Пушки Юга,  летучие мыши и женский вклад в победу.

Почему вы сдали крепость врагу, маршал?

На то было двадцать две причины, сир! Во-первых, у нас не было пороха...

Довольно и этой!

В XX веке кровью войны стала нефть. В XIX важнее всего был порох – без него грозные пушки и винтовки превращались в груды железа. Когда североамериканские штаты раскололись на два враждующих лагеря, запасы пороха у южан были незначительны, возможности производства – и того меньше. Как же они сумели продержаться несколько долгих лет?

Человек с важной миссией.

8 ноября 1861 года паровой фрегат северян "Сан-Хасинто" задержал британский пакетбот "Трент", арестовав двух находившихся там посланников Конфедерации – Д.Мейсона и Д.Слайделла. Разумеется "владычица морей" не могла просто так оставить "оскорбление флага Её Величества", а точнее нарушения нейтралитета и действующего международного права. "Дело Трента" едва не спровоцировало вступление Англии в войну на стороне Юга. К счастью для северян, дело все же удалось "спустить на тормозах", когда президент Линкольн принял решение отпустить захваченных южан.

Между тем, буквально за несколько дней до перехвата "Трента" в Европу отправился другой человек. У него не было официального статуса посланника, пусть и не признанный мятежных штатов, зато имелся доступ к большим деньгам и очень важная миссия. Звали его Ламмот Дюпонт и он приходился племянником Генри Дюпону –непреклонному юнионисту, сторонником правительства США… и главе крупнейшей в Америке фирмы по производству пороха. Генри Дюпон  придерживался строгой политики, согласно которой черный порох не продавался и не отправлялся в восставшие штаты, а также любым клиентам, которых он подозревал в сочувствии Конфедерации. Более того, Генри постарался сделать так, чтобы южане не смогли получить его из других источников.

Как известно,"классический" дымный порох содержит  75 % селитры, 15 % древесного угля, 10 % серы. Это соотношение может незначительно меняться, но по большей части, производители пороха придерживаются именно его. Древесный уголь в Америке можно было добыть без проблем, лесов хватало, запасы серы также имелись у обоих стороны, а вот самый нужный компонент, селитра…

Лучшей на тот момент считалась индийская селитра. Точнее – британская, ведь Индия была колонией Великобритании. Прибывший в Лондон представитель Дюпонтов начал массово скупать всю доступную селитру – включая даже будущие поставки. Благо, деньги, по слухам,  были не совсем свои – 3 миллиона фунтов селитры уже заказало военное ведомство северян.

Не удивительно, что едва только пришло сообщение о задержании южных дипломатов, уже через несколько часов министр иностранных дел Д.Рассел отдал приказ о запрете экспорта селитры. Указ о прекращении экспорта оружия, боеприпасов и свинца появился только два дня спустя. Впрочем, указ был отменен едва ли не быстрее, чем кризис из-за "дела Трента" благополучно завершился – слишком уж большие суммы были задействованы, да к тому же Ламмот пригрозил начать   распродавать закупленные им запасы и обрушить рынок.

Патриотизм с запашком.

Впрочем, даже сумей южане прикупить где-то пару пудов селитры, ускользнувшей от бдительного ока Дюпонтов, это было даже не полдела. У северян было не так много талантливых генералов, зато считать они умели. Разработанный еще в начале войны генералом Скоттом план блокады, получивший неофициальное название "Анаконда", предусматривал, в числе прочих мер, морскую блокаду южных портов. Конечно, в начале войны эта цепь еще не стянулась туго и храбрые патриоты – а также все, желающие подзаработать – еще имели неплохие шансы проскочить мимо патрулей северян. Однако в трюмах места хватало для чего-нибудь  компактного и ценного – оружия, механизмов, женского белья – а селитра к таким грузам не относилась. Нехватка дошла до того, что южане покусились на святое – нет, не на рабов, но на право частной собственности. Военным и чиновникам специально созданного "Бюро селитры и горных работ" было официально разрешено конфисковать селитру, если владелец отказывался продавать ей по установленной цене. При перевозке селитра имела высший приоритет – её отгружали в первую очередь.

                The Secretary of War for the Confederate States said: "That Military commanders are directed and officers of the Niter Bureau are authorized to seize niter in the hands of private individuals who either decline to sell it or ask more than 50 cents per pound for it.... All quartermasters are directed to give precedence in transportation to niter over all other Government stores. Richmond, April 15, 1862.

Неудивительно, что в условия дефицита селитры на Юге пришлось вспомнить старые методы добычи пороха – из так называемых "селитряных ям". Биологические отходы (навоз, бытовой мусор, обрезки кожи с кожевенных заводов, кровь с боен и так далее), смешанные с известью, связывавшей выделяющуюся азотную кислоту насыпались в ямы и регулярно поливались мочой людей и животных, раствором навоза... После окончания процесса гниения начиналась деятельность нитробактерий.  Для средневековой Европы все это было делом житейским, кое-где с крестьян даже налоги брали селитрой, а вот в США от этой "дикости" успели малость отвыкнуть.Один из конфедератских чиновников, Джонатан Харальсон, даже выпустил объявление, чтобы южные дамы выливали свои ночные горки не куда попало, расходуя ценный стратегический ресурс, а в специальную сборную бочку. Сложно сказать, насколько удачной оказалась идея как источник селитры, но источником для шуток она стала у солдат по обе стороны фронта.

