Рыжий, рыжий!..

Из гондолы мир выглядел необычно и очень красиво. С поверхности канала на город можно было смотреть, словно со дна колодца — дома с двух сторон представали очень большими, уходящими ввысь. Казалось, крыши их вот-вот сомкнутся, и узкая полоска вечернего неба между ними вовсе исчезнет.

Тайная хозяйка Египта отвернулась от этого зрелища и перевела взгляд на лицо напросившегося в ее золоченую гондолу шотландца. Сначала она хотела холодно отказать ему, но потом в ней проснулось любопытство. И, кажется, что-то еще…

Но гость молчал. Его бледное лицо, обрамленное рыжей шевелюрой и бородой, разгладилось, а глаза закрылись. Он выглядел совершенно ушедшим в себя.

— О чем вы хотели поговорить со мной? — наконец, не выдержала египтянка. — Тамплиеры враги мусульман...

Безмятежное лицо ожило, рыцарь открыл глаза и взглянул на женщину.

— Было время, когда они отлично договаривались, — заметил он. — Однако я не тамплиер, Аминат-ханум.

Ее темные, лишь чуть раскосые глаза блеснули в свете неяркого фонаря на носу гондолы. Длинный плащ на меху, в который она укуталась от промозглого холода, больше не скрывал лицо. Она действительно была еще не старухой — не больше тридцати. И красивой. Золотистые волосы выбивались из-под черного платка.

— Я слышала другое, — сухо произнесла она.

Сидевший рядом с ней черный раб-телохранитель беспокойно заерзал, уловив тревогу хозяйки, и взглянул на шедшую прямо за ними вторую гондолу с четырьмя другими охранниками.

— Я веду дела с шотландскими братьями, — пожал плечами рыцарь, — как и с португальскими — из Ордена Христа. Они все считают себя наследниками тамплиеров. Но я не вхожу в их ордена. Просто мне было удобно появиться на Совете от имени короля Давида. Он все равно сейчас в английском плену…

— Так кто ты? — резко спросила Аминат.

От волнения ее гортанный акцент усилился.

— Меня зовут граф д’Эрбаж, — спокойно ответил рыцарь.