О персонажах-функциях

Немецкий философ Иммануил Кант некогда утверждал, что к любому человеку следует относиться как к цели, а не как к средству. А у русских есть пословица о дураке, который лоб расшибет, если его заставить молиться. Некоторые граждане могут служить ходячей иллюстрацией обоих высказываний, ибо тезис Канта доводят до абсурдной крайности, которую сам кенигсбергский философ отнюдь не имел в виду. Конкретно: кантовскую максиму они распространяют на вымышленных людей, заявляя, что писатель не имеет права вводить в повествование персонажей, которые являются всего лишь средством продвинуть сюжет дальше или донести до читателя какую-то мысль. Причем такая позиция свойственна не только доморощенным критикам и читателям, но и самим литераторам, даже тем из них, кого принято называть мэтрами. В частности, не далее как вчера я наткнулся на такое вот высказывание Марии Семеновой:

Нет второстепенных героев, которые у тебя появились, а потом про них забыли. Так не бывает. Если ты пишешь эпизод, то он в данный момент для тебя центральный. Думай обо всем, что ты можешь по большому счету из этого эпизода максимально выкрутить для своего романа. Придумывай варианты, выбирай из них лучший. Проходных эпизодов не бывает, и проходных героев не бывает тоже.

Меня жутко раздражает, когда читаешь произведение и там писатель вводит героя, дает ему имя, а через три страницы его убивают – а, забыли, пошли дальше. Слушайте, это большое пятно ему на карму. Потому что те герои, которых мы порождаем, они пусть и виртуальные, но все же живые личности. Нельзя так с ними.

И вот здесь мне хотелось бы дать небольшой комментарий, который я считаю совершенно необходимым.

Прежде всего, не следует путать второстепенных героев с эпизодическими, как это делает Семенова в приведенной выше цитате. Второстепенные персонажи - это те, которые не играют большой роли в повествовании, но которых автор заставляет действовать при различных обстоятельствах, нередко в разных главах своей книги. Эпизодический же персонаж, как говорит Капитан Очевидность, - это тот, чья роль не выходит за пределы одного эпизода, и который ради этого самого эпизода и придумывался. Когда же эпизод заканчивается, такому персонажу в книге нечего больше делать. Например, в "Мертвых душах" Гоголя слуги Чичикова Селифан и Петрушка - это второстепенные персонажи, а вот сыновья Манилова Алкид и Фемистоклюс - эпизодические.

И вот такие эпизодические персонажи имеют полное право быть персонажами-функциями, для чего они, собственно, и создавались. Собственно, "Мертвые души" это нам и иллюстрируют: упомянутые Алкид и Фемистоклюс - не более чем бесплатное приложение к своему отцу Манилову. Но без них образ этого помещика не был бы столь выпуклым и ярким. Иногда эпизодические персонажи бывают приложением не к другому персонажу, а к идее или обстановке, и это тоже вполне допустимый художественный прием. Скажем, в романе Луи Буссенара  "Капитан "Сорви-голова" есть эпизод, когда английские каратели порубили и посажали на пики целую семью буров. Члены этой семьи максимально обезличены: у них и имен-то нет. Они появляются лишь затем, чтобы их убили. Но здесь Буссенаром двигала вполне конкретная цель: показать войну как слепую и разрушительную силу, которой нет дела до индивидуальных особенностей человека. Точно так же для солдата обезличен противник, в которого он целится: это не живой человек из плоти и крови, а некая абстрактная цель, которую надо уничтожить. А если относиться к противнику иначе, ты просто не сможешь спустить курок. Или сможешь, но побочка в виде ПТСР неизбежна. Таким образом, в высказывании Семеновой напрочь проигнорирован опыт мировой литературы, причем лучших ее образцов. 

На этом, в принципе, можно было бы и закончить, если бы не одно обстоятельство, которое, честно говоря, меня прямо пугает. Очень многие люди рассуждают так:

"Как я могу испытывать какие-то эмоции, связанные со смертью человека, если я о нем ничего не знаю, кроме того, что его убили?"

Скажите, граждане: когда показывают последствия варварской бомбардировки жилого квартала и изуродованные трупы детей, вам необходимо знать все об этих детях? Их имена, социальное положение, оценки, которые они получали в школе? Без этого ваша сопереживалка не срабатывает?

Если так, она у вас просто бракованная. Как негодное реле, которое только выкинуть на помойку.

Хотя ситуация эта, в принципе, не новая. Еще в советское время Евтушенко с возмущением писал о телезрителе мужского пола, который может игриво ласкать выпуклости жены в тот самый момент, когда на экране каратели в Родезии расстреливают мирных жителей. Действительно: он ведь даже не знает, как зовут этих негров, так какое ему до них дело?

Как-то грустно, товарищи.