А вы видели в СССР пионеров?

Вроде бы в некоторых школах в пионеры принимали сразу, всем классом. Сюжет нескольких «школьных» повестей как раз и держится на том, что «я болел, когда всех принимали». Один из героев Крапивина и вовсе, сам купил себе пионерский галстук – в лагере соврал, будто пионер, а в школе соврал, будто его приняли в лагере. 

У нас, а дело было ещё до Горбачёва, в пионеры принимали звеньями, по пять-семь человек. Десятилетнего пацана покоробило, что кандидатов отбирали не на сборе, одноклассники или старшие товарищи, не школьный совет дружины, а классная руководительница – усталая полная тётка называла фамилии. Мы в её карьере оказались последними – разобравшись с нами, следующим летом она ушла на пенсию. 

В пионерской комнате, где висел портрет Ленина, и хранились отрядные знамёна, нас заставили под диктовку переписать несколько сочинений. Обратите внимание – не написать самим, а переписать. Это после уроков, когда глаза в разные стороны смотрят, а тебе ещё домашние задания делать. Автора этих строк ещё и взгрели за корявый подчерк, заставив дома переписывать заново...

После нескольких дней подобной «подготовки» нас отвезли, на автобусе, а затем на метро, в музей Ленина... Там было очень интересно – знамёна, оружие и настоящая одежда тех лет. Помню портативную типографию, на которой можно было печатать «Искру» или листовки... Одна беда – посмотреть нам ничего толком не дали. Построили, заставили отбарабанить текст присяги, повязали галстуки...

На этом всё и закончилось. Не было ни пионерских сборов, ни мероприятий с походами, ни коллективных судилищ над ближним своим по поводу двоек или недостойного поведения, ни совместного изготовления скворечен, работы на пришкольном участке и разведения кроликов, ни сбора металлолома, ни «Зарницы», ни тимуровских дел... Словом никакой интересной и «вкусной» пионерской жизни, о которой так много писали в книгах и рассказывали по телевидению.

Существовал ли в школе совет дружины, а в каждом классе – советы отряда, не знаю. Очень похоже, что нет. Во всяком случае, порога пионерской комнаты мы после уже никогда не переступали. Притом, что староста класса – девочка, у нас была. А что до пионерского галстука, то как уже при Горбачёве метко заметила «Пионерская правда», он сделался просто частью школьной формы. 

Заметим, что в отличие от металлолома, макулатуру мы собирали – только не для школы, а для себя: чтобы получить права на «макулатурные» книги. Таким образом даже удалось заработать сборник Александра Беляева. 

Чтобы получить книгу, следовало сдать двадцать килограммов макулатуры – пять килограммов сразу, чтобы сделать заявку на книгу и получить карточку, а остальные пятнадцать можно было донести позже – за них ты получал наклеиваемые на карточку специальные марки. Карточка давала тебе не саму книгу, а лишь право на её приобретение, причём приходилось ждать, пока книга появится в продаже, а потом её ещё и выкупать. Стоил сборник Александра Беляева два рубля с копейками, но без карточки с марками, подтверждающими сдачу двадцати килограммов макулатуры, приобрести книгу было нельзя. Карточка являлась целевой – за карточку, оформленную на Беляева, нельзя было приобрести Мориса Дрюона. 

А ещё нам пришлось быстро учиться драться. Главный урок, вынесенный из школьных стен, состоит в том, что в сложившемся мужском коллективе новичка непременно проверят на прочность. Разница в том, что у взрослых это происходит цивилизованно и завуалировано, а у мальчишек – открыто, то есть, через драку. 

Но в то же время, (за своё отсижу, а чужого ты мне не шей, гражданин начальник), если сбросить со счетов пустую идеологию и пионеров, которых не было, автор этих строк получил не самое плохое образование – причём совершенно бесплатно. Момент, который оценишь лишь спустя годы: когда два наших переполненных класса делили на три, классные руководительницы заранее озаботились, кто с кем дружит – чтобы друзья не оказались в разных классах. Причём поинтересовались не публично – в классе, а келейно, подойдя на перемене к каждому. 

В школе четыре раза в год проводились торжественные «линейки»: первого сентября, седьмого ноября, первого мая и девятого мая. Мы по очереди подметали и протирали пыль в классе, дежурили по школе, отлавливая расшалившихся «мальков», приводили в порядок пришкольную территорию, ходили всем классом в кино и театры. К нам приезжали поэты и писатели, ветераны, привозили животных из зверинца, устраивали показы мод... Сбежать с какого-нибудь скучного мероприятия было в пацанячьей среде своеобразным шиком. Вот только были упомянутые мероприятия не пионерскими, а школьными – проводили их не «совет отряда», и не «совет дружины», а школьная администрация.

Имелись бесплатные кружки во «Дворцах Пионеров и Школьников»: радиолюбительство, автодело, моделирование, юннатские, кройки и шитья, разного рода спортивные секции... На любой вкус, только запишись. Автор этих строк про такие не просто слышал – один такой кружок он даже посещал. Вот только, «Дворец Пионеров и Школьников» – предприятие не пионерское, а государственное. Руководители кружков, администрация дворца и обслуживающий персонал, как и все прочие, ходили на работу, получали зарплату...

В пионерском лагере «пионер-работа» сводилась исключительно к утренним построениям и маршировке по плацу. В остальное время мы были предоставлены сами себе – по ночам рассказывали друг другу страшные истории, про Пиковую Даму и красный трамвайчик. Лазили в соседские спальни, чтобы намазать зубной пастой спящих девчонок – девчонки старались отплатить там той же монетой. Один раз им удалось – проснулись все, уже намазанные. В другой раз девчонку с тюбиком чуть было не поймали «inflagranty».

Как-то показали фильм «Мираж» по Джеймсу Хедли Чейзу – про то, как пятеро американцев, четверо мужиков и одна девушка остановили и угнали броневик с тремя миллионами. Фильм вызвал живейший отклик в пионерском сердце, причём никому из нас, советских пацанов, и в голову не пришло, что похищать деньги, даже у американской армии, не совсем хорошо. Зато долго обсуждали, что именно герои фильма сделали не так – пришли к выводу, что они плохо подготовились, слишком уж понадеявшись на удачу. 

И вот ты задумываешься: а могла ли пионерская организация в принципе быть иной? Кто не читал, тот хотя бы слышал о повести Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». Не многие знают, что у этой книжки есть продолжение – киносценарий «Клятва Тимура». Прошло два года, за которые издали саму книгу, и сняли по этой книге фильм, Тимур с командой сделались национальными героями и получают массу писем со всех уголков страны. И вот Женя – та самая Женя, что совсем ещё недавно восхищалась Тимуром, выговаривает ему:

«Было интересно, была игра! А теперь? Обыкновенная контора... Ты загонял ребят своими приказами, а сам сидишь в кресле и любуешься своими портретами...». 

А вы видели в СССР пионеров? Не мальчишек и девчонок, для которых красный галстук стал частью повседневной школьной формы – сам был таким, не рассказываете, а настоящих пионеров. Чтобы у них были и сборы, и костры, и всякие мероприятия...  Всё то, о чём в книгах писали...