Фон Риббентроп.

Всех приветствую! Решил уж добить про верхушку Рейха. Больше таких статей посвященных одному персонажу американцы не печатали. Время написания - между польской и французской компанией. И у меня сложилось впечатление что решили показать своим читателям козла отпущения. Но судить конечно Вам самим.

*   *   *

Вместе со своей маленькой дочерью Урсулой Риббентроп позировал для этой
сентиментальной  картины того типа, который нравится Гитлеру. Урсула, которой сейчас 7  лет, с железными скобками для преодоления кривоногости, является  подругой игр Пеппи Гиммлер, дочери шефа гестапо.

Стильная фрау фон Риббентроп, изображенная ниже в своихлучших  драгоценностях, является наследницей состояния, связанного с  шампанским. Гитлер сопровождал ее в торжественном марше на параде "Оси”,  который она устроила итальянскому графу Чиано в своем доме в Далеме  прошлым летом.

ГИТЛЕРОВСКИЙ КОММИВОЯЖЕР РИББЕНТРОП ПРОДАЛ СВОЕМУ БОССУ СТАЛИНА, А ЗАТЕМ И ВОЙНУ

Иоахиму фон Риббентропу принадлежит честь совершить самую вопиющую оплошность, когда-либо допущенную при Сент-Джеймсском дворе. Риббентроп был послом Германии в Лондоне, и его английский камердинер выдал ему безупречный фрак для первого двора Георга. Этикет в таких случаях строг. Гость кланяется, подходит на расстояние двух шагов к трону, снова кланяется и проходит дальше, если только король знаком не укажет, что он хочет, чтобы гость остановился. Когда подошла очередь Риббентропа, он приблизился на положенные два шага, затем вскинул руку в воздух и рявкнул: “Хайль Гитлер!”
Все стояли как вкопанные. Король ответил на приветствие легким поклоном и посмотрел на Риббентропа со слабой улыбкой. Затем перепуганным дипломатам преподали урок о том, как немецкий продавец вина преодолевает сопротивление продавцов. Сделав шаг вперед, Риббентроп щелкнул каблуками, напряг руку и снова крикнул: “Хайль Гитлер!" Его величество продолжал насмешливо улыбаться. Риббентроп перешел в третью атаку, в третий раз прокричал “Хайль Гитлер!”, схватил безвольную руку короля и потряс ее.
Если Риббентроп пытался взволновать нового короля, чтобы тот отправил Адольфа Гитлера в отставку, ему это не удалось, но газеты от Кейптауна до Сингапура озаглавили “Нацисты оскорбляют короля". Даже Министерство иностранных дел Германии назвало это grosse Dummheit (большой промах), а Министерство иностранных дел Великобритании проинформировало Риббентропа, что односторонние нарушения придворного этикета недопустимы. Британское чувство юмора тогда восторжествовало над британским чувством возмущения, и посланник Гитлера, получивший новое прозвище “Брик-эндроп", стал излюбленной мишенью для шуток и сценических пародий.
Этот инцидент важен, потому что с него берет начало ненависть Риббентропа к Англии. Смех англичан, добавленный к унизительному выговору, был слишком сильным, и Риббентроп, который до того времени был известным англофилом, вернулся в Германию яростным англофобом. Он отомстил, когда два года спустя, будучи министром иностранных дел, выдвинул аргументы, которые убедили Гитлера пойти на войну с Англией.
Предшественником Риббентропа на посту министра иностранных дел был барон Константин фон Нейрат. Когда этот прусский аристократ старой закалки узнал, что его заменит "Риб", он фыркнул: "Этот простолюдин всегда продавал свой товар тому, кто больше заплатит. Да смилуется Господь над рейхом!”
