Флэшмоб: Нечто героическое
Автор: Александр НетылевЧуть не пропустил еще один интересный флэшмоб от Аркадия Голубкова (https://author.today/post/353828). Нечто героическое и с риском для жизни, значит? Мои герои совершают это в первую очередь ради тех, кого любят. Думаю, один фрагмент из "Сердца бури" будет здесь наиболее уместен.
«Рано или поздно наступает момент, когда уже невозможно отворачиваться от того, на что не можешь смотреть. Когда накопившиеся противоречия прорывают плотины твоего разума, неостановимым селевым потоком обрушиваясь на твою жизнь. Смывая все то, что ты строил, надеясь, что того, на что ты не станешь смотреть, не посмеет существовать.»
Килиан не стал спорить с решением Владычицы. Это было бесполезно. Да, она давно уже вложила в его голову такую установку: не спорь с божеством, божество знает лучше. Вот только сейчас ученый считал это бесполезным совсем по иной причине.
Не спорь с божеством. Божество все решило.
«Я слишком хотел быть причастным к великому. Бастард. Одиночка. Отверженный. Я так хотел быть чем-то большим, что дал обмануть себя. Даже нет, не так. Я так хотел быть чем-то большим, что обманул сам себя. Ты лишь дала мне яд, но выпил его я сам.»
В тот самый момент, когда Ильмадика рассказала о своем решении, сквозь пелену слепого обожания прорвался отголосок возмущения. Возмущения тем жестоким, бессмысленно-жестоким приговором, который Владычица вынесла своей сопернице.
Сопернице. Его разум вцепился в это слово, как вцепляется в мачту матрос на корабле, подхваченном штормом. Островок стабильности, позволяющий сохранить рассудок.
Или скорее – найти его.
«За тысячи лет в качестве божества ты так и не поняла, что значит быть божеством. У божеств нет соперников. Зато для лжеца соперником будет любой, кто пытается разоблачить его обман. Как Лана, героическая Лана, в которой истинной силы больше, чем в тебе со всем твоим богоподобным могуществом. Потому что в отличие от тебя, интриганки с божественными силами, она понимает, что такое достоинство, честь… и любовь.»
Он не стал спорить с богиней. Он не стал даже лгать ей снова. Воспользовавшись неоднозначными формулировками, Килиан скрыл свой внутренний мятеж. Но в душе своей он уже знал, какое решение правильное.
И знал, что пойдет до конца, чего бы ему это ни стоило.
«Любовь не приемлет рабства. Но слишком часто рабство принимают за любовь. Именно на этом попался и я. Тогда, в Проломе Стефани, я искал того, кто объяснит мне, как жить в этом мире. Для тебя, для той, кому нужен был слуга и источник творческой энергии, это было настоящим подарком Судьбы… Или, быть может, результатом твоей ворожбы. Тебе не составило труда нащупать нехитрые струнки моей души. И сделать так, что я не просто стал твоим рабом: что я был рад стать твоим рабом.»
От Ильмадики Килиан направился прямиком в темницу. У него было мало времени. С минуты на минуту Владычица догадается о подвохе. А кроме того, зная Йоргиса… Ученый слишком боялся, что если он промедлит, случится непоправимое.
«Но кое-чего не поняли ни ты, ни я. Мы сами строим мир вокруг себя. Мы сами решаем, каким он будет. Нам не нужны Боги, - потому что каждый из нас и так немножко Бог. Это главное, чему научила меня Лана. Ты построила мир, в котором есть лишь хозяева и рабы. И я принял его, потому что выстроил мир, где могу надеяться лишь на помощь извне. Возможно, ты счастлива в том мире, что построила вокруг себя. Но мне он больше не нужен. Я отвергаю его.»
«Я отвергаю тебя».
Стражники у ворот темницы скрестили алебарды:
- Извините, господин барон, но Госпожа Ильмадика велела не пускать вас к пленникам…
Сдвоенные молнии с двух рук заставили их заткнуться, отшвырнув к стенам. Не смертельно, но в строй они встанут нескоро. Даже не глянув на поверженных противников, чародей двинулся дальше.
«Мне не нужны Владыки. Мне нужно лишь делать то, что я считаю правильным. Я считал правильным высказаться против рабства. Но я промолчал. Я считал правильным спасти Хади. Но я промолчал. Я считал правильным не допустить бессмысленной войны за веру. И тогда я снова промолчал. Но сейчас я знаю, что будет правильным и как мне следует поступить.»
