Чаньские притчи. Как отвратительна алчность

Однажды красавица Инь Чао-чао, владелица жемчужной лавки, сама стояла за прилавком.

К прилавку подошел Ван Лаолун, известный в Гуандуне чаньский учитель.

- Уважаемая Инь, - вежливо сказал Ван, - я хотел бы приобрести жемчужные четки.

- На какую цену ты рассчитываешь? - надменно спросила красавица Чао-Чао. На учителе была поношенная одежда, и выглядел он очень скромно.

- Давай сначала выберем четки, а потом уже поговорим о цене, - предложил Ван Лаолун.

- Давай, - согласилась Инь. Но тут же снова повторила: – На какую цену ты рассчитываешь? Ты похож на бедняка.

- Не всегда следует судить о человеке по одежке, - улыбнулся учитель Ван, и сменил тему разговора. - Я бы хотел четки из крупного озерного жемчуга.

- Так, - сказала опытная Инь Чао-Чао. – Крупного, это значит жемчужин 27, а если с серебряными вставками, - что удешевляет, - то, может быть, 25 жемчужин. Плюс кисточка… плюс вязка…

- И что выходит? – спросил Ван Лаолун.

Опытная торговка Инь хорошо считала в уме. Она быстро прикинула:

- Сто юань. 

- Скинь немного, мэй-ни, - сказал учитель Ван. – Например: 40 юань я дам тебе монетами, а еще на 60 юань – очень ценную информацию.

 - И какую-такую ценную информацию мне может дать такой задрипанный старикашка, как ты? – высокомерно спросила Инь.

Учитель Ван сделал Инь знак наклониться, чтобы не услышали посторонние.

Заинтригованная Инь приблизила свое красивое ушко к губам пожилого Вана.

- Дура, тебя обворовывают твои же работники, - сказал учитель. – И уже давно. Ты теряешь больше трети своего дохода. Я знаю, как это прекратить.

- Такого не может быть, сам ты дурень! – вскричала Инь, отшатываясь. – Они все работают у меня уже давно, и они все, как один, мне преданы! Я уверена.

- Да ну? – прищурился Ван Лаолун. – А то, что ты регулярно урезаешь им жалованье, - это, по-твоему, никак на преданность не влияет?

- Ха! – ответила красавица Инь. – Я им неоднократно объяснила, что есть времена тучные, а есть времена тощие. В тощие времена нужно всем затянуть пояса. Особенно работникам. Я была такой убедительной, - думаю, они поверили!

- А ты сама-то ты веришь? – спросил Ван.

Инь промолчала.

- А письмо, в котором ты сообщила мандарину, что старший отборщик жемчужин нарушил закон об оскорблении величия Императрицы? Отборщик теперь поехал в Сицзян на долгий срок, а ведь прочие работники его любили, - сказал Ван Лаолун.

- Ничего страшного, - ответила красавица Инь. – Как полюбили, так и разлюбят. Зато теперь я включаю его жалованье в мою прибыль. Мои отношения с мандарином позволили мне убрать конкурентов, и теперь у покупателя нет выбора – либо пусть покупает у меня в лавке, либо не покупает жемчуга вообще. А жемчуг ведь – волшебный камень, это всем известно!

Инь назидательно подняла вверх указательный палец.

- Насчет конкуренции я заметил, - проворчал Ван. – То-то все жемчужины у тебя последнее время какие-то корявые. Ну, хорошо, а вот то, что ты постоянно ругаешь работников нехорошими китайскими словами и без надобности бьешь их бамбуковой палкой, - думаешь, это способствует преданности?

- Конечно! – убежденно ответила красавица Чао-чао. – За одного битого двух небитых дают.

- А то, что ты запретила им разговаривать? И в обеденный перерыв тоже? – не сдавался Ван Лаолун.

- Разговаривать могут люди, - не смутилась острая на язык Инь. – А работники – разве люди? Поэтому пусть помалкивают, больше жемчужных раковин обработают, больше ожерелий свяжут. И все – молча, заметь. Ни единого слова жалобы. Уж как хорошо!

- Это тебе хорошо, - заметил учитель Ван. – А им – не очень.

- Не проблема, - заявила красавица Инь. – Последний раз, когда я была в гостях у мандарина, он объяснил мне, что интересы чиновников всегда совпадают с интересами Императрицы, интересы Императрицы есть интересы Неба, а значит – интересы чиновников тоже есть интересы Неба. А я, поскольку я близка с чиновником… - тут Инь поняла, что проговорилась, и покраснела. Но немедленно твердо продолжила. – А я, если я являюсь сердечным другом самого мандарина – значит, и мои интересы тоже совпадают с интересами Неба.