Риббентроп - продавец вина, который приобрел свои познания в области иностранных дел в ночных клубах и салонах послевоенной Европы. Типичный продукт немецкой инфляции, он сел в кресло Бисмарка, убежденный, что внешняя политика - это всего лишь вопрос продажи товара. Будучи менеджером по продажам в Hitler & Co., он создал организацию суперпродаж, которая работает под девизом: “Мы знаем, что мир нас не любит, но мы заставили мир уважать нас, и теперь мы заставим мир тоже любить нас”. Он заключил свою самую крупную сделку, когда продал Сталина Гитлеру, и исход войны решит, получит ли он свои комиссионные.
Он начал свою жизнь как простой Иоахим Риббентроп в маленьком городке Везель на Рейне, сын Ричарда Риббентропа, армейского офицера в отставке. Попытки отца сделать из него солдата с самого начала провалились и вызвали такую напряженную домашнюю атмосферу, что юный Риббентроп вскоре отправился на поиски собственного счастья. Старые виноделы Везеля до сих пор вспоминают его первые годы, которые утверждают, что даже в возрасте 10 лет он был чумой деревни, потому что уговаривал других мальчиков пить молодое рейнское вино, чтобы почувствовать к нему вкус, а затем поощрял их красть безделушки и деньги у соседей, на которые можно купить у него вино.
Видя, что ее племянник занимается деятельностью, не направленной на улучшение его характера, и отмечая неспособность его отца контролировать его, тетя Риббентропа по замужеству, вдова титулованного прусского офицера, выделила деньги на отправку его за границу в школу-интернат в Гренобле. Там он научился бегло говорить по-французски и познакомился с сыновьями влиятельных французских семей. Потом ему надоела Франция, и он пригрозил сбежать в Америку, но тетя снова пришла на помощь, предложив ему возможность съездить в Лондон, за что он с радостью ухватился. Свою первую работу он получил клерком и мальчиком на побегушках в лондонском офисе немецкой компании-импортера, но английская жизнь показалась ему утомительной, и в 1910 году он осуществил свою первоначальную угрозу - поискать счастья в Америке.
Следующий период своей жизни он описывает в немецком "Кто есть кто" как "четыре года в Канаде в качестве независимого коммерсанта".Помимо различных других работ, он продавал вино для рейнских компаний, но с приближением 1914 года антинемецкие настроения усилились, а спрос на рейнские вина снизился. Когда известие об убийстве в Сараево дошло до Риббентропа, он работал с железнодорожной бригадой, прокладывавшей пути в провинции Манитоба. Он, не теряя времени, покинул враждебный Новый свет, сев на голландское судно из Нью-Йорка. Когда британские инспекторы поднялись на борт, Риббентроп спрятался под углем в одном из бункеров.
Его военная карьера является предметом еще одной занимательной записи в "Кто есть кто как" гласит: "В начале сентября 1914 года поступил добровольцем в 12-й гусарский полк. Знаменосец. Лейтенант с 1915 года. Западный и Восточный фронты." Пока он служил в разведке на фронте, он получил свое звание на обычной офисной работе в Военном министерстве. В начале 1918 года его отправили в Турцию в качестве адъютанта полномочного представителя военного министерства, и там он познакомился с Францем фон Папеном, заклятым интриганом и, в течение многих лет после этого, своим идеалом идеального немецкого дипломата. Ни он, ни Папен не смогли предотвратить крах турецкого фронта, и он снова был в Берлине в военном министерстве, когда было подписано перемирие.