«Я не позволю причинить вред Лане».
Отчаянный женский крик заставил его ускориться еще больше. Стражники у камеры даже не успели понять, что произошло. А уж увидев навалившегося на девушку Йоргиса, Килиан и вовсе ощутил приближение неконтролируемой трансформации.
«Забавно. Я ненавидел их. Амброуса, Йоргиса, Эрвин. Я ненавидел их, потому что ты того хотела. Я верил, что все зло, что мы несем, исходит от них, а ты – жертва, которую понимаю лишь я. Каждый из нас верил, что понимает тебя только он. Но только это тоже ложь. Мы все были лишь рабами. Рабами, которых ты использовала, чтобы контролировать других рабов.»
Удар. Ранение. Негодующий крик Йоргиса. Жесткие слова. Так. Нет времени драться. Нужно вспомнить начальный план.
- Владычица изменила решение. Иди к ней и получи новые распоряжения.
- С чего бы ей передавать это через тебя? Ведь гораздо удобнее сообщить по мыслесвязи.
К счастью, ответ пришел сходу. Ильмадика никому не позволяла полностью проникнуть в ее планы. Слишком она, как понимал сейчас ученый, боялась того, что рабы могут выйти из-под контроля. Правильно, как оказалось, боялась.
«Я больше не твой раб».
- Хочешь сказать, что знаешь все помысли Ильмадики?
- Тоже верно.
И тут, в самый неподходящий момент, по мыслесвязи пришло «широковещательное» сообщение:
«Всем адептам! Киллиан Реммен нам больше не друг! Он предал нас, соблазненный пленной чародейкой Иолантой Д’Исса! В данный момент он штурмует тюрьму, пытаясь освободить ее! Все, кто в столице – идите на помощь!»
Понимая, что сейчас произойдет, Килиан сосредоточил магнитное поле на рукояти шпаги, отводя выпускаемые Йоргисом разряды молний через клинок в землю.
- Предатель.
Но почему-то эти слова ни капли не поколебали решимости бывшего адепта.
Трансформация Йоргиса не была прекрасной и величественной, как у Амброуса. Не была она и пугающей, как у самого Килиана, или брутальной, как у Эрвин. Скорее она была… довольно противной. Но вместе с тем, весьма и весьма эффективной.
Адепт походил на антропоморфного спрута. Необычайно длинные щупальца позволяли ему атаковать со всех сторон одновременно. Аморфное, рыхлое тело было почти неуязвимо для поверхностных повреждений. Широкая акулья челюсть могла перекусить практически любой металл.
«Все мы во что-то играли. Ты поощряла нас в этом: достаточно было диктовать правила игры, чтобы мы плясали под твою дудку. Йоргис играл в покорителя женских сердец. Эрвин играла в защитника угнетенных. Амброус играл в короля. Я играл в героя.»
Позволив, наконец, телу перейти в боевую трансформацию, Килиан выступил навстречу щупальцам. Шесть стремительных взмахов клинков. Четыре яркие вспышки электрических разрядов, доставляемых через лезвия. Четыре раны на теле спрута.
«Но сейчас я созрел до того, чтобы перестать играть. Прости, Владычица. Мальчик повзрослел.»
Два клинка плясали, рассекая воздух и выводя затейливую мелодию. Наверняка со стороны это было красиво. Но Килиан не видел этого. Он продолжал держать оборону.
Не подпуская чудовище к женщине, которую любил.
Поднявшись на ноги, Лана отступила назад, к стене. Молодец, девочка. Поняла, что сейчас будет лучшим, что она может сделать. Обеспечила Килиану свободу маневра.
Поднырнуть под удар. И с размаху вогнать шпагу в основание щупальца. Йоргис взревел от боли; три других щупальца конвульсивно дернулись, ударяя по стенам, от чего темница заходила ходуном.
Килиан выпустил шпагу, оставляя ее в ране, и освободившейся рукой начертал в воздухе полукруг. Догадавшись, что сейчас он атакует магией, Йоргис попытался перехватить удар магнитным полем…
И притянул практически к самым рукам сгусток раскаленной плазмы. Конвекция – страшная штука.
