Иллюстрации с Карусельки
Автор: ЭйтаКогда Demi Urtch позвала меня на карусельку (огроменное ей спасибо, что второй раз вытаскивает меня на это мероприятие, благодаря чему я потихоньку становлюсь мажором и обладателем кучи артов) я долго думала, что отдавать.
У меня было две истории, которыми я прямо горела на тот момент: Медсестра и Дети императорского дома и я отдала детей потому что...
В детях императорского дома была, кажется, алка, и в этой алке было ну три сцены, которые можно нарисовать, теоретически. Казалось бы, давай медсестру - но в медсестре на тот момент была примерно одна сцена без зомбаков и расчлененки и та во флешбеке.
Я искренне считаю, что отдавать незнакомому человеку рисовать платюшки под 18 век милосерднее, чем зомбарей, поэтому решила, а чо нет-то.
Честно говоря, у меня было жуткое ощущение, что Дети - они специфические. Ну, то есть если туда зайдет человек с мороза, он впилится в Кэлли, а Кэлли по сути своей есть мутировавшая рыжая мерисья. Ну из этих, наглых рыжих ведьм. И, хотя за ее дурной привычкой переть как танк и выглядеть красивенько кроется хорошая такая неуверенность в себе (не показывай неуверенности даже себе, а то сожрут) и не до конца выветрившаяся подростковая категоричность (ну шестнадцать лет деве, камон, это вы ее тринадцатилетнего пова не видели, мы с ней половину текста спорили, Кэлли она или Кэсси, у меня такого с именами обычно не бывает, я их помню и все), она все равно прет как танк и немножко мерисья. И как бы единственное, чем я уравновешиваю мое безубержное желание отсыпать всем суперспособностей еще с Ручек - это тем, что я просто всем отсыпаю разных суперспособностей, но все равно.
Ну и сама по себе серия специфическая, потому что это тот случай, когда меня мало парит реальность. Ну типа камон, последний фехтовальщик двуручником, который вышел в моей любимой игрушке, делает это вот так
И это я еще ролик с Дори не притащила.
И это еще не самое странное фехтование в этой игрушке, а мне лично кажется, что это именно то, чем должно быть фентези. Ну серьезно, полтора часа считать угол полета камня из пращи в фентезийном мире? Скукотища же. Фентези должно быть эффектным, игра во вранье - взаимной. Автор врет, читатель верит, как-то так, и если уж ты все равно врешь, то зачем себя сильно ограничивать?
Если коротко, то я правда не думала, что кто-то сильно детьми вдохновится.
И тут фигак совершенно чудесный арт от Дэми.
И все такое нежное, и такое весеннее, и такие сосульки, и Хэдол такой о боже мой что это такое ко мне пришло и зачем и Кэлли такая не застрять в перилах, гспд, лишь бы не_застрять, а в итоге все такое ыыы первая встреча Бибы и Бобы из Тайного.
(Была б я откуда-нибудь со стороны, я бы зашипперила, а так ничего не могу сказать, чтобы не спойлернуть случайно - я, конечно, пишу им канонически-ромкомное взаимодействие в стиле верните мне мой 2008 когда я училась в школе и могла целый день читать книжки про рыжих ведьм, но кто знает меня давно, знает и то, что я такое пишу и друзьям, и врагам, и небу и тыды)
Ну Дэми давно читала, и я такая еее, спасибо за поддержку! И тут следующий внек.
И я такая Миканис, солнце, как живой! Бьярти Дагур взял и нарисовал! (Тогда я, правда, не знала, кто нарисовал, поэтому такая просто сидела и сидела и думала ваааау безадресно)
Я очень люблю свой старший каст. Ну то есть в императорском доме я вообще себе не отказываю: хочу обрядить в красивое платюшко, обряжаю в красивое платюшко, хочу мощного императора-императора с огромным мечом, давай иди в текст доминировать, хочу лекаря - будет лекарь, хочу ведьму-пиявку, будет ведьма-пиявка, хочу следака - будет следак. При этом для меня не очень на самом деле важны все эти мечи и платюшки, мне важно, что они вот такие:
— Пап, пожалуйста, я без этого атласа просто погибну. По-гиб-ну!