Его непопулярность на посту посла в Англии (1936-38) была вызвана  такими инцидентами, как то, что он позволил сфотографировать себя,  обучая сотрудников своего посольства нацистскому приветствию.Пока посольство ремонтировалось, он арендовал городской дом Невилла Чемберлена.

Он сколотил состояние на шампанском

Благодаря своему знанию французского и английского языков он был направлен на Мирную конференцию в качестве адъютанта немецкой делегации. В Париже он возобновил знакомство с бывшими врагами своей страны и проводил больше времени в салонах любопытных матрон французского общества, которым не терпелось снова увидеть Боша во плоти, чем на бесконечных переговорах миротворцев.
Оккупация Рейнской области французскими войсками, акт, рассматриваемый большинством немцев как высшее унижение рейха, была для Риббентропа прекрасной возможностью заработать деньги. Поскольку французские вина и шампанское беспошлинно ввозились на оккупированную территорию, умному человеку было нетрудно договориться с равнодушными и коррумпированными таможенниками и наладить прибыльный импортный бизнес, обманывая при этом собственное правительство. В Германии новый класс военных спекулянтов, взяточников и авантюристов предложил почти неограниченный рынок для превосходных французских вин. Получая чаевые от своих клиентов, Риббентроп также спекулировал на стремительно растущей марке и сколотил кругленькое состояние на экономическом крахе своей страны.
В то время он был ярым социалистом, сторонником правительства Штреземана и членом пацифистской группы, которая осуждала все, запятнанное милитаризмом.
Его деятельность по продаже вина привела его к контакту с основанными еврейскими банковскими семьями - Ротшильдами, Гольдшмиттами, Гутманнами и другими, — а его знание языков в сочетании со способностью вести светскую беседу и сплетничать о светском обществе Парижа и Лондона вскоре сделало его желанным членом известных еврейских салонов., затем центры общества в Берлине, Франкфурте и Кельне. Немногие оставшиеся нацистские идеалисты смущенно ссылаются на этот "еврейский этап" жизни Риббентропа. Именно под опекой мадам Ротшильд он стал англофилом. В ее салоне во Франкфурте были представлены изнеженные комедии английского общества эпохи Оскара Уайльда, и Риббентроп был востребован на роли английских джентльменов.
Его нынешний шеф по протоколу, барон фон Дернберг, ростом 6 футов 6 дюймов, рыжеволосый и всегда присутствующий на берлинских вокзалах, когда прибывают иностранные знаменитости, также относится к "еврейской фазе" Риббентропа и салону мадам Ротшильд. Он всегда играл роль дворецкого в комедиях английского общества, и, когда Риббентропу потребовалось выбрать церемониймейстера для своего министерства иностранных дел, он выбрал фон Дернберга, безупречный, невозмутимый прототип английского дворецкого.

Его загородное поместье в Зонненбурге, в 60 милях от Берлина,  включает в себя озеро, ферму и поле для гольфа с девятью лунками.  Посетив здесь джентльмена-фермера Риббентропа, французский посол  Франсуа-Понсе заметил, что “только повар знал, что такое капуста”.

Он повышает свою значимость для общества

Начало 1920—х годов ознаменовалось двумя важными событиями в жизни Риббентропа - его женитьбой на наследнице миллионов в шампанском в 1920 году и его самоутверждением в 1926 году. Стать бароном по методу Риббентропа можно было только в то время, когда немцы миллионами голодали, когда хлеб стоил миллиард марок за буханку и когда военные награды и правительственные должности продавались за долларовую купюру. Он уговорил свою тогдашнюю престарелую тетю, которая отправила его в Гренобль и Лондон, усыновить его как своего сына.
Получив ее согласие, Риббентроп легко провел дело через равнодушные суды и внезапно появился среди своих друзей как герр фон Риббентроп. Коллеги по салону прозвали его "Риббенсноб", а мадам Ротшильд вычеркнула его имя из своего списка приглашенных.
Его брак с Аннелис Хенкель, чей отец является крупнейшим производителем игристых вин в Германии, сделал его партнером в концерне Henkell & Co, специализирующемся на молочных продуктах. Его тесть передал ему контроль над французской экспортной торговлей и отправил его в Париж, но Риббентроп не был удовлетворен. К 1927 году он вернулся в Берлин, посещая роскошную потсдамскую резиденцию богатого еврейского банкира Герберта Гутмана, пытаясь заинтересовать его компанией по импорту французских вин и крепких спиртных напитков. Здесь он снова преуспел, и импортная компания Impegroma была основана в значительной степени на капитале, авансированном Гутманом. Риббентроп по-прежнему владеет контрольным пакетом акций этой компании.
Становясь все богаче и богаче, Риббентроп становился все менее и менее уверенным в будущем Веймарской республики, и в 1928 году он сделал решающий шаг в своей жизни, присоединившись к Гитлеру. Бывшие друзья вспоминают хвастовство Риббентропа о том, что он вскоре сокрушит своих еврейских конкурентов в винном бизнесе с помощью политического давления и приберет к рукам их заведения. Первой жертвой нацистов стала крупная еврейская фирма-импортер "Зихель и компания" из Майнца. Герр Зихель, который одно время работал у Риббентропа продавцом и положил начало его карьере импортера, был вынужден бежать во Францию, чтобы не столкнуться с сфабрикованными обвинениями в контрабанде. Его бизнес, оцененный в четыре с половиной миллиона марок, достался Риббентропу за сумму, которая, по сообщениям, составляла менее ста тысяч марок.
От своих друзей-промышленников и импортеров из Рейнландии Риббентроп получил первую реальную финансовую поддержку, которой обрадовался Гитлер. В январе 1933 года он организовал знаменитое интервью Гитлера, фон Папена и видного банкира Франца фон Шредера. Фон Папен, к которому прислушивался дряхлый фон Гинденбург, заверил Шредера, что он может организовать вхождение нацистов в правительство, все еще удерживая Гитлера под контролем, а Риббентроп убедил его, что нацисты никогда не забывают благодетеля. Шредер, наконец, согласился выделить миллионы, необходимые для финансирования последнего шага в правительстве.

