Бетси, нам грогу стакан, последний, в дорогу! Бездельник, кто с нами не пьёт!
Автор: Белова Юлия РудольфовнаПредложили очередной флешмоб, про питие и не воды). Что ж, пьют ли у меня персонажи? Случается, они же люди.
Все примеры приводить не буду, но два приведу. В одном эпизоде как пьют. В другом — последствия пития. А что? О них всегда надо помнить:
Следующие несколько часов слились в памяти шевалье в одно бесконечное марево. Кажется, он заплатил свой взнос. И, кажется, что-то пил. Нет, не «кажется», а действительно пил, и не что-то, а вино — очень крепкое, очень противное и очень вонючее... как и все в «Жареном кабане». Себастьен Мало поднимал тосты за нового браво и напропалую хвастал, какого крупного кабанчика завалил.
— Я еще и не таких кабанчиков... заваливал, — бормотал Жорж-Мишель, вообразив, будто слушает охотничью похвальбу короля Карла. — Главное... чтоб рука была тверда...
— Нет, ты послушай, Ален, — в третий раз возобновил наставления Мало. — Вот возьмем меня... или Косого... Думаешь, это наши настоящие имена? Чего ради тебе свое прозвание на весь Париж кричать? Глупо...
— Нет лучше браво молодцов,
И лучше шлюх девчонок.
Нет хуже стражи подлецов
И хуже петль веревок... — завопил Косой, и собравшиеся дружно подхватили припев:
Так пусть Пакетта и Наннет
Садятся на колени!
Подымем кружки за подруг
Под эшафота тенью!..
— Вот пойдешь ты на колесо... — пьяно продолжал Мало, когда браво оторались. — Думаешь, до Лотарингии это не дойдет? Еще как дойдет! Наша слава — хлеще чем у Меченого. Чего батюшку с матушкой печалить?
— У меня батюшку убили... — пожаловался Жорж-Мишель. — И дядюшку тоже... и другого... Охо-хо, — молодой человек обхватил голову руками. — Двух дядюшек убили... с батюшкой вместе...
— Не реви! — стукнул кулаком по столу Мало. — Может, он тебе вовсе и не батюшка был. Это... никогда не известно. А вот матушка... Как услышит — Ален Готье на колесо пошел — так и примрет... Нехорошо. Ты лучше другое имя придумай...
— Какое? — Жорж-Мишель почувствовал живейшее волнение за матушку, чего с ним не случалось последние два года.
— А любое... Что в голову придет... Как придет — так и говори, — распорядился Себастьен.
— Жорж! — выдохнул шевалье Жорж-Мишель и икнул.
— Правильно. Меня в честь святого Себастьена прозвали, а ты у нас будешь — в честь святого Георгия. Пьем за Сен-Жоржа. До дна!
После веселого праздника свободный Рейберн испытывал не самые лучшие ощущения… Головная боль, тошнота, дрожащие руки и коварный свет, который так и норовил пробраться под ресницы и поразить воспаленные глаза свободного молнией, превращали Дэниэля Рейберна в вонючего и капризного младенца. В борьбе со страданиями хозяина Роберту пришлось вспомнить все, чему его два месяца обучали в Службе адаптации, убедиться, что в хозяйстве Рейберна имеется немалый запас протрезвляющих таблеток, всевозможных витаминов и микстур, а также особых емкостей под кроватью на случай, если хозяин не успеет добраться до унитаза. Наконец, на лице страдальца появились слабые краски жизни, и Роберт принялся мыть свободного Рейберна, превращая похмельную медузу в нечто, отдаленно напоминающее человека.
«Не умеешь пить — не пей», — вертелось в голове Роберта, но сообщать эту истину хозяину мог только законченный идиот. Молодой человек мыл, вытирал, одевал свободного Рейберна, довел его до удобного кресла в спальне, усадил, потому что самостоятельно хозяин вряд ли смог бы вписаться в сиденье, старательно укутал ноги и подложил под них подушку. Дэниэль Рейберн принимал эту заботу со страдальческой отрешенностью, но когда у него в руке оказался стакан воды, все же заметил, что в комнате кто-то есть.
— Ты… кто? — вяло поинтересовался он у Роберта.
— А это ваш новый питомец, — подал голос управляющий, до этого момента с интересом наблюдавший за работой молодого человека. — Его подарили ваши друзья Эллендеры.
— Не помню… — жалобно проговорил Рейберн и выронил стакан. Роберт едва успел его подхватить. Опасаясь, что в следующий раз свободный выльет воду на себя, и его опять придется переодевать, Роберт принялся сам поить похмельного господина.
— «Домашняя мебель» класса «А», — сообщил доктор Черч. — У него есть и другие навыки, но пока это неважно. Надеюсь, он приживется в вашем доме…
— А… — Рейберн попытался повернуть голову к управляющему, но, видимо, подобный подвиг оказался для него непосильным. Хозяин тупо уставился на Роберта и, наконец, спросил: — Тебя как… зовут?
— Роберт Шеннон.
— Так длинно?! — свободный Рейберн застонал. — Сколько же я выпил?.. — Роберт молчал, решив, что даже свободному не стоит отвечать на риторические вопросы, а уж рабу — тем более. — Я тебя что… дважды называл?! Ох… — очередной стон Рейберна прервал эту гениальную мысль. — Роберт… да еще этот… как его? — Шеннон… Шенни… Шонни… Шон… — бормотал хозяин, пробуя имена на вкус. — Пакость... А Роберт… смешно... и нелепо… Чтобы «мебель», да Роберт… Хотя, Боб… нет, Бобби!.. уже ничего… Джесс, ну, поправьте… имя поправьте…
Управляющий шагнул вперед, вновь подсоединяя декодер к ошейнику. Второй раз за два дня Роберту давали новое имя.
— Спать хочу, устал… — пожаловался свободный Рейберн, и управляющий понимающе кивнул.
— Уложи хозяина, — вполголоса приказал он Роберту, — дождись, пока он уснет, а потом возвращайся гладить белье. И помни, что я тебе сказал.
Быстро перестелить постель, раздеть и уложить свободного, подогнуть одеяло, опустить жалюзи на окнах… Роберту не пришлось долго ждать, пока Дэниэль Рейберн уснул.