а потом это же зерно продавали втридорога в городах или просто гнали за границу — в Германию, Англию и Бургундские Нидерланды.
Неудивительно, что вспыхнули крестьянские восстания, поддержанные отцами католической церкви или репрессированными родами вроде Стуре или Тролле. Особенно мощные выступления произошли в Даларне, то есть в местности, откуда Густав Ваза начинал свой путь к шведскому трону. Восстания следовали одно за другим: в 1524–1525, 1527–1528, 1531–1533 годах. В 1541–1543 годах поднялся Смоланд, который создал реальную угрозу правлению Вазы. Не углубляясь в детальный разбор этих восстаний, отметим, что ради централизации и увеличения казны Густаву Вазе пришлось проводить крайне жёсткую и непопулярную политику.
В деле строительства флота шведский король столкнулся с несколькими проблемами. В позднее средневековье и раннее Новое время в Швеции, обладавшей большим побережьем, фактически не существовало никакой социальной группы, связанной с морем. Прибрежное население занималось либо ловом рыбы, либо мелкой торговлей на побережье. Соответственно, капитализация такого бизнеса была совершенно недостаточной для строительства больших кораблей, организации международной морской торговли и создания флота. Грубо говоря, материальные потери местного населения в случае нападения с моря были микроскопическими, и с точки зрения бизнеса легче было ими пожертвовать, нежели попытаться защитить. Торговлю с другими странами Швеция вела с помощью посредников — Ганзы, датчан и голландцев.
В такой ситуации вопросом строительства военного флота могло заняться только государство, поскольку именно оно и было главным капиталистом, главным накопителем денег. Кроме того, для правителя вопрос бизнеса в известной мере уходил на второй план, а главным мотивом становилась государственная, национальная безопасность. Собственно, Густав Ваза как никто другой знал и понимал, что без контроля прибрежных вод с такой большой береговой линией Швеция не сможет защитить себя от вторжений извне. Причём знал по собственному опыту: его восстание удалось только потому, что на море ему помогли Любек, Штральзунд и ещё несколько ганзейских городов.
Не будем также забывать, что две равновеликие части Швеции того времени — собственно Швецию и Финляндию — разделял Ботнический залив, который шведскому монарху жизненно важно было контролировать, если он не хотел Финляндию потерять.
После гибели части судов в 1525 году Густав решил нанять приватиров. В следующем году на королевскую службу поступили хольки и другие мелкие кораблики от частных лиц — «Йохан и Хойя», «Конт Джон», «Люмпер» и другие. С самого начала было понятно, что эти корабли полезны только в крейсерских и набеговых операциях. Для генерального сражения нужны были большие корабли.
Первым таким собственно шведским кораблём, построенным на государственные деньги, стал 600-тонный хольк «Бринтан», спущенный на воду в 1527 году на верфи в бывшем датском Эльфсборге. А в 1528 году на Стокгольмской верфи был готов и вскоре спущен на воду настоящий монстр — 1 800-тонный «Сторе Кравелен».
По последнему кораблю есть сомнения в размерах, очевидно ошибка при переводе в систему СИ. Дело в том, что в то время нигде не строили корабли водоизмещением свыше 1000 т. Например флагманский английский военный корабль того же времени "Мэри Роуз" (погиб в 1545 году) имел водоизмещение 700 т.
К 1534 году шведский флот насчитывал дюжину кораблей, экипажи которых были укомплектованы на 70% наёмниками из числа датчан и немцев. Как уже отмечалось, население Швеции было совершенно не морским и службу на кораблях воспринимало с трудом. С началом в Дании в том же году Графской войны ещё несколько кораблей было закуплено у Любека, и шведский флот был доведён до численности 17–19 боевых единиц. Поскольку денег катастрофически не хватало, Ваза обязал каждую благородную семью взять на полное обеспечение и укомплектование по одному крупному кораблю. Естественно, часть знати просто проигнорировала требование короля: внезапно оказалось, что флот — дело очень накладное.
О каком-либо плановом строительстве шведского флота можно говорить только начиная с 1537–1540 годов, причём строились в основном суда от 300 до 700 т. Свыше этого тоннажа до конца 1550-х годов было построено лишь два корабля — 750-тонный «Фински Сварен», постройку и укомплектование которого оплатил сын Густава, Йохан Финляндский, и 1 000-тонный «Леонет» на Стокгольмской верфи. Основой шведского флота в этот период стали 300–500-тонники — «Лиллье Кравелен», «Нильф Холькен», «Риксенс Родс» и другие. Тем не менее корабли уже закладывались небольшими сериями.