Сотрудничество с лондонским обществом

В обмен на помощь Гитлеру Риббентроп получил обещание занять высокий пост в правительстве, но в первые годы нацистского режима ему пришлось довольствоваться парадоксальной должностью комиссара по разоружению в правительстве, обязавшемся перевооружаться. Он посвятил свое время организации Бюро Риббентропа, частного отдела расследований и шпионажа, и работе в качестве разъездного посла. В 1936 году Гитлер назначил его послом при Сент-Джеймсском дворе.
Последствия его первого столкновения с лондонским обществом до сих пор вспоминаются британскими светскими дамами со сдержанным содроганием. Убежденный в том, что дипломатия - это всего лишь интрига и чаепитие, каждое из которых подается в большом количестве и в соответствующей обстановке, Риббентроп решил вдохнуть свежий и суперсовременный воздух национал-социализма в причудливое старое немецкое посольство на Карлтон-Хаус-Террас. Требуя столовых на 200 персон и бальных залов на 1000 персон, он нанял бригаду немецких рабочих, чтобы превратить английский декор 18 века в кубы и параболические изгибы. Столкновение с Английским обществом охраны национальных памятников было неизбежным, поскольку прекрасные фрески, потолки и каминные полки, которые были предметом гордости бывших немецких послов, были защищены законом от прихотей каждого нового должностного лица. В конце концов был достигнут компромисс, в результате которого фрески и потолки были оставлены, но скрыты за временными стенами из белой штукатурки.
Фрау фон Риббентроп также вступила в противоречие с английским чувством справедливости, потребовав, чтобы столетний дерн перед посольством был выкопан и заменен немецким садом камней. Комиссар по паркам и газонам сообщил ей, что она должна получить одобрение всех, кто живет на улице, прекрасно зная, что никто этого не одобрит. Никто этого не сделал, и лужайка осталась.
Постоянно возникали другие мелкие инциденты, которые осложняли англо-риббентроповские отношения. Его сыну было отказано в поступлении в Итон, а сам он не смог поступить ни в один из эксклюзивных лондонских клубов. Он обнаружил, что соседи по террасе Карлтон-хауса недружелюбны и не желают сотрудничать, предоставляя ему свои участки террасы для размещения большого количества гостей на его многочисленных вечеринках. Он даже обвинил британцев в том, что они намеренно окружили его в его посольстве, и официально пожаловался министру иностранных дел лорду Галифаксу на то, что Англия проявляет к нему чрезвычайно холодное отношение.
Возмущаясь этими различными мелкими инцидентами, которые он приписывал своему непонятному английскому темпераменту, он, тем не менее, проводил лучшее время в своей жизни среди единственной культуры, к которой у него появился вкус. Он отправил своего сына в Вестминстерскую школу, нанял английского камердинера и дворецкого и заказал ему одежду на Бонд-стрит. В своих манерах и поведении он предпринял преднамеренную попытку подражать британской бесстрастности, и, когда доктор Лей, лидер нацистского трудового фронта, вернувшись из поездки в Лондон, заметил своим друзьям в Берлине, что Риббентроп стал настолько британцем, что даже говорил по-немецки с английским акцентом. Он нашел прием в определенных кругах общества, которые по политическим или деловым соображениям были готовы развивать отношения с нацистской Германией.
И, воспользовавшись нечестивым страхом перед коммунизмом, поселившимся в сердцах пожилых английских старых дев обоего пола, он проповедовал гитлеризм на вечеринках по выходным в Кливдене и Гилдфорде в качестве противоядия.
Затем произошел инцидент с криком "Хайль Гитлер" при дворе, и Риббентроп-англофил внезапно превратился в Риббентропа-англофоба.
Его отлучки со своего поста становились все более продолжительными и частыми, пока 4 февраля 1938 года Гитлеру не надоела осторожная политика фон Нейрата и он не назначил Риббентропа министром иностранных дел.
С этого дня главной целью Риббентропа стало излечить Гитлера от его наивного восхищения Англией и страха перед британской вооруженной мощью. Он утверждал, что англичане - упадочная раса, и их можно запугать демонстрацией силы. Его бесконечно повторяемая формула гласила: "Но, мой фюрер, англичане гораздо более дегенеративны и изнеженны, чем вы думаете. Германская политика до сих пор страдала комплексом восхищения всемирной мощью Англии. Вы, мой фюрер, должны освободить Германию от этих оков, которые ограничивают немецкую совесть в ее истинной силе. Англия сегодня - всего лишь притворство, которое должно быть отброшено в сторону".
Эта трагическая игра между Риббентропом и Гитлером продолжалась более года, прежде чем Гитлер был хотя бы частично убежден. Когда Гитлера охватила паника из-за перспективы схватки с британским гигантом, который, возможно, просто дремал, а не был мертв, Риббентропу пришлось нелегко, чтобы вернуть себе уверенность. Иностранный дипломат, сидевший рядом с ним за завтраком в марте 1939 года, заметил, что Риббентроп выглядел необычайно усталым. "Да, - ответил Риббентроп, - я устал. Я провел последние две ночи с фюрером и совсем не спал". Это заявление озадачило дипломата в то время, но все стало ясно, когда немецкие войска вошли в Чехословакию два дня спустя.

