Из старых запасов

Посетив памятник адмиралу Сайна — Грэйсия не застала отца Энрико среди живых, однако без труда узнала его по фотографиям – и воздав должное знаменитому флотоводцу, они двинулись вглубь аллей, где деревья перемежались замершими фигурами. Живые позы, реалистичные цвета лиц и одежды — только каменная неподвижность показывала, что перед ними статуи, а не люди. Нет, обычные посетители тоже встречались — но, помятуя наставления жрицы, Грэйсия старалась тихо пройти мимо них. Энрико так же пытался не нарушить ничьё уединение — разве что, если встречный оказывался военным, молча салютовал или отвечал на приветственный жест, но не более. Следовало блюсти покой этого места.

Далеко не сразу Грэйсия поняла, что именно вызывает у неё ощущение неправильности Сада. Как следует из названия, он должен был служить мемориалом тем, кто в разное время вошёл в историю. Однако рядом со статуями отсутствовали какие-либо пояснения о том, в чью честь они были поставлены. Что-то можно было угадать по предметам, которые те держали в руках — инструментам, научным приборам или оружию — но не более. Даже табличек с именами просто не было.

- Богиня создавала их для себя, – вполголоса ответил Энрико на наконец высказанное ей недоумение. – Она помнит всех, а мы… Не знаю, Грэйс. Если хочешь, как вернёмся домой поищем справочник. А пока…

Всё случилось когда они провели в Саду Памяти, наверное, уже больше двух часов, у той самой границы, от пересечения которой предостерегала минор-фламинесс Пенья. Статую Бога-Дракона в его человеческой ипостасии Грэйсия узнала сразу — высокий мужчина в доспехах надменно смотрел куда-то вдаль, опираясь на меч с волнистым клинком. Картину портила только фигура в белом мундире военной жрицы. Незнакомка устроилась прямо на траве с противоположной стороны изваяния, усевшись на землю и опираясь спиной прямо на ноги Небесного Повелителя. Немыслимая наглость, которая…

Грэйсия успела сделать несколько решительных шагов в направлении обнаглевшей еретички до того, как Энрико поймал её за запястье. Он сдавил её руку так сильно, что она чуть было не вскрикнула. Остановило её только его искажённое от волнения лицо. А только потом пришло понимание.

- Это… Она?! – еле слышно прошептала Грэйсия, почти прижавшись губами к уху мужа, и увидела, как тот кивнул в ответ. – О, Богиня, что я чуть не наделала…

Ноги сделались ватными и пришлось повиснуть на плече Энрико, чтобы удержать себя от падения. Подумать только, ещё секунда, и…

Сидящая на земле "жрица" зашевелилась, неторопливо поднялась во весь рост и обернулась, давая рассмотреть знакомое каждому во всех деталях лицо. Энрико рядом вытянулся в струнку, приложив руку к груди, а сама Грэйсия застыла, как неотёсанная деревенщина, разом забыв обо всём и не решаясь шевельнуться. Казалось, сам воздух вокруг превратился в лёд, а Богиня, чуть склонив голову на бок, рассматривала их целую вечность. Наконец уголок губ Величайшей тронула тень улыбки, а ладонь чуть поднялась в жесте, больше всего напоминающим поглаживание невидимого кота. Ощущение холода сменилось иллюзорным теплом пополам с каким-то странным восторгом и желанием немедленно что-то сделать — вот только непонятно, что именно. В следующее мгновение Богиня резко развернулась, взметнув волну иссиня-чёрных волос, и быстрыми шагами направилась в сторону Храма.

За всю короткую встречу Величайшая не сказала им ни слова, но глядя в бездонные, нечеловеческие глаза Грэйсия ясно поняла — Она другая. Возможно, в Богине воплощены все тайные знания мира. Недоступная человеческому пониманию мощь пополам с едва сдерживаемой готовностью обрушить её на головы недостойных. Может быть, та самая холодная и беспристрастная справедливость, о которой так часто говорят на проповедях. Но вот обычных человеческих чувств в Ней давным-давно уже нет.