Зарисовка. Гул большого моря.

В моём шкафу лежит большая раковина. Я помню, как нашёл её на берегу.

... Тогда был шторм.

Странная штука память, я уже почти не помню ни звука тех волн, ни эха.

А что я помню? Помню, как меня отправили подлечить шкуру и белое небо в первом месяце зимы... или это была всё же осень?

Я помню большие серые волны, которые накатывали, поднимались на несколько этажей и шли на меня. Помню, как они внезапно разбивались, и к ногам подкатывала вода.

Я помню тот пустой пляж. Помню перевёрнутый шезлонг и длинный берег, вдоль которого я шёл, смотря на волны. Помню серую отвесную стену из камня, которая смотрела на меня. Крупную гальку.

Но совсем не помню звука.

Звука.

Я не раз замечал за собой: воспоминания меняются. Каждый раз обращаясь к ним, мы добавляем каких-то мелких деталей, на место тех, что мы уже забыли, так что, в конце концов, вместо прошлого остаётся одно лишь эхо. 

Мираж.

И поэтому я не слишком часто обращаюсь к тому времени.

Это были самые длинные дни моей жизни, и я боюсь потерять их. Заменить чем-то пустым.

В моём шкафу лежит большая раковина, и сегодня я решил приложить её к уху. Просто потому что могу это сделать.

Иногда так бывает.

Я открываю шкаф и беру её в руку. Я поворачиваю её кверху брюхом.

И вижу след от выцветшего ценника.

Звук раковины прекрасен.