Его отец, 80-летний отставной офицер, сделал паузу для этого снимка, обучая маленького сына Риббентропа Адольфа прусскому шагу.

Его  старший сын Рудольф, которому, как сообщается, отказали в Итоне, был  студентом Вестминстерского университета в Лондоне, в цилиндре и с  зонтиком в руках.

Гитлер: “Что? Ты смеешь лгать мне?”

Его влияние на Гитлера глубоко и опасно, но фюрер даже сейчас не дошел до того, чтобы доверять его суждениям
своего министра иностранных дел безоговорочно, и последние годы были для Риббентропа чередой кризисов и неопределенностей. Одно время, в 1938 году, Гитлер был практически готов выгнать Риббентропа и прислушаться к военному штабу. Этот кризис достиг своей кульминации, когда казначей нацистской партии Франц Шварц пожаловался Гитлеру на поразительные суммы, которые "Риб" тратил на бюро Риббентропа. Шварц обнаружил, что Риббентроп нанимал 350 человек для этой работы, и убедил Гитлера сократить расходы, ликвидировав бюро. Вызвав Риббентропа к себе, Гитлер спросил: "Сколько человек у вас работает в бюро Риббентропа?" "Сто пятьдесят, мой фюрер", - ответил Риббентроп. «Что? Вы смеете лгать мне?" - взревел Гитлер и впал в один из своих неистовых приступов ярости.
Риббентроп благоразумно оставил Гитлера наедине с его яростью, и следующим, что стало известно об этом деле, было увольнение 200 функционеров в одночасье и исчезновение бюро Риббентропа. 150 оставшихся сотрудников были переведены в Министерство иностранных дел к негодованию старших сотрудников, которые получили свои посты благодаря годам рутинной службы, а не мастерству в обличении.
Две фракции в Министерстве иностранных дел, существовавшие до и после Риббентропа, очевидны на любом правительственном мероприятии. Вторые насторожены, улыбаются, рука наполовину поднята в приветствии, каблук наполовину готов щелкнуть; первые равнодушны, скучают, напоминают усталых пингвинов с хлопающими крыльями по бокам.
Риббентроп ввел в Министерстве иностранных дел гарнизонный режим, одел весь свой персонал в серо-зеленую форму с эполетами и обозначениями званий и каждое утро проводил военную инспекцию во внутреннем дворе, где все, от швейцаров до заместителей министра, проверяли свои пуговицы и получали приказы Риббентропа на день. Его министерство сегодня является самым угрюмым и неприятным из правительственных ведомств, и ни один министр не вызывает большей ненависти у своих подчиненных.
Его враги в правительстве возглавляются Герингом и включают в себя как Гесса, так и Розенберга. Риббентроп всегда рассматривал Геринга как прямого соперника в оказании влияния на решения Гитлера, и, как только он почувствовал уверенность в своей позиции, он, не теряя времени, подчеркнул Герингу, что его сферой деятельности являются военно-воздушные силы, а не внешняя политика. Триумф Риббентропа наступил прошлой весной, когда Геринг прибыл на крейсере из Генуи, направлявшемся в Испанию, чтобы поздравить Франко с победой. В Берлине Риббентроп посетил Гитлера, обвинил Геринга во вмешательстве и потребовал, чтобы ему приказали держаться подальше от Испании. Поддавшись еще раз доводам Риббентропа, Гитлер отправил телеграмму, и Геринг вернулся в Берлин два дня спустя, рыча от ярости.

