Плавучая баня

Озеро дремало, мирно отражая светлое майское небо. Последние синие облака, пухлые и лохматые, как пряжа, медленно проплывали над дальним берегом. У кромки воды росли березы с белыми стволами и нежной молодой листвой, к двум из них за поводья были привязаны три университетские лошади.

В воду уходила длинная деревянная пристань, старая, где-то почерневшая от времени, где-то белеющая свежими досками. К ней, как утята к мамке, тулились желтые лодки, а в самом ее конце на воде качалось странное сооружение. Огромный плот с кабиной посередине, из которой дымила в небо длинная труба. Кроме трубы, у плота была высокая мачта, а поперек нее — здоровенная рея со свернутым белым парусом. Сооружение качалось не от волн, а оттого, что по нему ходили туда-сюда наши ребята.

Эрик сгрузил вещи и привязал Жустика.

— Что это такое? — умирая от любопытства, спросила я.

— Ну какая же ты нетерпеливая! — Эрик прямо-таки упивался моим неведением. Он подошел ко мне вплотную, но мой холщовый мешок не отдал. — Обещаешь со мной искупаться сегодня? В качестве подарка.

— Холодно же... — начала я. — Погоди... какого подарка?

— Обычного. У меня день рождения сегодня, Итта. Пятнадцать лет... Можно сказать, я стал взрослым.

— Эричек... — Я закрыла лицо руками и сразу отняла их, положила правую ему на рубашку, на грудь. Просто от избытка чувств, по-дружески. — Как же так? Почему вы не сказали? Ну почему?!

— Ты сегодня такая почемучка, просто на удивление. — Он взял меня за руку, переплел свои пальцы с моими и принялся изучать мое лицо. То ли вглядывался, какое впечатление на меня производит, то ли любовался.

Живот свело, а потом затянуло, так неожиданно приятно, странно, волнующе остро. Стало трудно что-то говорить, отшучиваться, прятаться. У Эрика не было понимания дистанции. Многие принимали это за наглость, но на самом деле секрет был прост — этот теплый мальчик доверял миру. Пока доверял...

— Краснеешь? — Довольная улыбка его разъехалась до ушей, и карие глаза тоже засияли радостью. — Как мило-то! Итта! Ну так что, искупаешься со мной? Ради пятнадцатилетия?

Руку он не отпускал. От него пахло Жустиком и травой, свежей скошенной травой. И еще пахло мальчиком. Таким неугомонным, который бежал, бежал и вдруг врезался в любовь, как в стенку. И теперь стоял и дышал, не понимая, что делать.

— Холодно... — снова попыталась я.

— Холодно не будет. Это баня. Плавучая баня. Круто, да?! Идем, покажу!

И он повел меня за руку по мосткам. Все видели. Все. Было и прекрасно, и страшно. Как отреагирует Эмиль? Мало надежды, что одобрит. Я очень хорошо помнила, как он сказал Эрику о репутации, и как защитил меня тогда перед Риром. Что он теперь подумает? Увы, это не имело значения. В тот миг выпустить руку было просто-напросто невозможно. Это была горячая, честная рука. Эрик вел меня торжествующе уверенно, как подарок на день рождения...

Все девочки заценили наше появление, даже в ладоши похлопали. Потом они бросились поздравлять Эрика, и наши с ним руки сами собой расстались. Эрик опустил на палубу вещи, стащил с плеча гитару и переобнимался с Вандой, Ричкой и Ами.

— Осторожно с мешком, феи. Там наше сегодняшнее хорошее настроение.

Мы с Вандой многозначительно переглянулись. Она сделала большие глаза и скосила их на дверь кабины. Видимо, там и была баня.

Дверь открылась, оттуда вышагнул красный Рир в желтых плавках, а за ним, пригнувшись чуть не до пояса, — Эмиль. На нем были только спортивные штаны, закатанные до колен.

— Привет! — увидев меня, улыбнулся он.

— Привет! — Обнять его полуголого я не решилась, поэтому просто постаралась выразить все пожелания словами. — С днем рождения!

Больше мне на ум ничего не пришло.

— Спасибо, Итта, — снова улыбнулся Эмиль.

— Жалко, что вы не предупредили. Я бы подарок приготовила.

— Не надо подарка. — Эмиль смущенно пригладил рукой волосы. — Ты приехала, уже хорошо. Давай я тебе все тут покажу.

И он стал показывать и рассказывать.

