Немножко о допросах...

Из палаты выступил человек. На мгновение показалось, что это Арвид: неброский чёрный костюм и тёмные волосы сбили с толку. Секунды хватило понять – я ошибся.  Незнакомец оглядел охранников, медика,  его взгляд скользнул по моему лицу, потом вернулся, и меня словно снова прошило разрядом парализатора — даже дыхание пережало. Он смотрел, а казалось — замораживал взглядом.

Эгрив похлопал меня по плечу, словно пытаясь ободрить, и шагнул навстречу этому человеку.

— Господин Алашавар, — заговорил он на местном наречии. — Я требую оградить меня от самоуправства командующего службой безопасности. Это недопустимо! Парни из группы захвата носятся с оружием наизготовку по госпиталю, нервируют персонал и реабилитируемых. Можно подумать, у нас тут ЧП и в здании того гляди что-то рванет.

Алашавар подошёл к медику почти вплотную, внезапно оказавшись на полголовы ниже Эгрива. Но это не мешало ему смотреть на медика снисходительно, даже свысока — с какой-то странной усмешкой, проявившейся на породистом, с твёрдыми крупными чертами, лице.

Несколько секунд, показавшихся безумно долгими, этот человек молчал.

— Согласно донесению, предоставленному службой охраны, к которому прикреплены данные медэкспертизы, подписанные кстати, и вами, эти меры являются вынужденными и необходимыми, — чётко выговаривая слова, негромко произнёс он. — Господин Элоэтти, мне нужно объяснять, какую угрозу представляют модификанты?

Эгрив судорожно дёрнул кадыком, вздохнул, и, не дослушав, заговорил быстро, словно опасаясь, что ему заткнут рот:

— Господин Алашавар, я не давал заключения, что парень — модификант. Мой коллега либо, перестраховываясь, намеренно исказил данные, либо неправильно интерпретировал результаты. Да, у парня присутствуют участки в геноме, схожие с изменениями модификантов; и да, эти изменения касаются усиления потенциально опасных свойств, таких как мышечная сила, выносливостьи скорость реакции. Но это ничего не доказывает. Иногда подобные искажения появляются в результате естественных мутаций.  Поэтомупрошу – отмените приказ. Парню и так досталось.

Я не поверил собственным ушам. Модификант? Это они всерьез? Обо мне? Нет, это не может быть правдой! Все знают, что модификанты хладнокровные, рассудочные твари: ни радости, ни страха, ни одной эмоции не отражается на лицах! Куклы! Роботы! Я – не модификант.

Сердце вдруг тяжело и часто забилось, а во рту пересохло. Эгрив обернулся.

— С тобой всё в порядке? — спросил тихо на языке Раст-эн-Хейм.

Кивнув, я отлепился от стены, пытаясь держаться, как ни в чём не бывало, и тут же наткнулся на насмешливый взгляд Алашавара — видимо, от него не укрылось, что меня едва не трясет, но теперь во взгляде не чувствовалось парализующего холода.

— А мальчик-то понимает по-ирдалийски, — иронично выгнув бровь, протянул он, и, отбросив насмешливый тон, добавил: — Через четверть часа жду обоих у себя. Разберемся.

Развернувшись, он быстро пошёл по коридору, и охранники последовали за ним. Через несколько секунд в коридоре остались только я, Эгрив и сопровождавшие меня бойцы. Как-то отстранённо подумалось, что торговца, подобной чести — личной охраны — не удостоили.

— Встречу с Арвидом придётся отложить, — прервал молчание медик. Я упрямо мотнул головой. И не столько мне хотелось увидеть Арвида, как не хотелось попадаться вновь  на глаза Алашавару.

Эгрив резко встряхнул меня.

— Дитё малое, — буркнул и повторил: — Придётся. Парень, Алашавар вечно занят, упустишь шанс, будешь потом везде — даже в туалет — ходить под охраной. Хочешь, чтобы тебя постоянно пасли?

Эгрив кивнул в сторону охранников и спросил:

— Тебе самому они на нервы не действуют? Подумай.

Представив, каково будет под постоянным надзором, я содрогнулся. Разыгравшееся воображение услужливо нарисовало картину, как, неправильно истолковав неосторожное движение, охранник стреляет, и хорошо, если из парализатора. Медик был, безусловно, прав.

— Пойдём, — я заставил себя вскинуть голову и расправить плечи, пытаясь унять противную нервную дрожь.

И снова я шёл за медиком: обратно по коридору, потом по широкой лестнице вниз, в просторный вестибюль, через высокие стеклянные двери на улицу.

