Почти по Булгакову...

Аннушка на кухне щи варила.

Что-то прибавляла, вычитала.

В холодильник дверцу приоткрыла:

"Где же масло?" Масла было мало.

И не то чтоб очень сильно надо,

И нельзя без масла обходиться.

Аннушка сама из Ленинграда,

Жутко экономная девица.

Всё у ней по полочкам, с запасом,

Всё по списку и согласно списка.

Мёд стоит за маком, рядом с квасом,

С ними рядом маленькая миска -

В ней орехи, те, что грызла белка.

В кладовой лишь веники да швабры.

На двери висит цветная грелка...

Эх, ей литр маслица хотя бы.

Нацепив калоши (иль галоши?),

Занавесив шею длинным шарфом.

Смело в день ненастный, но хороший

Аннушка шагнула с Полиграфом.

Полиграф - он кот пушистый, серый,

Обитает у седых соседей.

Служит кот им правдою и верой,

Ловит крыс, как комнатных медведей.

Где-то председатель МАССОЛИТа,

Берлиоз, что звался Михаилом,

Услыхал, что Аннушкой пролито

Масло. А потом с немалым пылом

Обсуждал с чертями обстановку

В городе, в стране, в литературе.

Эх, ему бы знатную винтовку,

Он навел порядок бы в культуре:

Слишком мыслить всяк изволит вольно,

Позволяет критику и взгляды.

С Берлиоза этого довольно!

Лучше возглавляли бы парады.

Аннушка шагает по проспекту,

И в её авоське масло с хлебом.

Знойно улыбаясь для эффекту,

Аннушка залюбовалась небом.

И... дошла ни разу не споткнувшись,

Не пролив ни капли из бутылки.

Бегемот вкушает с сыром груши,

Чешет лапой в шерстяном затылке.

Нет, все верно, масло не пролито,

Аннушка сопит спокойно дома.

Где же председатель МАССОЛИТа?

С Берлиозом приключилась кома?

Не ошибся Воланд, все свершилось,

Грустен Бегемот за чашкой чая.

Это все же не Господня милость,

Просто Аннушка была другая.