За ударением человека не видно

Были в моей жизни когда-то очень давно отношения с дипломированным филологом, которые запомнились мне постоянным перебиванием. Что бы и как бы я ни говорила, меня перебивали и поправляли всегда: ударение, произношение, словоупотребление. И нет, я не деревенская дурочка и говорю достаточно грамотно, но иногда, на эмоциях, могу выдать а он ему бах! а тот ему шмяк! что-то, что тонкая образованная душа с высшим филологическим (только с ним) может счесть неправильным. Получалось, что чем более срочное, важное и эмоциональное я пытаюсь донести — тем чаще меня перебивают. Как будто совершенно не имеет значения, что именно я говорю, важно только — насколько грамотно. За правильным ударением человек отказывался видеть не только эмоции или смысл, но и другого человека. 

Сделаю ремарку и скажу, что на самом деле я вовсе не против, чтобы меня учили и поправляли. Потому знаю достаточно, чтобы понимать, как много я не знаю). Но чувство, что тебя поправляют, и чувство, что тебя унижают — не перепутаешь. На работе меня постоянно чему-то учат, но не унижают при этом ни разу. Когда же человек рядом с тобой не потому, что ты — это ты, а потому, что рядом с тобой так легко и приятно постоянно чувствовать себя выше и умнее, ты это прекрасно видишь и понимаешь, даже если сделать ничего не можешь. 

Вообще с темой "грамотность важнее", сталкиваться приходилось много. Чаще всего на литконкрусах. Когда, например, в финал выходит рассказ, чей сюжет один-в-один слизан с известного голливудского фильма (нет, я понимаю, на идею авторские права не распространяются, но всё же?) зато написано литературно хорошо. А вот оригинальный рассказ с авторским миром, собственным сюжетом и не избитой идеей — не проходит, потому что язык не дотягивает, и вообще "сложно" (с). Разглядывать смысл и человека под словосочетаниями — зачем? Главное — литературно прокачанный на литкурсах (или ещё где) язык, и поффиг, что им слизывают чужие идеи.

Но самый вопиющий случай филологического высокомерия произошёл на некоем форуме, при обсуждении книги, написанной профессиональным врачом. Парочка человек (один с дипломом филолога, другой — автор собственных писательских курсов) наперебой оскорбляли и унижали совершенно незнакомого им человека (автора книги) разумеется в спину (а не дискутируя с ним самим) за то, что им в его писанине не понравилось. И нет, речь не шла о банальной школьной грамотности, категорически безграмотную вещь я и сама читать не буду. Речь шла о стилистике, словосочетаниях и сложных, на мой взгляд оборотах, то и есть о том, чему учат в высших учебных заведениях филологической направленности. А так же о том, что им, девушкам-филологам, показалось "неправильным" в мыслях пожилого врача, которые они ему, по современной моде, сами приписали. Мои робкие замечания, что автор всё-таки врач, а не проф. писатель или редактор, а значит не обязан знать то, что знают они, и не обязан учитывать особенности их личного восприятия текста, никакого эффекта не возымели. Тогда-то я и подумала: а по какому, собственно, праву? Господа с образованием в сфере грамотности считают себя в праве оскорблять людей с другим образованием? Корочку врача легче получить, чем корочку филолога, что ли? Нет. Но что-то я не наблюдаю собраний врачей, где насмехаются над очередным писакой (или киноделом) который в очередной раз запускает остановившееся сердце дефиблирятором. Или рисуют мемчики на другие распространённые медицинские ляпы. Тогда почему происходит обратное? 

Ну ладно, медицинские ляпы, давайте возьмём то, чем пользуются здесь все: интернетом. Работаю с монтажниками не первый год, по 12 часов в день, до полной отключки мозга, но ни разу(!) не слышала ни одного смешка над тупыми абонентами, которые не знают, сколькижильный кабель заведëн в их дом, не понимают, что если не поднимается гиг, то ни 500, ни 200 поднять тоже нельзя, не в курсе, чем отличается gpon от меди, или не разбираются в моделях роутеров. Связисты, как и врачи, не смеются над теми, у кого другое образование. Так почему люди, образованные в сфере грамотной расстановки букв, смеются над другими?

Или тут работает логика, что раз уж ты покусился на святое, то есть на расстановку букв по своему усмотрению, то обязан сначала какое-то образование в этой сфере получить, даже если оно станет вторым, а то и третьим? Тогда давайте будем последовательны: станем насмехаться над писателями, журналистами, сценаристами, которые смеют писать про врачей или, например, лётчиков, не получив сначала соответствующих корочек. Давайте? 

