«Попаданцы»: элементы общей теории.

Фантастика в жанре альтернативной истории рассматривает два типа задач. Первая группа задач это инсталляция технологий, производственных и управленческих, обосновываемых соответственно естественными и общественными науками. Вторая группа задач — собственно альтернативная история как «работа над ошибками». Эти задачи связаны, но не тождественны и в плане фабулы могут противоречить друг другу. Использование апостериорной информации «попаданца» сродни «проблеме тысячелетия» P/NP— воспроизвести известную технологию проще, чем открыть её с нуля. Цель «попаданца» — скорейшее достижение обществом того уровня развития, из которого он попал, с попутной оптимизации состояния социальной системы на этом уровне. Оптимизация на основе только априорной информации ограничивает пространство решений, поэтому путь проб и ошибок приводит не к самому оптимальному результату. Вторая задача это ограниченная версия первой, поскольку из двух типов знания, составляющих преимущество «попаданца» — исторических и научных, используется только первый тип — знание ходов противника, позволяющее улучшить стратегию. К сожалению, преимуществом научного знания авторы пользуются недостаточно, видимо подсознательно тяготея к канону исторического, а не производственного романа. Однако именно прогрессорство составляет «основную ударную силу», поэтому разбираться будет с основными вехами научно-технического и социального прогресса.

Эффективность прогрессорства определяется двумя факторами: «передатчиком» — «попаданцем» как носителем научно-технических знаний своего общества, и уровнем развития общества-«приёмника». Эффективность «передачи» монотонно возрастает с глубиной, а способность воспринять наоборот монотонно убывает.

В эпоху от квантовой механики до квантовых компьютеров и от появления концепции машины Тьюрига и до разработки слабого искусственного интеллекта, то есть до наших дней, способность общества воспринять инновации максимальна, а эффект от передачи минимален. Послание самому себе в прошлое позволит продвинуть свою узкоспециальную область, причем чем дальше в прошлое уходит послание, тем шире область. Общество знает больше, чем попаданец, однако имеет приборно-технологическую и кадровую базу, чтобы развивать общие идеи. Однако перепрыгивать через этапы нельзя — разработка более сложных машин и более точных приборов требует машин и приборов предшествующего поколения. Магистральное направление развития ракетно-ядерных и электронно-вычислительных технологий предопределяет оптимальную профессию попаданца — это математик подобный Келдышу, теоретику космонавтики, основоположнику вычислительной математики, внесшему также значительный вклад в квантовую теорию поля. Квантовую революцию можно рассматривать как рубеж новейшего времени как бы замкнутого сама на себя, поскольку знание ядерной физики будет практически бесполезным в предшествующие эпохи и для своей проверки и практического использования требует развитых индустриальных технологий.

В эпоху от электродинамики до квантовой механики знания попаданца находятся в равновесии со знаниями эпохи. С одной стороны, индустриализация это основа дальнейшего развития, а с другой стороны все основные теории, вплоть до квантовой механики входят в базовый курс. Попаданцу не надо быть физиком-ядерщиком, чтобы зарекомендовать себя ученым-энциклопедистом, выведя основы релятивистской и квантовой физики. При этом основное направление деятельности понятно — советская власть и электрификация всей страны. Здесь, как в последующую эпоху прыгать через этапы уже нельзя, но открытия еще дешевы, а общества умеет их воспринимать. В общем, оптимальная эпоха для попаданца.

В эпоху от паровой машины до электродвигателя наоборот попаданец знает больше, чем эпоха. Классическая картина мира до квантово-релятивистской революции это результат работы исследовательского университета. Попаданцу есть куда устроиться и преподавать этот результат. В общем его задача — открыть электричество, периодический закон, теорию эволюцию с законами наследственности , вакцинацию и пастеризацию, математическую экономику и исторический материализм. Самые первые теории легли в основу современных отраслей знания, так что попаднец может быть ученым или инженером почти любого профиля, но оптимальнее биохимиком или геохимиком как Вернадский.

В эпоху Просвещения наука уже существовала, но фактически умела решать только одну задачу — задачу двух тел в небесной механике. Здесь попаданцу предстоит стать Кантом и Ломоносовым — создать саму институцию исследовательского университета, чтобы его могли понять. Важно, что желаемыйрезультат — классическое естествознание от эпохи уже не зависит, так что в университете можно сразу начинать ставить опыты с электричеством, а геохимик по профессии в любом случае будет универсальным гением.

