Гроза

Деревья выдавливают красоту, добавляя свои отражения в воду, склоняясь над ней и внимательно наблюдая за небом. Туман, из хорошо разведенного молока, крутит пряди на ветви и листья сирени, сквозь отражения «гигантских» деревьев и низко плывущей серости высоко в небе, тучной и брюхатой, как собака, отраженной от воды, сизой облачности. Лист, слетевший с нависающего над водой дерева, планируя и кружась, на невыносимо долгое мгновение застывает в воздухе, чтобы через секунду мягко упасть на поверхность, едва ощутимо подрагивая, не потревожив недвижимую воду, едва коснувшись ее пластичной и обманчиво текущей основательности. 

Через пару минут в этом же месте вода закружит мелкие водовороты, постепенно набирая силу и глубину, чтобы также внезапно, исчезнуть бесследно, пропасть в напряженном спокойствии и тихих отражениях. 

Ничего не изменилось. 

Только сухой лист, затронутый водоворот, продолжает свое медленное кружение, только клочья тумана скользят сквозь воздух и воду, в зеркальной неподвижности и тишине. Сверкнет молния. Там, далеко, зародится гром, домчит до медленно кружащегося листа, заставит его трепетать в такт мелкой водяной ряби. И все стихнет.

А затем повторится. 

И снова стихнет. 

Глубоко в воде запузырится воздух, вкручивая и затягивая под воду потемневшее время, и проснутся быстрые тени, и сгинут облака, растворяясь в вспышке света. Все станет вращаться и двигаться, кроме застывшей воды и нависших над нею деревьев, кустарника и тумана. Это вращение будет грозным, будет давить и сверкать, гудеть, то затихая, то усиливаясь, пока из центра пруда в небо не ударит ослепительный луч, не взлетит в высь водяная взвесь, не выпрыгнет гибким, кошачьим движением запоздавшая стремительная тень. И вот тут, действительно, загудит и, всхлипнув,  с бешенством и яростью воплотится сама стихия и вытолкнет из своего чрева дитятко, вполне узнаваемого смерча, ужаса и мрака, застоявшихся на дне глубокой воды, темных как нутро подземного ключа, тихого и студеного.

***

Вечером, после дождя,

солнце сквозь тучи горит,

жемчуг последнего дня,

капая с листьев, парит.

Теплый, багровый рубин

тихо ползет по стеклу,

в каждый цветочный кувшин

кто-то воткнул по цветку.

***

Пока  у дерева курила 

эффектно девушка в пальто,

я записал стихотворенье 

на свежий носовой платок...

так остро чувствуешь осень,

в весенний холодный дождь,

Когда перевитые косы

рассыпаны в белую кость

на черном и мокром асфальте,

на глине, раскисшей в грязь,

на стеклах и крышах улиц,

где музыка порвалась, 

как старенькая гирлянда 

из кованных фонарей,

так остро чувствуешь осень,

сквозь чувственную капель,

сквозь все барабаны улиц,

прислушиваясь сквозь ритм,

как звезды перевернулись,

как падают вниз теперь,

как падают, не сгорая

и чувствуя каждый день,

как музыка, но другая,

живет и поет апрель.