Тёплый ветер рванул подол туники, бросил в лицо запах свежести, сплетённый из десятков живых ароматов, яркий луч солнца заставил на миг зажмуриться. Медик вёл меня через сад, полный цветов, фонтанов и покоя. Мощёная белым камнем дорожка в обрамлении деревьев, чьи кроны переплетались, образуя зелёный свод, петляла между фонтанов и клумб. Тихо шептались капли, падая в каменные чаши. Дурманил голову аромат жасмина и роз.

У меня защемило сердце. В Академии круглый год царствовал холод, слегка отступавший на короткие двадцать-тридцать дней. Иногда снег даже не успевал полностью стаять; я видел живые цветы всего несколько раз в своей жизни. Здесь же растения царствовали, как и люди, даже не сознавая, как им, в сущности, повезло.

Все долгие годы обучения я мечтал, что когда-нибудь мне удастся осесть в таком вот уютном месте, забыв промёрзший насквозь мирок Лидари. Но судьба распорядилась иначе. Если я вернусь на Раст-эн-Хейм, морозный климат Академии покажется мне сущим раем. За то, что я натворил в порту, в лучшем случае светит пожизненная каторга, так что, по возвращению цветы мне доведётся видеть только во снах.

Эгрив по-своему истолковал вырвавшийся у меня вздох.

— Не вешай нос,— попытался ободрить он. — Увидишь ты Арвида.

Я оставил реплику медика без ответа. В голове царил хаос. Подумалось, лучше бы мне на самом деле быть бесчувственной тварью, модификантом, лишь бы не испытывать ни подобной тревоги, ни обжигающего чувства стыда.

Перспектива снова оказаться рядом с Алашаваром заставляла дрожать поджилки. Один леденящий взгляд казался достаточно веской причиной, чтобы не искать общества этого человека впредь. Но признаться в этом вслух? Нет!

Эгрив поймал меня за плечи, встряхнул, заставив посмотреть себе в лицо.

— Ты куда поплыл, парень?

Его внимательность и сочувствие просто душили. Интересно, медик способен оставить меня в покое? Ну, или хотя бы не обращаться, словно с младенцем?

— Всё нормально, — отмахнулся я от его заботы. — Говоришь, Алашавар вечно занят? Тогда пойдём. Позже поговорим.

Машинально вытерев капли пота, выступившие на лбу, я зашагал по дорожке. Идти оказалось недалеко. За садом, окружавшим госпиталь, раскинулся небольшой городок. Светлые: голубые, белые, розовые здания в один-два этажа утопали в зелени; Эгрив вел меня к одному из них.

Охрана у входа беспрепятственно пропустила нас внутрь, в сумеречный холл. Вместе со мной медик поднялся по крутой лестнице, свернул в облицованный желтоватым камнем коридор и остановился у двери, единственной, рядом с которой стоял караул: кажется, те же самые люди, что сопровождали Алашавара.

— Любишь ты неприятности, Эгрив, — буркнул один из охранников. — Смотри, допрыгаешься… по звёздам. Элейдж тебя ценит, но всему есть предел. Вдруг ты ошибся?

Медик мотнул головой и присел на один из стульев около стены. Охранник кивком указал мне на дверь.

— Заходи. Он ждёт. И не дерзи: что позволено Эгриву, не дозволено юнцу....

Туда? Одному? Сердце подпрыгнуло. Я растерянно оглянулся на Эгрива, вздохнул, и перешагнул порог.

Вспомнилось, как целую жизнь назад, я спешил на вызов Азиза Каэнни. Старик пугал нелюдимой замкнутостью, требовательностью и манерой смотреть на людей свысока. Но я хотя бы знал, чего могу ожидать от Холеры. Его надменность, требовательность и злость - что это было в сравнении с угрозой, исходящей от Алашавара? Меньше, чем дуновение ветра.

— Проходи, — прозвучало из глубины кабинета.

Солнечный свет бил в высокие, от пола до потолка, окна. Гул прибоя вместе со стрекотанием насекомых втекал, сплетаясь с дыханием ветра, в открытую створку. Запах цветов, подобно аромату дорогих духов, оттенял свежесть морского бриза.

Алашавар сидел за столом и вертел в руках подозрительно знакомый пустой пузырек. Рядом, на полированной столешнице стояла шкатулка, переданная Азизом Каэнни.

Что-то твёрдое, похожее на ствол оружия упёрлось в спину между лопаток — направляя и подталкивая. Алашавар поднял взгляд, чуть сдвинул брови, нацеливая взгляд не в лицо — мне за спину.

— Я справлюсь, — проговорил сухо. — Идите.

Шевеление воздуха за спиной, стук двери и вновь тишина. Алашавар перевёл взгляд на меня. Душа дрогнула, от горящего взгляда мурашки побежали по спине. Из глаз мужчины на меня смотрела бездна. Тот самый вращающийся черный колодец, падение в который я не мог остановить.