— Погибают без еды, а не без атласа. Прости, Кэл, но наших доходов не хватит, чтобы скупить вообще все модные тряпки на свете.
— Но Намалла Бестания Маса Кин-Тан! — Кэлли взмахнула руками, стремянка, которую она придерживала, покачнулась, и грозный замначальника Дворцового отдела Горнявки, оберст следственной службы Миканис Вассарин произнес пару слов, которых Кэлли знать не полагалось.
Кэлли опомнилась и снова ухватилась за стремянку.
— Это какое-то проклятие из арсенала твоей матери? — буркнул отец, — За что ты так своего старого отца приложила? За бедность?
Кэлли терпеливо вздохнула.
— Это имя принцессы из Тали, — сказала она, — она должна прибыть со дня на день. И ты отлично это знаешь, пап!
Как и то, что Оберан Айкили прекратила обучение Кэлли после того, как та наотрез отказалась ехать в Ширг.
Наверное, не стоило тогда сбегать к отцу. Но тогда Кэлли еще не понимала таких тонкостей. Ей казалось, что озвученное матерью «но в столице за тобой будет некому присматривать» — настоящая причина, и если отец присматривать согласится, то все будет нормально.
Впрочем, это старая дурость, которую уже никак не исправить, так что нет смысла ее пережевывать.
— И?
Отец наконец достал с верхней полки запыленную папку с делом и спустился вниз. Он бросил тоскливый взгляд на рабочий стол, заваленный точно такими же папками. Кэлли отлично знала, как ему хочется наконец с ними уединиться. Именно поэтому она выбрала это время и это место. Домашний кабинет отца — есть шанс, что посреди разговора не вломится сослуживец. Вечер после работы — отец вроде как обещал ей побольше отдыхать, и ему неловко будет отослать ее, потому что ему надо работать.
Ей нужен был этот шикирский атлас, позарез нужен. Такого глубокого цвета морской волны сложно добиться, и Кэлли готова была поспорить на свои глаза, что партию раскупят к ночи, самое позднее — к утру.
— Папа, мы с Лэйли договорились, что наши наряды будут сочетаться, и она наденет…
— Кэл. — перебил отец, — Избавь меня от деталей, умоляю.
— Я не стала бы просить, если бы это не было важно. Я все-таки младшая фрейлина принцессы Сеннилении! — Кэлли очень старалась, чтобы ее голос не дрогнул, но он дрогнул.
Она была в отчаянии.
— Я бы гордился, если бы это нам хоть как-то оплачивалось. — устало вздохнул отец, грохнул папку на стол и окинул Кэлли внимательным взглядом.
Рука его взметнулась погладить роскошные рыжеватые усы, и в Кэлли воскресла надежда.
— Ну пап!
— Нет, серьезно, среди всех этих почетных женских должностей, на которые ты так рвешься, есть ли хоть одна, где можно заработать? Если бы мне сказали, что отберут жалование, когда жаловали дворянство, я бы выбрал жалование. Когда твоя мать оставляла меня без штанов, тебе стоило спросить ее, не подкинет ли она тебе на платья. Ты взрослая девочка, Кэл, достаточно взрослая, чтобы сопоставить расход с приходом и понять, что твой гардероб жрет большую часть нашего бюджета.
Отец не кричал. Он очень спокойно говорил. Почти… сочувствующе. И больше не гладил усы. Встал к окну, к Кэлли в полоборота. Почти на нее не смотрел.
— Если тебе так хотелось быть наследницей древнего рода, Кэл… — тихо сказал отец, — светской львицей, законодательницей мод, первой по драгоценностям… Зачем ты пришла ко мне три года назад? Тебе следовало, как твоя мать, вернуться в род Айкили. Так было бы лучше для тебя.
