Флешмоб про детей: алкоголик-князь и приемный наследник ("Премьер замаскировался")

И ЦинЮнь поболтал напиток в нефритовом стакане и затуманенными аквамариновыми глазами оглядел тусклый мир. Он бессильно лежал на кушетке в кое-как завязанном парчовом халате на голое тело, облокотившись на локоть и подпирая голову ладонью.

Жизнь была мукой. Голоса из коридора раздражали.

- Молодой господин! Стойте, молодой господин! Туда нельзя, молодой господин!

"Еще раз она вякнет "молодой господин", и я ей горло перережу", - устало подумал И ЦинЮнь.

В дверях возник маленький мальчик, которого нянька попыталась удержать в последнем безнадежном броске. Она с виноватым видом выглядывала из-за двери и не решалась продолжить погоню в покоях у правителя Суя.

Мальчик, оказавшись вне зоны поражения противника, оправил на себе неброские, но дорогие одежды из шелкового дамаска и чинным шагом прошел через комнату.

С собой он нес пожитки: игрушечного котика и палочку чернил.

- Ах-Синь, - сказал ему князь. - Почему ты не обнимешь И ЦинЮня?

- Потому что ты пьяница, - спокойно ответил ребенок, усаживаясь на другом конце стола и принимаясь растирать чернила.

- На себя посмотри, - дразнил его И ЦинЮнь. - От горшка два вершка и рожа в чернилах.

- У мужчины главное не возраст, а поступки, - спокойно отвечал Ах-Синь, который успел пару раз лизнуть кисточку и размазать чернила по кругленькой щечке. - Надежного человека во всяком возрасте видно.

Он поводил по потолку ясными серыми глазами в поисках вдохновения и принялся разрисовывать чертиками княжеский указ о чьей-то казни.

- О, так ты будешь заботиться об И ЦинЮне, когда он станет старым? - поинтересовался князь И, получая большое удовольствие от разговора.

Пятилетний Ах-Синь был единственным в мире, с кем он мог поговорить по душам. Единственным, кто его не боялся.

- Ты уже старый, - не прерывая трудов, отвечало дитя.

Счастье и любовь, которые блеснули нам при жизни - куда они деваются, когда мы умираем? Неужели, как и мы, исчезают без следа?