Пороховое сердце Юга.

Но шутки шутками, а проблему надо был как-то решать.  К началу войны имевшихся на Юге запасов пороха должно было хватить примерно на месяц. Четыре небольшие частные фабрики явно не смогли бы выдать нужные объемы. Все, что имелось у южан – подходящий человек. Майор Джордж Вашингтон Рейнс. Третье место в выпуске Вест-пойна в 1842 году, в мексиканской войне дважды награжден за храбрость под огнем, затем участие в индейских войнах, женитьба на девушке из Нью-Йорка, отставка и руководящие посты в двух северных компаниях – а одновременно еще и изобретательская деятельность.  Но… что-то такое, видимо, было в южном солнце, что не смогла заменить нью-йоркская суета – после начала войны Джордж Рейнс уехал на юг и записался в армию Конфедерации. Поставленною ему задачу вряд ли кто-то взялся бы назвать простой.

                 "Не имея ни планов, ни мастерских, ни специалистов, — вспоминал он, — я должен был воздвигнуть где-то какой-то огромный пороховой завод". 

Все что имелось у майора кроме широких полномочий – описание английской пороховой фабрики. Правда, там не уточнялся ни  тип необходимого оборудования или конструкция зданий для его размещения.Оставалось только полагаться на "инженерное чутье" и надеяться что Господь тоже был мятежником.  За семь месяцев в городке Августа была возведена вторая по величине пороховая фабрика в мире и крупнейший промышленный проект Конфедерации за всю войну. 

Стоит отдать должное – с божьей помощью или научным подходом, но Рейнсу действительно удалось почти невозможное.  Вытянувшийся вдоль канала завод был, как принято сейчас говорить "предприятием полного цикла"  – в одни ворота поступало сырье, через две мили из другого вывозили готовый порох.

 Курение опасно для здоровья.

Имея дело с порохом, Рейнс уделил массу внимания вопросам безопасности – например, смесительные мельницы находились в специальных ограждениях, три стороны которых были из камня и кирпича, а четвертая – из стекла и дерева, чтобы энергия взрыва ушла в безопасную для остальных зданий строну. Каждая мельница также имела большую емкость с водой, соединенную с остальными – при взрыве опорные плиты на всех одновременно заливались водой. Рейнс даже разработал особую тару для хранения пороха и переодел рабочих в резиновую обувь. Тем не менее, избежать происшествий не удалось. Всего на фабрике случилось четыре взрыва, самый мощный прогремел во временном здании вскоре после начала работ. Погибло девять человек, проведенное расследование выяснило, что один из погибших имел привычку в отсутствии бригадира – как это было в момент взрыва – курить на рабочем месте.

Однако завод мало было построить, нужно было еще наладить поставки сырья. Селитре в заложенных по всей Конфедерации ямах требовалось время, чтобы "дозреть", а порох нужен был здесь и сейчас. Одновременно со строительством завода Рейнс занялся изучением и этого вопроса. И действительно, нужная селитра нашлась благодаря начальнику ""Бюро селитры и горных работ" генералу Сент-Джону  в пещерах известняковых поясов Аппалачских гор. Теннесси, западное нагорье Виржинии – значительную  часть пещер Рейнс лично излазил, затем договорился с местными властями о расширении добычи,  а также написал и опубликовал брошюру под названием "Notes on making saltpetre from the earth of the caves".  В то время считалось, что залежи селитры вызваны многими поколениями гнездящихся там летучих мышей. 

Правда, неочищенная селитра из пещер содержала многочисленные примеси. Рейнсу пришлось в очередной раз решать проблему "с нуля", разработав метод очищения селитры. Но зато теперь, благодаря его усилиям и работе "Бюро селитры" фабрика в Августе практически не имела проблем с поставками сырья. Поставки не смогли прервать даже начавшиеся рейды северян вглубь территории Конфедерации.

Удивительно, но саму фабрику в Августе северяне игнорировали, хотя когда весной 1864 года генерал Шерман вторгся в Джорджию, они имели полную возможность нанести удар по "пороховому сердцу Юга". В этом случае война бы могла закончиться куда быстрее. Однако фабрика продолжала работать до самой капитуляции – она прекратила работу лишь в конце апреля 1865 года.

Впрочем, в следующих войнах янки подошли к вопросу разрушения промышленного потенциала противника более основательно.

Андрей Уланов.

P.S. Стих "Мятежный порох"

John Haralson! John Haralson!

Where did you get the notion

To send your barrel ‘round the town

to gather up the lotion?

We thought the girls had work enough

making shirts and kissing,

But you have put the pretty dears

to patriotic pissing.

John Haralson! John Haralson!

Do pray invent a neater

And somewhat more modest mode

of making your saltpetre;

For ’tis an awful idea, John,

gunpowdery and cranky,

That when a lady lifts her skirts

she’s killing off a Yankee.