Кровавый флешмоб

Увидел в новостях о кровожадном флешмобе от Александра Нетылева сразу у троих друзей - Анны Макиной, Елены Трушниковой и Олега Еремина, потому и сам решил присоединиться.

Жерар видел, как напряглось лицо де Савиньи, как он мучительно обдумывает услышанное, нервно расхаживая по комнате.

— Отпустите меня. Я заберу их у судьи и верну вам. Я забуду все, что слышал и видел. Я должен завершить дело всей моей жизни.

Остро хотелось жить, уйти, забыть об этой злополучной ситуации и спасти тех детей, которым хотел помочь. Но бывший инспектор — нынешний преступник — был неумолим.

— Нет.

— Вы работали в полиции вместе со мной, защищали слабых и осуждали виновных, как же так, коллега?

— Коллега?! Думаешь, мне хочется пачкать руки в твоей крови? Ваш следственный отдел, заходя в тупик, скидывал мне преступников, словно голодному псу кость, которую я вынужден был обгладывать до последнего слова, чтобы вы, тупоголовые детективы, получали доказательства и признания, — презрительно поджал губы инспектор. — Никто не думал, сплю ли я ночами, лезет ли кусок мне в горло после всего этого! Нет, вы только одаривали меня презрением и сторонились, как прокаженного, принимая плоды моей работы, как само собой разумеющееся. А теперь ты называешь меня коллегой!

— Вы знаете, что за убийство вас ждет гильотина?

— Какая мелочь, нашел чем пугать! Да я почти десять лет воевал, служил под предводительством императора. Думаешь, смерть страшит меня? Хотя путь в тысячу шагов к чужой боли и страху начался еще задолго до войны. Впрочем, мы не об этом.

Инспектор подошел ближе, и Жерар, обессилевший и провисший под собственным весом, даже не дернулся.

— Даже если я не убью тебя прямо сейчас, через пару часов ты истечешь кровью. Разница лишь во времени. Объясни, почему ты послал листки судье?

Детектив молчал. Не торопясь, словно не обращая внимания на измученного пленника, Гиллис отошел к двери, поправил одежду и вышел. Вернулся быстро, держа за руку мальчишку лет восьми в девичьем платье и бутылку вина. Сейчас, когда ребенок был без парика и шляпки, было видно, что это все-таки мальчик, а не девочка.

— Не мешает снять напряжение, — кивнул Гиллис на бутылку. — А этому… не мешает поучиться соблюдать мои правила.

Жерар испуганно переводил взгляд то на бывшего инспектора, то на мальчика.

— Не пытайся делать вид, что все в порядке, мальчишка должен научиться отвечать за свои поступки.

Гиллис подвел мальчика ближе.

— Смотри внимательно: этот человек очень страдает и скоро умрет из-за твоих бездумных действий. Этого ты хотел?

— Прекратите обманывать ребенка! Вы — чудовище, — из последних сил выкрикнул Жерар.

— Разве я не прав?.. Ну, давай, расскажи крохе об общем долге и взаимопомощи. Пусть и дальше верит в эти сказки. Поступок — результат, причина — следствие. Запомни это, малыш, — обратился мужчина уже к ребенку, которого крепко держал за локоть. — Каждый твой поступок чего-то стоит, тебе или другому — вот о чем ты должен думать. Каждый выбор имеет последствия.

— Мсье, простите меня, прошу вас, отпустите его, я сделаю все, что вы скажите, такого больше никогда не повторится, — лепетал мальчик, едва удерживая слезы, глядя расширенными от ужасами глазами на струйки крови, стекающие на обнаженный торс пленника.

— Ты предал меня, как твой отец — Родину, — процедил инспектор. — Сегодня за твой проступок заплатит вот этот человек.

— Мсье…

— Закрой рот. Будет тебе урок на будущее.

Подтолкнув заливающегося слезами мальчишку ближе к пленнику, бывший инспектор опрокинул бутылку и сделал несколько больших глотков.

— Гиллис, прошу вас, отпустите ребенка, — Жерар уже не мог кричать, не мог противостоять безумству, что происходило перед его глазами.

— Его, что ли? — инспектор утерся рукавом сутаны и протянул бутылку мальчику. — Скажи мне, ты хочешь уйти отсюда?

— Я хочу остаться, мсье.

Конечно же, он хотел ответить по-другому, но не мог этого сделать, понял Жерар, едва взглянув на мальчика. Взгляд его вновь вернулся к Гиллису, глядевшему на него в упор.

— Вот видишь, Верано, он сам не хочет этого. Подай мне нож.

Мальчик послушно взял со стула нож и протянул его инспектору.

— Прошу вас, мсье, пожалуйста, отпустите его…

— Гиллис, побойтесь Бога!

В ответ на это инспектор лишь рассмеялся.

— Вы не верите в Бога?

Жерар тянул время, заговаривая безумца и лихорадочно пытаясь найти выход.

— Конечно же, нет. А сам-то ты веришь?

— Верую.

— Ну, вот и помолись своему Богу перед смертью.

— Мсье, мне нужен священник.

— Как удачно все совпало — я как раз и есть священник. Не хочешь исповедоваться, сын мой?

— Не берите грех на душу...

— Одним больше, одним меньше — не велика разница. — Гиллис подошел ближе.

— Задуй свечу! — крикнул Жерар, метнув взгляд на мальчишку, который расширившимися от ужаса глазами смотрел на детектива. Ему хотелось уберечь мальчишку хотя бы от лицезрения убийства. Но тот даже не шелохнулся, словно был деревянной куклой, а не живым человеком.

— Он не будет слушаться никого, кроме меня. А после сегодняшнего — и подавно. Задуй свечу и подойди ко мне.

Комната погрузилась во мрак. Жерар услышал шелест шагов, почувствовал, как мальчишку прижали к нему спиной, ощутил, как по его телу острие ножа обрисовало контур головы ребенка.

— Выбирай: ты или он?

— Гиллис… — прохрипел Жерар, задохнувшись.

— Ты или он? — повысил голос инспектор.

— Гиллис, не троньте ребенка, убейте меня, прошу вхххссс…

Жерар захрипел, когда острое лезвие длинного ножа вошло снизу под ребра и пронзило сердце. Боль была резкая, мгновенная и горячая. Он почувствовал, как его рот наполнился кровью, а пронзенное сердце остановилось навсегда.

Рука инспектора, вжимающая спину мальчишки в тело детектива, ослабла. Гиллис знал, что он хорошо усвоил урок. Тихие всхлипывания были тому подтверждением.