Как и все, я считал себя не таким, как все

Павел Корнев выделил две составляющие успеха книжки в самиздате: нагибаторство и узнаваемость. Очень интересный анализ, рекомендую ознакомиться, кто пропустил.

С нагибаторством - здесь как могущество и победы над врагами, так и подвиги на сексуальном фронте, это почти одно и то же - все ясно: химически чистый дофамин. Но никого же не вшторит от того, как всех нагнул супергерой Трыг из галактики Шмыг. Важно, чтобы читатель узнавал в герое себя (потому всегда попаданцы), а в мире книги - знакомые реалии. Вот тот коктейль, на который, если грамотно смешать, подсаживаются намертво.

Логика в таком произведении не нужна. Этой сраной логики - как потопаешь, так и полопаешь, такое все - читателю хватает и в жизни. Например, герой вершит судьбы миров и одновременно учится в школе. Почему так? Потому что школу легко описать как узнаваемое пространство. Это будет та самая школа, в которую ходил читатель, только в книжке он победит всех крутанов и трахнет всех красоток (надо не перепутать, РКН бдит).

Или, например, обязательны мобильники, даже в феодальном обществе, управляемом магами. Нет нужды в армиях - откуда тогда индустриализация? Нет массового образования - откуда IT-индустрия? Какая разница. Мобильник - узнаваемая деталь, потому необходимая.

Характерно, что авторы таких книг методично удаляют любые невосторженные комментарии. Не надо потешаться над их непомерным самолюбием, тут чистый маркетинг: подсаженную на коктейль читательскую массу нельзя наводить на мысль, что король-то голый.

Вообще узнаваемое прописывать интересно. "Комиссар" тут мимо, так уж вышло, а в новой книге будет много хорошо знакомых любому современному человеку реалий и моментов жизни (обычно паскудных). А вот нагибаторство, победы эти все - не мое. Я слишком хорошо понимаю то, что в глубине души знает и каждый из вас: никто ничего не добьется, а если и добьется, то такого и такой ценой, что лучше бы не добивался. Единственная возможная победа - сохранить в себе что-то человеческое в этой пурге. Ни во что другое я не верю, потому писать о победах не смогу никогда. 

Такие дела.