Кстати, о киноляпах. Помните душераздирающую сцену с отъездом (то есть отлётом) из родного дома Мимино? Если нет, то вот она:

Так вот, ручка управления на вертолёте Ми-2 прямого отношения к взлëту не имеет. Чтобы взлететь, нужно потянуть вверх рычаг шаг-газ, который находится под левой рукой пилота, внизу за креслом, то есть в кадре её не видно (всего там слева три рычага). Ручка же, которую так усиленно отжимает от себя "пилот" управляет наклоном несущего винта. То есть в кадре "пилот" не "взлетает", как это задумано, а наклоняет винт вперёд. Если бы он делал это реально, находясь в воздухе, то вертолёт наклонился бы носом к земле и начал терять высоту, одновременно ускоряясь. Если компенсировать потерю высоты шаг-газом, то этот способ быстро разогнаться, если не компенсировать — способ протаранить землю. Находясь на площадке, такой наклон несущего винта заставит вертолёт покатится на колёсиках вперёд, если они (колёса) не заблокированы и не заменены на полозья. С учётом того, что площадка горная, а на колесе дурацкий замок, покатушки небезопасны: с той силой, с какой актёр отклоняет ручку, высока вероятность ткнуться носом в землю и перевернуться, поломав вертолёт нахрен. И этот не так чтобы какая-то секретная информация, которую во время съёмок нельзя было найти. В конце концов у них реальный лётчик под рукой, который в следующем кадре реально взлетает. Особенно обидно потому, что всё остальное в фильме сделано очень хорошо.

К чему это я? А! Где вы, люди с пилотскими корочками, придите, поржëм! Мемчиков нарисуем. Киношек-книжек с самолëтиками — пруд пруди, на каждую можно целую пачку приколов сделать. 

Нет никого. Почему? Да потому что любой человек сложной профессии прекрасно понимает, что у каждого своя работа. Что врачу надо лечить, пилоту —  летать, писателю — писать, киношникам — снимать. И что знать всё на свете невозможно. Понимает и уважает чужую профессию, любую корочку. Насмешек от профи никто не услышит. Подобные разборы скорее исключение, чем правило:

И то всё очень вежливо. С упором на то, что в кино главное — эмоции зрителей, а с этим во всех перечисленных фильмах всё ок. А ляпы технические... ну, бывает.

Зато стоит только ляпнуть "крайний" вместо "последний", как тут же набегает толпа ревнителей грамотности, дружно закидывать тебя всякой субстанцией. Уважение к чужой профессии? Не, не видели. Грамотность превыше всего. И не надо мне сюда пихать мемчики типа "крайнего самурая", самурай — он в прямом смысле последний: других не будет. Последний полёт в прямом смысле, это вот это вот:

Именно, что последний: других не будет. Поэтому, если вы говорите о рядовом полёте, а не о полёте, закончившимся как-то так ️, то говорить "последний" не верно по смыслу. И это не просто профессиональный сленг, за ним человеческие жизни стоят. Видите их? 

Я вижу. 

Однажды я столкнулась в женском туалете, простите за подробности, с девочкой. Обычной девочкой 18-ти лет. В этот день у меня были полёты, у неё - прыжки. Мы не дружили и никогда не общались, потому что относились к разным подразделениям: она к парашютистам, я — к вертолëтчикам. Мы даже в разных концах аэродрома находились весь день, и на разных автобусах к нему подъезжали. Наше случайное столкновение в туалете перед отправкой было первым и последним. 

Парашют запутался в стропах. Неверная укладка ли, или что-то другое, не важно, важно что он захлюпал бесформенной тряпкой, а не наполнился воздухом и раскрылся. И девочка запаниковала. Вместо того, чтобы стабилизировать падение, и только потом открывать запасной, она дёрнула кольцо запаски сразу. На запасных парашютах специальная откидная система, отбрасывающая купол в сторону, чтобы он не запутался с основным. Но в момент срабатывания девочка находилась не в том положении: падала не животом вниз, а боком, причём опять не тем.

Как обычно и происходит в катастрофах с человеческими жертвами: причина никогда не бывает одна. Как правило, это десятки плохих совпадений сразу. 

Откидная система отбросила купол прямиком в уже болтавшуюся наверху тряпку основного. У основного был шанс раскрутиться и самораскрыться от набегающего потока воздуха, но запутавшись с запаской он этот шанс потерял. Два купола помешали друг другу. Хотя перворазники, успешно приземляющиеся на двух куполах, потому что после раскрытия основного забыли деактивировать запаску (у новичков она открывается автоматически на минимально допустимой высоте, просто так, на всякий случай) — обычная картина того времени. 

Кто знает, что такое малая авиация и бесчисленная бюрократия над ней? Сколько кабинетов надо обойти и подписей поставить, ради одного пролёта над городом? Риторический вопрос. Но кто знает, тот поймёт, какую огромную личную ответственность взял на себя начальник, отправив упавшую парашютистку на вертолёте НАД ГОРОДОМ БЕЗ СОГЛАСОВАНИЙ. Потому что дежурившая медсестра помочь не может ничем, реанимация пока ещё доедет по пригородным ухабам, а вертолёт — вот он, на нашей стороне аэродрома. Точно такой же, как в "Мимино". Пусть спортивный, не медицинский, но они полетели, бросив всё. Только это не помогло: уже в больнице девочка прожила сорок минут. 

Поэтому слово "последний" применительно к полёту (прыжку) для меня имеет вполне конкретное лицо, широко распахнутые глаза с густыми ресницами и тëмно-русые волосы, туго затянутые в толстые косы. Лицо, удивлённо смотрящее на меня в тусклом свете кабинки. 

Тем, же, кто за правильным словом или ударением чужих жизней не видит, мне трудно что-то сказать. Корочкой не вышла.