— И проще для тебя, да? — сварливо ответила Кэлли, ничем не выдавая вспыхнувшую в ней обиду, — Холостяком быть кучеряво, и не надо Фесам через черный ход водить. Слушай, я и твоя дочь тоже. Так просто ты от меня не избавишься. Выбирай: либо ты даешь мне денег на атлас, и я отстаю от тебя на два месяца, либо прощаешься со столовым серебром.
— И кому же ты сбудешь столовое серебро из дома Мики из Горнявки? — хмыкнул папа, наконец-то становясь похожим на себя обычного.
— Да найду залетных, тоже мне, проблема. Столица же, сюда со всей Империи дураки стекаются, как в канализацию.
— Это правда настолько важно?
— Это встреча новой Императрицы. Бывает раз в жизни.
— Не драматизируй, — отец сел за стол и придвинул к себе заветную папку, зашарил по ящикам в поисках очков, — на моей памяти у одного только Юсира эта — вторая. И куда только твари заиграли мои…
Кэлли запустила руку во вчерашнюю стопку бумаг и подцепила очки за мостик. Дужкой было что-то заложено; Кэлли выудила из сумочки ленту и сунула в папку вместо закладки.
— Спасибо, — сказал отец, — так вот, императрицы. Ты же почти каждый день видишься с куколкой императрицы, откуда такой разорительный пиетет перед девчонкой из Тали?
— Не понимаю, о чем ты.
— А разве юную Кассион оставили во дворце не ради тайной помолвки? Я бы не удивился. Север регион неспокойный, не настолько, как Тали, конечно…
Кэлли пожала плечами.
— Разве?
— Скажешь, нет?
— Я не знаю.
Отец усмехнулся.
— Спящий, до чего я только дожил. Знаю дворцовые сплетни лучше своей шестнадцатилетней дочери.
— И правда. — Кэлли подошла к его креслу сбоку, заглянула через плечо в бумаги, — откуда? Опять трубочисты посыпались, что ли?
— Прачки. Не очень характерное для Парка время, снег еще не сошел, ундины должны спать, — ответил отец и отмахнулся, — а ну брысь от секретных документов!
— Ой-ёй, попросишь ты мне их зачаровать от шаловливых ручек, — Кэлли увернулась от подзатыльника отца и показала издали язык, — мне спросить Никки?
Отец рассеянно погладил ус, помассировал лоб. А он начал лысеть, вдруг подумалось Кэлли. Раньше у него был симпатичный вдовий мыс, придворные дамы таяли, а теперь, пожалуй, можно сказать, и залысины. И любовниц реже меняет, да и постарели они у него лет на десять — от все чаще просит Кэлли поспрашивать юных дев, больше они на его выправку не ведутся. От Фесам толку нет, но она все равно задержалась. Встреть мама отца сейчас — у нее были бы все шансы остаться последней.
В усах седины нет — но кто знает, если Кэлли вздумается вдруг поинспектировать его шкафчик, не найдет ли она там хну и лосьон для роста волос?
Простудился недавно, служанки не знали, что делать. Раньше хозяин никогда не болел.
Папа стареет — такая… странная мысль. В детстве ей казалось, что папа вечен. Подумаешь, старше мамы на пятнадцать лет, ну так это и незаметно вовсе…
А теперь вот… заметно.
— Спроси Никки. — согласился наконец отец. — Скажи-ка, Кэл, я никогда тебя раньше не спрашивал, не хотел давить… Но я слышал, О… Твоя мать больше не дает тебе уроков?
— Теперь она учит Фанни, — вздохнула Кэлли, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Внезапно захотелось сбежать.
— И теща… твоя бабушка, — поправился отец, сморщившись так, как будто у него заболели все зубы разом, — я полагаю, изменила свои распоряжения касательно Книги?
Кэлли ковырнула туфелькой ковер, стараясь казаться расстроенной.
— Боюсь, что так.
