Всё уже было?

Случайно наткнулся на упоминание кое-каких персоналий прошлого, почуял смутный подвох и побежал гуглить подробности. А загугливши — развеселился. Не «возрыдал всей маршруткой под лавкою», так, слегка усмехнулся. Но не всё же сводить к гомерической ржаке? 

В общем, жили-были некогда два писателя. Такие, которых в наших нынешних терминах, пожалуй, можно назвать топами. 

Первый прославился приключенческими романами в историческом антураже. И, по опыту имевшегося знакомства с ними, могу заметить, что эти книги были очень конкретно ориентированы на запросы и ожидания современного им читателя, на его представления, каким должен быть герой и какие императивы по какому сюжету как именно должны его вести. Не тем ли объясним их триумф? Причём, уж не знаю, как оно было детально, но, судя по всему, характером писатель обладал неконфликтным, поскольку никаких скандальных историй, связанных с оценкой его творчества, до нас особо не дошло. Разве что второй писатель, о котором подробнее ниже, пытался в недобрую критику, но оперативно сам же за неё получил. А так нашего исторического романиста особенно не трогали. Впрочем, критики не были бы собой, если бы не попробовали тронуть хотя бы «не особенно». Так, не отрицая очевиднейшего факта огромной его популярности у аудитории, они нет-нет, да и порывались её обесценить, указывая на оной аудитории непривередливость. Обычное дело, не правда ли? 

Второй писатель в окололитературном смысле был ярче, и, не побоюсь даже этого слова, одиознее. Его приключенческие плутовские романы снискали прямо-таки колоссальную популярность у публики читающей, и, то ли впоследствии, то ли вследствие, ненависть публики пишущей. Знакомый паттерн, не правда ли? В который также вполне укладывается и то, что сам, с позволения сказать, фигурант в долгу не оставался и за словом в карман не лез. И за каким словом! Прямо-таки за роднющим и хорошо знакомым. И апелляции к низкой чёрной зависти там были. И советы писать лучше. И, кстати, обвинения в тусовочности, в далёкости от собственно литературного процесса и превознесению из цеховой солидарности одного произведения, никак не тянущего на уровень вот например первого писателя. 

В общем, были топ спокойный, топ горячий характером — и были критики, завистники да хейтеры. Ничего такого уж необычного. 

Первого писателя звали Михаил Николаевич Загоскин. Второго — Фаддей Венедиктович Булгарин. Имена хейтеров второго также известны. Всех перечислять не буду, ибо было их много, но из наиболее заметных: Пушкин, Вяземский, Дельвиг, Лермонтов, Белинский... А произведение, которое Булгарин назвал не дотягивающим до уровня пьес Загоскина — это, кстати говоря, «Ревизор». 

Каких-то громких, пафосных и пустых в своей звенящести выводов делать из этого я не буду. Также не стану, и другим не посоветую, проводить аналогии вот прямо до персоналий. Это и вовсе притягивание за уши да на глобус получится, поскольку другое время, другие люди, совсем другие масштабы. И вообще, поверхностно проведённая аналогия — прямой путь к ошибке. 

Однако, согласитесь, забавно же получается.