— Назовись, — равнодушно произнес мужчина. – Имя? Звание? Должность?

— Рокше, — произнёс кто-то моим ртом. — Стажер. Навигатор.

— Кому служишь, стажер?

Меня тряхнуло ознобом, ладони и лицо обожгло, словно по коже резануло льдистой крупой.

— Вам какое дело? — огрызнулся я, обхватив ладонями озябшие плечи.

Брови Алашавара дрогнули, удивленно поднялись вверх. Долгую секунду он разглядывал меня молча, потом вздохнул:

— Не хочешь, стало быть, по-хорошему…

Испугаться я не успел — гул прибоя и стрекотание насекомых смолкли, как отрезало. Поблёкли все краски, вокруг сгустился серый туман. Яркое утро исчезло, словно его и не было. Время застыло.

«Где я? Что я?» — мысли бились птицами в тесной клетке. Тела я не чувствовал. Алашавар возник рядом мгновенно, словно телепортировался из кресла через всю комнату, и словно окунул меня в жидкий азот. Вернулась телесность, но жгучий холод сковывал тело, втыкая ледяные иглы по ходу нервов. Под пристальным взглядом чёрных глаз я чувствовал себя нагим и прозрачным. Он просвечивал меня, замечая и предугадывая всякую мысль, тень намерения ещё до того, как я осознавал их. Казалось, что дышу, что сердце бьётся лишь потому, что этот человек пока это мне позволяет.

— Кому служишь, стажер? — Алашавар говорил негромко, но слова отдавались в голове грохотом лавины.

— Арвиду Эль-Эмрана, вольному торговцу.

— Вот как, — слегка шевельнув бровями, произнес Алашавар. И продолжил: — Как ты познакомился с Арвидом? При каких обстоятельствах? Говори!

Я сопротивлялся, отчаянно, пытаясь прикусить язык или хоть о чём-то смолчать — но тщетно. Под его взглядом, я рассказал все, как было, начиная с момента вызова к Холере. Неспособный молчать, выложил про реакцию на мою рыжину, сомнения Арвида, крах собственных планов, заключение договора, дорогу… про встречу с Фори и пикировку в кабинете Госье. Давясь невыплаканными слезами, выталкивая слова через перехваченное спазмом горло и мучительно желая умереть на месте, подробно рассказывал о том, что натворил в порту… И про синий сияющий камень — тоже.

Кричал я? Шептал? Бился в истерике?Повествовал безэмоционально и ровно? Ни в чем я не мог поручиться, только в том, что чувствовал себя рыбой, пойманной на крючок.

А Алашавар не перебивал. Он слушал и, странное дело, пронзительный взгляд постепенно смягчался. От того, что он не буравит меня глазами, становилось немного легче, но все равно болела душа – словно снова рвались нити необыкновенной синевы. Слезы катились, обжигая щеки.

Когда я замолчал, Алашавар начал задавать вопросы по рассказанному мной, словно проверяя, хорошо ли я затвердил урок. Он задавал — я отвечал. Он задавал — я отвечал. Если мог ответить. А потом, словно мироздание смилостивилось, и на меня обрушились темнота.

Я предпочел бы получить разом десяток разрядов из парализатора, чем еще раз попасть к нему на допрос. Я бы предпочел умереть прямо здесь и сейчас, но мне не дали: знакомое прикосновение ленты кибердиагноста и разъяренное шипение над ухом доказали, что я ещё жив. Смутно знакомое помещение и два вроде бы знакомых лица: одно костистое и встревоженное, второе — усталое и виноватое.

— Ваше счастье, Алашавар, что мальчик быстро пришёл в себя, — уже почти не шипя, произнёс костистый.

— Эгрив, я уже извинился. От количества моих извинений вам ничего не изменится.

Эгрив.

Тапочки…

Фори…

Фори!

— Они… живы? Со… мной… были… два… человека…

— Живы, живы, — улыбнулся Эгрив. На второго я старался не смотреть. — Ты помнишь, как тебя зовут?

— Рок… ше… — вытолкнул я через застывающие губы. — На... ви… гатор. Ста… жер.

— Мальчик… — негромко произнёс второй. Посмотрел в лицо своими черными глазами, лишь на мгновение встретившись со мной взглядом. — Прости меня, пожалуйста, мальчик…

Неловкое молчание разрядил Эгрив, буркнув:

— Но вы же говорили — от количества извинений…

— Вам, Элоэтти. От количества извинений — вам.

Выпрямившись, черноглазый человек посмотрел мне в глаза и прошептал: «А теперь — отдыхай!». И меня потянуло в сон.

— Перестраховщики хреновы, — сквозь серебряный туман сонливости услышал я голос Алашавара. — Эгрив прав, мальчишка не опасен: охрану снять, пусть передвигается свободно.