— Ну слава спящему, у тебя есть время для нормального дела! — выдохнул отец.
— Пап, пожалуйста, я без этого атласа просто погибну. По-гиб-ну!
— Погибают без еды, а не без атласа. Прости, Кэл, но наших доходов не хватит, чтобы скупить вообще все модные тряпки на свете.
— Но Намалла Бестания Маса Кин-Тан! — Кэлли взмахнула руками, стремянка, которую она придерживала, покачнулась, и грозный замначальника Дворцового отдела Горнявки, оберст следственной службы Миканис Вассарин произнес пару слов, которых Кэлли знать не полагалось.
Кэлли опомнилась и снова ухватилась за стремянку.
— Это какое-то проклятие из арсенала твоей матери? — буркнул отец, — За что ты так своего старого отца приложила? За бедность?
Кэлли терпеливо вздохнула.
— Это имя принцессы из Тали, — сказала она, — она должна прибыть со дня на день. И ты отлично это знаешь, пап!
Как и то, что Оберан Айкили прекратила обучение Кэлли после того, как та наотрез отказалась ехать в Ширг.
Наверное, не стоило тогда сбегать к отцу. Но тогда Кэлли еще не понимала таких тонкостей. Ей казалось, что озвученное матерью «но в столице за тобой будет некому присматривать» — настоящая причина, и если отец присматривать согласится, то все будет нормально.
Впрочем, это старая дурость, которую уже никак не исправить, так что нет смысла ее пережевывать.
— И?
Отец наконец достал с верхней полки запыленную папку с делом и спустился вниз. Он бросил тоскливый взгляд на рабочий стол, заваленный точно такими же папками. Кэлли отлично знала, как ему хочется наконец с ними уединиться. Именно поэтому она выбрала это время и это место. Домашний кабинет отца — есть шанс, что посреди разговора не вломится сослуживец. Вечер после работы — отец вроде как обещал ей побольше отдыхать, и ему неловко будет отослать ее, потому что ему надо работать.
Ей нужен был этот шикирский атлас, позарез нужен. Такого глубокого цвета морской волны сложно добиться, и Кэлли готова была поспорить на свои глаза, что партию раскупят к ночи, самое позднее — к утру.
— Папа, мы с Лэйли договорились, что наши наряды будут сочетаться, и она наденет…
— Кэл. — перебил отец, — Избавь меня от деталей, умоляю.
— Я не стала бы просить, если бы это не было важно. Я все-таки младшая фрейлина принцессы Сеннилении! — Кэлли очень старалась, чтобы ее голос не дрогнул, но он дрогнул.
Она была в отчаянии.
— Я бы гордился, если бы это нам хоть как-то оплачивалось. — устало вздохнул отец, грохнул папку на стол и окинул Кэлли внимательным взглядом.
Рука его взметнулась погладить роскошные рыжеватые усы, и в Кэлли воскресла надежда.
— Ну пап!
— Нет, серьезно, среди всех этих почетных женских должностей, на которые ты так рвешься, есть ли хоть одна, где можно заработать? Если бы мне сказали, что отберут жалование, когда жаловали дворянство, я бы выбрал жалование. Когда твоя мать оставляла меня без штанов, тебе стоило спросить ее, не подкинет ли она тебе на платья. Ты взрослая девочка, Кэл, достаточно взрослая, чтобы сопоставить расход с приходом и понять, что твой гардероб жрет большую часть нашего бюджета.
Отец не кричал. Он очень спокойно говорил. Почти… сочувствующе. И больше не гладил усы. Встал к окну, к Кэлли в полоборота. Почти на нее не смотрел.
— Если тебе так хотелось быть наследницей древнего рода, Кэл… — тихо сказал отец, — светской львицей, законодательницей мод, первой по драгоценностям… Зачем ты пришла ко мне три года назад? Тебе следовало, как твоя мать, вернуться в род Айкили. Так было бы лучше для тебя.