Баню братья взяли в аренду благодаря Дрошу, который виртуозно умел договариваться и выглядел не только солиднее всех, но и старше своих лет. А показал им баню Колич — Бородач. 

На плоту стояли две скамейки, чтобы отдыхать после парилки, а в воду спускалась лестница, чтобы после парилки не только отдыхать, но и плавать. Под небольшим навесом расположился столик с керосиновой плиткой. На нем высились бутылки с солью, томатным соусом и горчицей. Обычный трактирный набор, но здесь он смотрелся забавно. Эмиль сказал, что попозже покатаемся на плоту, и что баня скоро нагреется. Сказал, что ее пришлось долго проветривать, потому что там пахло грязными носками. Вообще, Эмиль был весел, будто уже выпил эля или чего покрепче. Ему все нравилось на этом плоту, и он показывал мне каждую веревку, железяку и приспособу. Больше всего меня поразила щетка для обуви, прибитая к палубе гвоздями. Потрясающая аккуратность – вошел в обитель чистоты, изволь отрясти прах с ног своих. Гениально!

Ами и Ванда притащили к столу мешок с хорошим настроением и стали выгружать все прямо на палубу, потому что места на столе было только для двух стаканов. Оказалось, что Жустик вез на спине не только выпивку, но и ворох завернутых в бумагу свиных сосисок. Просто ворох. Много, не сосчитать.

Банку с маринованными огурцами и картошку привез Эмиль. Девочки принялись ее чистить, и я предложила помочь.

— Ножей больше нет, — сказала Ванда. — Хотя, честно говоря, здесь есть все. Даже банка с зубным порошком. Хоть живи...

— А я и живу тут. Иногда... — прислонившись плечом к стенке бани, добродушно сообщил Колич. Он тоже был в одних широких штанах из серой холстины. Борода за зиму еще больше выросла, чуть волнистые пепельные волосы тоже, они спускались почти до пупка. На шее у Колича висел на веревочке срез рога серебряного нема — редкий оберег. — Представьте только, как здесь хорошо! Природа душу греет, глаз радует. Птицы поют, угрюмые феи поют, русалки поют. И я пою. И никто никому не мешает. И я никому не мешаю. Идиллия. Тем более, если холодно, всегда можно баню затопить, а рыбалка здесь вообще ништяк. Щуку можно руками поймать.

— А ничего, что это все чужое? — спросила Ванда.

— Это не чужое, — нисколько не обиделся Колич. — Это твое. И мое. И вон, его, Эрика, тоже. — Эрик как раз выбрался из бани и, недолго думая, сиганул с палубы в воду. — Все в мире общее, если рассудить.

— Ага, — саркастично поддакнула Ричка, — полицаям это скажи. Мы осенью просто яблок в саду набрали. Оказалось, это был Лютый хутор. Да кто ж знал?! Сторож нас поймал, скандал поднял, чуть из Туона не поперли.

— Если бы ты просто пришла и попросила яблок, тебе бы дали.

— Пришла? На Лютый хутор? Ты стукнулся, что ли?

— Почему стукнулся? Я ходил, мне давали.

— Вот из-за чего в бане носками воняет, — сказала мне на ухо Ванда. — Там Колич живет.

И мы обе прыснули со смеху.

Эмиль принес свой нож и протянул мне. Нож у него старый, но всегда хорошо заточенный. Эмиль нашел его в детстве на берегу моря. Нож тогда был весь в песке и водорослях, а на стыке клинка и рукоятки успели поселиться моллюски. Сколько он пробыл в воде до того, как его выбросило штормом, оставалось только гадать. Эмиль все пытался выяснить, из чего он сделан, а главное, где, кем и когда.

Я покрутила нож в руке — легкий, теплый, — поблагодарила и стала помогать девочкам чистить картошку. Ее, как и сосисок, было много. Еле влезла в кастрюлю. 

Последними приехали Дрош и Тигиль. И они привезли подарок от всех. Воздушного кьяка, которого решили запустить под утро. Спать в эту ночь, видимо, никто не собирался.

Эрик выбрался на плот, крикнул: «Хорошая водичка!» и, стуча зубами, быстро запихал себя в баню. Потом высунулся из двери и скомандовал:

— Давайте уже, открывайте пойло! Дро, зацени, что я там добыл. Итта, не хочешь погреться?

— Попозже, — ответила я.

— Я хочу! — сказал Эмиль, снял штаны и, оставшись в таких же черных плавках, как у Эрика, полез в баню за братом.