Геринг затмевает его

Геринг и Риббентроп не встречались уже много дней. Обзывательства Геринга в адрес министра иностранных дел, выкрикиваемые по коридорам министерства авиации, заставили Риббентропа заметить, что у него нет ни малейшего желания связываться с таким гробианом (мужланом). Когда советское посольство в Берлине отмечало годовщину большевистской революции, ранее считавшуюся черным днем в нацистском календаре, возникла щекотливая ситуация, поскольку Риббентроп был вынужден передать приветствия фюрера, в то время как Геринг объявил, что не намерен отказываться от такого количества икры и взбитых сливок, и тоже присутствовал бы. Зная, как обстоят дела между этими двумя достойными людьми, тысячи зрителей, собравшихся на Унтер-ден-Линден, чтобы понаблюдать за прибытием, гадали о том, встретятся ли они. Первым прибыл Риббентроп в сопровождении 30 чиновников из его Министерства иностранных дел. В течение десяти минут он был львом вечеринки. Затем с улицы послышались крики, и вошел пузатый Герман, блистательный в темно-синей форме, сверкающих медалях и широкой алой ленте поперек груди. Пока все взгляды были устремлены на Геринга, Риббентроп выскользнул из посольства, перебежал тротуар и запрыгнул в свою машину.
Точно так же, как объединение стран оси с Италией стало триумфом Геринга, советский пакт стал высшей победой Риббентропа. Простодушный продавец, не обремененный никаким грузом принципов, увидел сквозь идеологический туман, который скрывал логику германо-российского союза от более умелых дипломатов. Но когда он вслед за этим подтолкнул Гитлера к походу на Польшу, он переиграл свои силы. Ибо Риббентроп сказал, что Англия не будет воевать, но Англия действительно воевала.
Теперь Гитлер обращается за советом к Герингу и его генералам. Риббентроп отсутствовал на важных военных переговорах в канцелярии в декабре, и силы разрушения в рейхе, возглавляемые Риббентропом, Леем и Гиммлером, теперь вытесняются силами осторожности и разума, а озадаченный и разочарованный фюрер раскачивается, как маятник, в пустоте неопределенности.
В своей личной деятельности и быту Риббентроп по-прежнему придерживается английских обычаев и манер. В общении с иностранцами он сохраняет вид самодержавной строгости и неразговорчивости, хотя его легко увлечь воспоминаниями о годах, проведенных во Франции или Англии. В таких случаях он с подчеркнутой небрежностью упоминает о своих многочисленных контактах с лордом X, леди Y, герцогиней А, бароном В и графом С, создавая впечатление, что его связи за границей ограничивались аристократией.

На вечеринках со стрельбой, будучи послом, он подражал английским деревенским джентльменам.Сегодня он сидит и пьет свой чай в 4 часа.