— И проще для тебя, да? — сварливо ответила Кэлли, ничем не выдавая вспыхнувшую в ней обиду, — Холостяком быть кучеряво, и не надо Фесам через черный ход водить. Слушай, я и твоя дочь тоже. Так просто ты от меня не избавишься. Выбирай: либо ты даешь мне денег на атлас, и я отстаю от тебя на два месяца, либо прощаешься со столовым серебром.
— И кому же ты сбудешь столовое серебро из дома Мики из Горнявки? — хмыкнул папа, наконец-то становясь похожим на себя обычного.
— Да найду залетных, тоже мне, проблема. Столица же, сюда со всей Империи дураки стекаются, как в канализацию.
— Это правда настолько важно?
— Это встреча новой Императрицы. Бывает раз в жизни.
— Не драматизируй, — отец сел за стол и придвинул к себе заветную папку, зашарил по ящикам в поисках очков, — на моей памяти у одного только Юсира эта — вторая. И куда только твари заиграли мои…
Кэлли запустила руку во вчерашнюю стопку бумаг и подцепила очки за мостик. Дужкой было что-то заложено; Кэлли выудила из сумочки ленту и сунула в папку вместо закладки.
— Спасибо, — сказал отец, — так вот, императрицы. Ты же почти каждый день видишься с куколкой императрицы, откуда такой разорительный пиетет перед девчонкой из Тали?
— Не понимаю, о чем ты.
— А разве юную Кассион оставили во дворце не ради тайной помолвки? Я бы не удивился. Север регион неспокойный, не настолько, как Тали, конечно…
Кэлли пожала плечами.
— Разве?
— Скажешь, нет?
— Я не знаю.
Отец усмехнулся.
— Спящий, до чего я только дожил. Знаю дворцовые сплетни лучше своей шестнадцатилетней дочери.
— И правда. — Кэлли подошла к его креслу сбоку, заглянула через плечо в бумаги, — откуда? Опять трубочисты посыпались, что ли?
— Прачки. Не очень характерное для Парка время, снег еще не сошел, ундины должны спать, — ответил отец и отмахнулся, — а ну брысь от секретных документов!
— Ой-ёй, попросишь ты мне их зачаровать от шаловливых ручек, — Кэлли увернулась от подзатыльника отца и показала издали язык, — мне спросить Никки?
Отец рассеянно погладил ус, помассировал лоб. А он начал лысеть, вдруг подумалось Кэлли. Раньше у него был симпатичный вдовий мыс, придворные дамы таяли, а теперь, пожалуй, можно сказать, и залысины. И любовниц реже меняет, да и постарели они у него лет на десять — от все чаще просит Кэлли поспрашивать юных дев, больше они на его выправку не ведутся. От Фесам толку нет, но она все равно задержалась. Встреть мама отца сейчас — у нее были бы все шансы остаться последней.
В усах седины нет — но кто знает, если Кэлли вздумается вдруг поинспектировать его шкафчик, не найдет ли она там хну и лосьон для роста волос?
Простудился недавно, служанки не знали, что делать. Раньше хозяин никогда не болел.
Папа стареет — такая… странная мысль. В детстве ей казалось, что папа вечен. Подумаешь, старше мамы на пятнадцать лет, ну так это и незаметно вовсе…
А теперь вот… заметно.
— Спроси Никки. — согласился наконец отец. — Скажи-ка, Кэл, я никогда тебя раньше не спрашивал, не хотел давить… Но я слышал, О… Твоя мать больше не дает тебе уроков?
— Теперь она учит Фанни, — вздохнула Кэлли, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Внезапно захотелось сбежать.
— И теща… твоя бабушка, — поправился отец, сморщившись так, как будто у него заболели все зубы разом, — я полагаю, изменила свои распоряжения касательно Книги?
Кэлли ковырнула туфелькой ковер, стараясь казаться расстроенной.
— Боюсь, что так.
— Ну слава спящему, у тебя есть время для нормального дела! — выдохнул отец.