Тут сыграли свою роль несколько факторов:
- Густав наконец-таки смог утвердить свою власть на всей территории Швеции;
- международную торговлю курировал непосредственно король, и наконец-таки она начала приносить значительно больший доход, нежели раньше;
- структура государственных трат в конце концов стабилизировалась, и экстраординарные расходы теперь фактически исчезли.
Надо сказать, что изначально шведские корабелы строили суда по немецкой технологии — то есть с клинкерной обшивкой, «замками» в носу и корме, хаотичным расположением пушек совершенно разного калибра, разного типа, с разной баллистикой. Объяснялось это тем, что до поры до времени шведы смотрели на флот, как на морскую замену лошади, эдакий почтовый дилижанс, призванный доставить войска из пункта А в пункт Б. Переосмысление такого положения дел произойдёт лишь в 1560-е годы, с разгоранием Ливонской войны и началом второго тура борьбы с Данией за господство на Балтике. Кардинальная же реконструкция шведского флота будет проведена при Карле XI, то есть только в 1680-е годы.
Отметим ещё один момент, характерный для шведского флота XVI–XVII веков. Речь об администрации. Изначально флотом на профессиональной основе занимались секретари Королевского Совета (добавим в скобках, что все сплошь как один немцы). Но вскоре король решил, что с флота тоже можно иметь доход, и стал отдавать его на откуп семьям командующих флотом.
В 1541 году Густав Ваза передал флот своему генералу Якобу Багге. Причина была проста: Багге имел авторитет в армии и был скор на расправу, а во флоте надо было навести порядок. Кроме того, генерал был автором проекта, согласно которому всех восставших далекарлийцев и смоландцев следовало ссылать в матросы — на исправление. Багге была предоставлена полная свобода действий, и естественно, что командирами и административными чинами он позвал своих товарищей и подчинённых, которых знал лично. Позже такая ситуация повторится с семействами Флеммингов, Врангелей, Юлленхаймов, Оксеншерн, Стенбоков, Вахтмейстеров. Эти вершители судеб флота будут обладать в своей епархии властью, равной правителю государства. Короли в XVI–XVII веках заведовали только верфями и запасами стратегических материалов, необходимых для флота.
Морская политика в области корабельного строительства была следующей. Король имел заповедные леса, предназначенные для поставок древесины на корабли. Следили за ними королевские крестьяне — это была их барщина. Кроме того, расположенные рядом деревни отчисляли королевский налог на поддержание лесничества и инфраструктуры.
Когда государству были нужны корабли, оно спускало заказ главному адмиралу (с 1569 года — riksamiraler), а адмирал — королевским верфям, которые сами заказывали потребное количество дерева, сами договаривались с поставщиками и т.д. То есть верфи и являлись регулятором качества и нужного количества древесины. Далее в задачу адмирала входило составление сметы на строительство и комплектацию экипажами и припасами необходимого количества судов.
Чтобы как-то снизить траты на жалование экипажам, Густав отказался от приглашения иностранных специалистов. На флот стали призывать крестьян, чаще всего после прохождения ими годовой солдатской службы. Согласно шведскому воинскому регламенту, армия и флот не разделялись, и на кораблях могли служить артиллеристы, пикинёры и мушкетёры — то есть все, кроме кавалеристов. По словам самого Густава, «на флоте чистильщикам лошадей делать нечего».
Питание на шведских кораблях было скудным и не отвечало нормам английского или голландского флотов. В основном это было пиво, сухари, сушёные пироги с лебедой, горох и солонина, что подтверждают исследования на обнаруженных затонувших шведских кораблях «Кронан» и «Ваза». Это приводило к частым эпидемиям на флоте.
К 1560-м годам на морской службе на постоянной основе состояли четыре полка шведской пехоты, а сам флот достиг размера в 68 военных парусных кораблей и галер. Правда после прихода к власти короля Юхана III в 1568 г флот сгнил, но вновь возродился в 1620-е годы усилиями короля Густава II Адольфа.
Реплика шведского корабля XVII века, хранящаяся в Гётеборге.