Английская жизнь в Далеме

Его особняк в Далеме построен по английскому образцу, но в нем нет ни капли тепла английского дома. От теннисного корта в задней части дома до английского мармелада на столе во время чаепития - все наигранно и неестественно. Однажды днем, посетив его дом, когда он пригласил дипломатов и прессу на вечеринку в английском саду, я особенно обратил внимание на его 17-летнего сына Рудольфа, живописно развалившегося на террасе перед домом и читающего неразрезанный экземпляр "Майн Кампф". Позвонив снова следующей осенью, когда он принимал графа Чиано, я был удивлен, увидев сына в той же живописной позе на террасе, читающего ту же книгу, все еще неразрезанную, и предположил, что он тоже был просто частью тщательно поставленной картины.
Между старшими и младшими детьми Риббентропа существует интервал в десять лет. После рождения Рудольфа в 1921 году и Беттины в 1922 году в семье не было детей до тех пор, пока Риббентроп не стал активным союзником Гитлера, когда его жена родила еще двух мальчиков и девочку. Самому молодому из них решимость Риббентропа разыграть все политические карты привела к тому, что он навязал имя Адольф. Теперь Риббентропы постоянно соревнуются с Геббельсами в представлении очаровательных семейных сцен в угоду сентиментальному фюреру.
Рост его самооценки можно измерить размерами его автомобиля и величием его вступления в свое служение. Когда-то он довольствовался тем, что ездил в город на обычном лимузине. Теперь, сидя в огромном черном лимузине Mercedes compressor, оснащенном синим полицейским прожектором, чтобы сообщить о его приближении сотрудникам дорожной полиции и обеспечить право проезда, за ним следует вторая открытая машина с шестью охранниками в черной форме, которые пристально смотрят по обе стороны улицы, словно высматривая потенциальных убийц.. Его прибытие в Министерство иностранных дел с его обшарпанным входом и узкими, темными коридорами вызывает явное разочарование, которое несколько смягчается охранниками в форме, стоящими по стойке смирно. Вскоре, однако, бывший президентский дворец, который реконструируется и переименован в "Дворец министра иностранных дел", будет готов для него, и старое министерство иностранных дел будет следовать старой внешней политике — в архивы.
В Германии Риббентропа называют хамелеоном, потому что его идеологическая оболочка мгновенно меняется с коричневой на красную. В Лондоне, когда оркестры в кабаре и ночных клубах исполняют знакомую мелодию из "Белоснежки", британцы поют:
Свисти, пока работаешь
 Риббентроп - придурок,
 Похабщина Гитлера
 Как и его подружка,
Свисти, пока работаешь.

Его величайшим переворотом стал пакт с Советской Россией. Здесь он  встречается со Сталиным и начальником советского Генерального штаба (в  центре).

В своем частном железнодорожном вагоне в завоеванной Польше прошлой осенью Риббентроп, носящий Железный крест, который он получил во время мировой войны, обсуждал русско-германский раздел Польши со своим заместителем Фридрихом Гаусом (справа) и двумя экспертами по правовым вопросам (слева).

Риббентроп превзошел Гитлера и Чиано, когда в прошлом году надел свою белую летнюю форму на берлинском приеме в честь министра иностранных дел Италии. Однако учтивый вид Риббентропа выдает голос, грубый, как у прусского сержанта-строевика.

УИЛЬЯМ Д. БЕЙЛЗА

Life_1940-03-11

*   *   *

Herr Brickendrop

Герр Брикендроп
Иоахим фон Риббентроп почти до конца надеялся, что его спасут разногласия между союзниками. Это была последняя из многих ошибок, совершенных худшим министром иностранных дел современности.
На прошлой неделе британские агенты обнаружили бывшего продавца вина в гамбургской квартире 35-летней разведенной женщины. Сначала репортеры писали, что он лежал в постели обнаженный; позже выяснилось, что на нем была розово-белая пижама. Он спросил своих похитителей, не позаботятся ли они о доставке писем, которые он написал Монтгомери, Идену и “Уинсенту” Черчиллю, заявив, что никогда не хотел войны между Германией и западными союзниками. По его словам, он был “на задании у фюрера”. Колоссальная некомпетентность была отличительной чертой министра иностранных дел Риббентропа. * Когда он посетил Великобританию в 1937 году, предлагая сотрудничество с Гитлером против России, он приветствовал короля Георга нацистским приветствием и заслужил прозвище "герр Брик Эндроп”. На ужине с Уинстоном Черчиллем. Риббентроп выпалил: “Следующая война будет другой, потому что на нашей стороне будут итальянцы”. Черчилль ухмыльнулся и пошутил: “Это справедливо — в прошлый раз они были у нас”. К паху Риббентропа был прикреплен пузырек с ядом, похожим на тот, что носил с собой и использовал Генрих Гиммлер. Риббентроп отдал свой, неиспользованный.

...еще одна, последняя ошибка.

* Принц Луи Фердинанд Гогенцоллерн, внук кайзера и бывший сотрудник Ford Motor Co. на прошлой неделе он рассказал корреспонденту A.P. Луи Лохнеру, что осенью 1938 года он обратился к Риббентропу как секретный и неофициальный эмиссар президента Рузвельта. Рузвельт, по словам принца, хотел организовать встречу с Гитлером, Муссолини и Невиллом Чемберленом, чтобы предотвратить приближающуюся войну. Единственным ответом Риббентропа на предложение принца была угроза исключить его из ВВС..

Time 1945 06-25