Разумеется, так как плазменный шар находился все-таки на некотором расстоянии, его жара не хватило, чтобы причинить серьезные повреждения адепту. И все же, руки ему хорошо обожгло. А главное – отвлекло его внимание, позволяя ученому вложить остаток воли в решающую атаку.
Прыжок. Щупальца пытаются перехватить его, но слишком поздно. Замах. Колющий удар в грудь. Шпага вонзается на несколько сантиметров ниже сердца. Ничего. Заклятье изменения кристаллической решетки. Прямо в теле Йоргиса клинок изменил свою форму, в буквальном смысле находя сердце.
И поворот напоследок.
«Я больше не один из вас».
- Кили! – воскликнула Лана, - Ты все-таки пришел! Я…
- Нет времени! – рявкнул Килиан, - Замри!
Неуклюжим движением достав из кармана куртки телепортационный кристалл Альбаны, ученый бросил его в сторону девушки. Немного не добросил.
- Прыгай в «нору»! Я прямо за тобой!
Окружавший «кротовую нору» фиолетовый свет скрыл от девушки его лицо. Скрыл от нее обман.
Потому что еще в разгар боя Килиан почувствовал нарастающую ломку – ту самую, какую испытывал всегда, когда чувствовал, что подвел Ильмадику. Во время боя он худо-бедно держался на адреналине.
Теперь же понимал, что едва может шевелиться, а о том, чтобы сделать шаг, и речи не идет.
Чародейка исчезла, и гипертуннель закрылся за ней. А Килиан уже мог думать лишь о непереносимой боли, ломавшей и выкручивавшей его тело.
Вскоре за ним пришли. Разряд молнии на фоне ломавшей его боли практически не ощущался. Последовал удар, от которого мужчина не смог уклониться. Он опрокинулся на пол, роняя шпагу. А удары сыпались и сыпались. Левый глаз уже ничего не видел. Судя по хрусту, сломаны ребра. Боль от ударов потихоньку начала перекрывать боль от ломки. Но Килиан твердо решил, что не закричит от боли.
Он знал, что сегодня умрет. И хотел умереть с достоинством.
Наконец, избиение закончилось. Схватив ученого за обе руки, его грубо подняли с пола и поставили на колени. Он не сопротивлялся: не было смысла.
- Посмотри на меня, - раздался знакомый властный женский голос.
Владычица Ильмадика была изумительна, как всегда. Одетая в роскошное платье из закатно-багряного бархата с открытыми плечами и со вкусом подобранные золотые украшения, она смотрелась соблазнительно, но не пошло. Против своей воли Килиан почувствовал вполне очевидную – и до крайности неуместную – реакцию в теле.
В душе же он испытывал лишь отвращение.
- Вот как, значит? – спросила Ильмадика, - Я дала тебе все, о чем ты мечтал, и о чем даже мечтать не смел, и вот как ты мне отплатил? Ты помнишь, где ты был, когда я тебя нашла? Ты помнишь, кем ты был?
«В смысле, когда ты была заточена в Темнице Богов?» - хотел было спросить ученый, но язык не слушался. Челюсти все еще были сведены судорогой; ломка не прекращалась.
И возникало смутное впечатление, что она не прекратится никогда.
- Отвечай, когда я к тебе обращаюсь!
Повинуясь жесту Владычицы, один из младших адептов, державших Килиана на прицеле винтовок, подошел и ударил его прикладом по лицу. Ученый даже не вскрикнул.
- Я доверяла тебе, Килиан! – патетически взмахнув руками, воскликнула Ильмадика, - Я доверяла тебе, а ты меня предал!
Здесь тоже явно предполагался ответ, который ученый не мог дать. Последовал новый удар.
- Так посмотри же, чем ты стал! Ничтожество, погубившее себя по своей глупости! Развалина, неспособная позаботиться даже о самом себе! Бастард, возомнивший себя чем-то большим, чем он есть!
На этот раз удара не последовало.
- Посмотри на себя. Все, взгляните на него! Вот что бывает с теми, кто предает своего Бога!
И в этот момент Килиан вдруг нашел в себе силы разжать челюсти.
- Ты… не Бог… - прохрипел он, - Ты… паразит…
Прекрасное лицо Ильмадики исказилось бешеным, неконтролируемым гневом.
- Убить его!
Когда в его тело ударили первые пули, Килиан все-таки закричал.
(с) "Ложь путеводных звезд", глава "Все, что было мной" https://author.today/work/52961