А какие я сформулировать не могу, могу только вписать их в текст и стоять надеяться, что кто-нибудь поймет, что я тут накосноязычила. И тут человек фигак! И понял. И персонажей, и отношения между ними, и ваще. Бьярти Дагур, огромное спасибо, я правда не ожидала, что кто-то реально сможет вытащить из моей головы то, что я сама-то вытащить не в состоянии.
Это как описать хвост от слона, а получить целого слона.
Ну и на сладкое участникам карусели всегда достается конкурс. Дарья Демидова
Нарисовала трогательно юную и очень тревожную Кэлли. Два раза!
На самом деле если Проклятие было разогревом, историей о том, как все медленно заложило предпосылки для того, чтобы потом, годика этак через три, все пошло... довольно грустным образом, затянутым раскрытием персонажей, некоторых еще до обязательной для обитателя эпика детской травмы, то Дети - они про то хрупкое мгновение относительной гармонии и равновесия перед тем, как все реально навернется. Кэлли мечтает стать законодателем мод, Сен с Шаном в кои-то веки не в ссоре и даже вроде бы общаются, Лэйли психанула, но с кем не бывает, еще выйдет из комнаты и подружится с принцессой из Тали, Ирай учится себе, приобрел немножко уважения, сменил имидж и теперь гоняет по мелким важным поручениям бок о бок с другими детьми нуворишей и даже немного старой аристократии. Все хорошо - но это временно, и где-то там, в старом Парке есть пруд, где пропадают прачки.
Может, поэтому я пишу их так медленно - хочется немного задержаться в чаепитиях. До того, как все навернулось.
И эта картинка тревожит меня так же, как мое авторское знание, что будет потом. И это очень ценно, вот. Спасибо большое.
Вообще Карусель - очень крутое мероприятие, которое очень помогает и художникам и авторам находить друг друга и знакомиться с работами друг друга. Это очень сложно - такое организовать и провести, и еще сложнее поддерживать эту жизнь из года в год. Спасибо Марике как вдохновительнице и всем организаторам, которые прятались под маской Шококота - или не особо прятались, как Екатерина Белозерова))
зы.
Оказывается, Владимир Иванов для Тени за его спиной нарисовали Ланерьеееееее!!!! Диана Чайка волшебница, тут типа вообще все его замудренное сто тыщ кос халат все такое, но так классно, что до меня даже не сразу дошло, типа ыыыыы дизайн! Я такого дизайна даже представить не могу!
А его юный Ланерье - это мой не такой юный Ланерье из Пьяной Паучихи
Танцующий Ланерье был прекрасен. Таких юношей рисовали на старинных яленских картинах, тех, на рисовой бумаге. Утонченных, возвышенных, тянущихся вверх - и одновременно грозных. От них веяло спокойной силой и природным безумием. Картины выставляли в Орехене всего на три дня, они вызвали настоящий фурор и было бы неприлично не сходить; мудрая Лелле, которую пора бы уже отвыкать звать матерью, тогда очень беспокоилась, что Саю пойдет к эротической части экспозиции, но ту совершенно зачаровала серия картин под названием "танцующие журавли".
И хоть на тех картинах юноши были как один огненноволосы и узкоглазы, а фоном для них были языки пламени, иногда почему-то синие, Ланерье все равно бы мог встать с ними рядом.
Хотя он был такой... акварельный. Прозрачный.
Не человек из плоти и крови.
Дух.
Белая безрукавка оставляла голыми краснеющие от холода руки, широкие белые штаны у щиколоток были перехвачены черными лентами. Покрасневшие босые ноги оставляли на утоптанном снегу алые следы...
- Ты с ума сошел!
Пьяная Паучиха по нынешним временам та еще запрещеночка, так что если что, пишите за файлом.
(я работаю над тем, чтобы вынуть ее в общий доступ к осени в первозданном виде, лол)
А еще целый один раз он звонит брантоу в Ненаместных!
А теперь я ушла визжать в подушку, извините!