Ванда отвела меня на край палубы подальше от всех и шепотом спросила:

— Что там у вас с Эриком?

— Ничего.

— Вы за ручку пришли.

— Ну и что?

— А то! Эмиль привез Ричку. В курсе? Я уж не знаю, что как. Но они приехали вместе. Она сидела сзади и обнимала его, как кошка.

Мне словно влепили пощечину, от которой вмиг запылало лицо. Нож Эмиля, который я все еще сжимала в руке, сам направился острием в спину Ричке-медичке.

— Ты чего? — испугалась Ванда. — Аж искры из глаз! Я просто предупредила, что Ричка в деле. Она, конечно, приз переходящий. Но ребята ее любят.

— Еще бы! — Я с ненавистью уставилась на рыжий затылок. Ричка приготовилась к вечеру достойно. Лосины, короткая юбочка, кофточка по фигуре, отчаянно выпирающая из лифчика грудь. Что будет, когда она останется в купальнике?

Надо было срочно спасать ситуацию. Нож Эмиля тут, к сожалению, не подходил.

Быстро отыскав в своем мешке купальник, я переоделась за баней, завернувшись в чужое полотенце, собрала волосы высоко на затылке, открыла дверь бани и шагнула в паровую завесу.

Я чувствовала себя голой, голой по-настоящему. Это было страшнее, чем лезть под дождем по пожарке и чем сдавать географию злющему господину Тюку. Я уже приготовилась сказать какую-нибудь глупость, типа: «Мальчики, я погреться. У меня ноги замерзли, Эрик же утащил меня прямо в халате...» Ну что-то в этом роде, но я не успела ничего сказать. Чья-то рука схватила меня за запястье и дернула на себя.

— Стой! — Рука обхватила меня за талию, потянула и усадила на колено.

Просто на колено. Без всяких церемоний.

Влажный горячий пар окутал меня, я не видела даже своих ног. Но вскоре он немного развеялся, и окружающее проявилось. 

Прямо передо мной стоял большой железный чан, а под ним горела, тыкаясь пламенем в щели крошечной дверцы, походная печка. Близнецам места не хватало. Они сидели в неудобных позах: пригнувшись, чтобы не задевать потолок, и повернув колени так, чтобы не прикасаться к раскаленному чану.

— Да, тут не потанцуешь! — сказал мне в ухо Эрик.

— Там кипяток, — пояснил Эмиль. — Слушай правила. Здесь вполне помещаются четыре человека, но надо очень внимательно смотреть на скамейки и не поскользнуться. Можно так обвариться, что всю жизнь помнить будешь. Плесни на камни, Эр! Пусть Итта посмотрит.

Не отпуская мою талию, Эрик нагнулся, нашарил свободной рукой ковш, зачерпнул воду и вылил на разложенные вокруг печки камни. Пар повалил клубами, все вновь побелело, растаяли даже слабые силуэты. Тут же стало жарко и трудно дышать. Я закашлялась.

— Прости! Чет многовато! — выдохнул Эрик, и его дыхание обожгло мне шею. — Аж уши отваливаются!

— Я все! — сообщил Эмиль. — Давайте первыми. Иначе мне не пройти.

Эрик нехотя убрал руку с моей талии, и мы все по очереди выбрались на белый свет майского вечера.

— С днем рождения! — хором заорали ожидающие нас на палубе друзья.

В руках у Дроша блестели два стакана с белой жидкостью, налитой только на донышко.

— Посвящение в благородные рыцари! — объяснил он и выдал братьям по стакану. — Давайте! Закинулись — и в воду! Омовение внутри и снаружи!

Близнецы выпили одновременно, буквально как человек и его отражение в зеркале. Никто, кроме меня, не смог бы их сейчас различить. Без одежды они не выглядели такими тощими. Худыми – да, длинными – да, но не тощими. Скорее, жилистыми и даже вполне широкоплечими. У них были очень узкие бедра и слегка кривые ноги. Да, эта Лора права: брюки-клеш, определенно, то, что им нужно.

— Ну, плаваем? — подмигнул мне тот, что справа. — Ты обещала!

— Конечно! — Я сняла с волос заколку и положила на свернутую у перил веревку.

Мы нырнули втроем. Ласточкой. Холодная вода обожгла только на мгновение и тотчас опознала меня, обняла. Моей особой природе привычна любая водная стихия. Тут я кому угодно могу фору дать. Главное, не заиграться, не выдать себя...

...

Эпизод из 8ой главы Белой Гильдии