В эпоху от Галилея до Ньютона наука только проходила этап становления, поэтому попаданцу предстоит изобрести сам научный метод. А вот последовательность приложения соблюдать необязательно — электродинамику можно открыть раньше механики и термодинамики. Короткий путь — исследовательский университет — электричество. Это и есть эффект послезнания. Электродинамика не могла быть открыта сразу — он не наглядна, а научный метод нужно вначале развить на более человекоразмерных явлениях. Попаданец знает результат и потому может сразу скакнуть к электрогенератору, комбинируя технологии второй промышленной революции с гидравлической мануфактурой. Здесь возникает обширное поле для нереализовавшихся технологий, поскольку важен не эффект масштаба, низкий порог вхождения. Важно, что до этой эпохи включительно попаданец может рассчитывать толь ко на свои силы и помощниками ему будут только те, кого он выучит сам. Поскольку знания в современную эпоху шире умений (в досовременную — наоборот) требования к навыкам попаданца становятся очень жесткими. Возможно ему полезнее быть даже не геохимиком, а врачом, разбирающимся в химии и умеющим чинить электроприборы. Или школьным учителем химии и биологии с навыками турпоходов и общественно-исторической эрудицией. Причем в эту и более ранние эпохи пробиться наверх трудно и надо знать в кого попадать — чем выше, тем больше эффекта от послезнания.

В эпоху Возрождения от Гутенберга до Коперника задачи стоит те же самые. Научного метода еще не существует даже в зародыше. Естественнонаучные знания равны нулю. Есть только немного математических знаний  - евклидова геометрия и арифметика Дедекинда, а также порох и книгопечатание. Самая минимальная база для попаданца — все остальное придется изобрести.. Тем не менее к концу жизни создать вкруг себя кусочек второй половины XIX попаданцу в высокопоставленное лицо вполне по силам.

В Высокое Средневековье до изобретения пороха попаданцу придется изобрести порох и книгопечатание,  а потом и все остальное. Программа и профессиональные требования в общем-то не меняются. Некоторым подспорьем могут послужить схоластические университеты, там где они есть, но «ученость» все-равно придется переучивать с нуля, а сам университет реформировать. Только для этого янки придется стать королем Артуром.

В качестве Раннего Средневековья лучше рассматривать не Европу, а более развитые Китай или арабский мир. Но в любом случае попаданцу придется не просто начинать с нуля, а даже изобретать некоторые традиционные технологии вроде стремян или хомута. Эта эпоха дала человечеству не слишком много.

В позднюю античность реализация попаданческой программы может позволить избежать коллапса, скакнув сразу к университетам. При условии, что вы попали в императора, конечно.  

В эпоху классической античности была изобретена философия как искусство аргументации, так что попаданцу придется стать Фалесом и Конфуцием в одном лице, а также объединить полисы и сражающиеся царства в империю с целью обеспечения устойчивости инноваций.

В ранний железный век попаданцу придется быть Прометеем или Моисеем — изобретать не только металлургию железа, но и письменность и государством — создать осевое время как Заратустра, чтобы привести ариев к величию. 

Наконец бронзовый век это нижняя критическая точка — минимум институтов и технологий — ранние государства с письменностью , металлургия бронзы и земледелие — откуда хотя бы теоретически можно что сделать. Примеры скачков из первобытности в современность есть — иезуитские экономии в Южной Америке, так что прогрессорская деятельность с минимального уровня скорее всего реалистично описывается именно этой моделью.

Попадание в неолит это на гране шкалы машины времени. Ранние государства возникали на уровне позднего неолита, но легко возвращались к родоплеменному уровню. Это условный ноль цивилизации, поскольку неолитическая революция произошла. Попадание в палеолит не стоит даже рассматривать — биологическая эволюция человека как  говорящего  символического животного уже закончилась, а техническая эволюция общества еще не началась.

Итого, аттрактор прогресса — рубеж нового и новейшего времени. Причем до-модерн от бронзового века до пороха практически одинаков в отношении и рецепции прогрессорской деятельности. Напортив, прогресс новейшего времени сжат довольно плотно, и чем ближе к настоящему моменту, тем  более актуальна «работа над ошибками» в сравнении со «срезанием углов». Будущая эпоха покажет насколько достижимы цели коммунизма и трансгуманизма.

PS  Всех с днем космонавтики! Человечество должно достигнуть звезд и опровергнуть парадокс Ферми!