- Гм, ладно, я пошел, еще увидимся, - сказал учитель Ван, повернулся к красавице Инь спиной и стал удаляться.

- Эй! Постой! – закричала ему вслед Чао-Чао. – Ты обещал еще и другую информацию: как мне пресечь воровство. Чаньские учителя не врут!

Ван устало развернулся к Инь. 

- Ты же сказала, что у тебя все в порядке? – удивился он.

- На всякий случай! - хитро улыбнулась красавица Чао-Чао своей неподражаемой улыбкой.

- Хорошо же, - сказал Ван, - я открою тебе средство от воровства. Но вряд ли оно тебе поможет – маловероятно, что последуешь моему совету.

- Не твое дело, поношенная куртка! – нетерпеливо сказала Инь. – Давай, говори скорее.

Учитель Ван вздохнул.

- Ты должна будешь по часу утром и часу вечером делать медитацию любящей доброты. Медитируй на своих работников. Ты сама увидишь, как очень скоро и они, и твое предприятие, и ты сама – вы все сильно изменитесь к лучшему.

- И сколько дней медитировать? – осведомилась разочарованная Инь.

- Всегда, - сказал Ван Лаолун.

- Совет глупца, - категорично объявила Инь. – Во-первых, что я – сяодзе какая-нибудь, чтобы их любить? Это пусть они любят меня. Во-вторых, практика показывает, что добрая бамбуковая палка гораздо эффективнее, чем какая-то там абстрактная доброта. Дурацкий твой совет, Ван. И почему тебя кличут большим учителем? Все твои советы не стоят и ломаного фыня.

- Отлично, - сказал Ван, - теперь я рассказал тебе и проблему, и решение. Однако некоторые куры обладают близорукостью. Они клюют корм, а проглатывают камни. Подождем.

И он снова повернулся спиной к красавице Инь и на этот раз ушел совсем.

Инь продолжила свою торговлю, и дела ее шли прекрасно. Она уж совсем было забыла про свой разговор с Ван Лаолуном…

Но через две недели случилось страшное.

Неизвестные бандиты ночью вломились на склад и одновременно в дом Инь Чао-Чао. Они унесли весь жемчуг для торговли, и весь оборотный капитал Инь, хранимый ею дома в большом сундуке, обитом красным шелком. Инь проснулась, пыталась протестовать, но получила от грабителей несколько ударов бамбуковой палкой и заперлась в погребе. Потом грабители совершенно безнаказанно обчистили весь дом.

На следующий день красавица Инь Чао-Чао с большим синяком под глазом грустно подсчитывала убытки у себя в лавке. Весь склад с жемчугом был разгромлен, как и витрина магазина. Злоумышленники оставили бедную Инь теперь уже по-настоящему бедной.

Кроме того, все преданные сотрудники Инь Чао-Чао исчезли в неизвестном направлении, причем вместе со своими семьями.

Инь, конечно известила мандарина, и тот поднял по тревоге гуандунскую стражу. Но никого поймать не удалось. По городу поползли глухие слухи, что в этом деле не обошлось без триад.

В один из дней печальная Инь стояла за разбитым прилавком, и пыталась продать те жалкие остатки товара, которые в спешке выронили разбойники.

В этот тяжелый для Инь момент к ней в лавку зашел учитель Ван.

- Как дела? – спросил он.

- Ужасно, - отвечала Инь. – И главное – никто не может и не хочет помочь слабой женщине, попавшей в беду.

- Я помогу, - сказал Ван Лаолун. – Я куплю у тебя те жемчужные четки. Помнишь?

- Их украли, - возразила Инь.

- А вот и нет, - сказал учитель, ловко сунул руку куда-то глубоко под прилавок, и извлек четки.

У красавицы Инь отвисла челюсть.

- Как ты их нашел? – спросила она.

- Чань помог, - небрежно бросил учитель. – Я покупаю.

- Они стоят сто юань, - робко произнесла Инь.

- Стоили, - мягко поправил ее учитель. – Сейчас я дам тебе за них двадцать юань.

- Хорошо, - прошептала Инь, которой надо было что-то кушать.

Учитель расплатился, забрал четки, развернулся и пошел прочь.

- Заходи еще! – жалобно крикнула ему в спину Инь Чао-Чао. – Может быть, какой-нибудь другой товар твой чань поможет найти в моей несчастной лавке…

- Как отвратительна алчность, идущая под руку с глупостью! - буркнул себе под нос учитель.