Треугольника три угла разлетелись как на бильярде три шара

Я надеюсь, что то, что произошло, когда я вернулась домой, не было вызвано какими-либо действиями Рудого. Впрочем, даже если и было, то я всё равно прощаю его. Не только потому, что очень многим обязана ему, делавшему то, чего со мной почти не случалось уже очень давно - с тех пор, как я перестала посещать автоклуб, - хвалившему меня. Хотя бы, как любовницу. И этим хоть как-то повышавшим мою самооценку. Не только потому, что я очень обязана ему, напомнившему мне о том, что секс может не быть нудным и неинтересным "исполнением супружеских обязанностей по вторникам и пятницам". Я благодарна произошедшему ещё и потому, что если бы не произошло того, что произошло, то вероятно я никогда не решилась бы на тот шаг, на который решилась.

К моему глубочайшему удивлению, "успешный человек" Вадим к моему приезду "из ВУЗа" оказался уже дома - такого почти не случалось - он же очень "занятой". Он встретил меня в прихожей вопросом, о моём отношению к которому я уже рассказывала:

- И как это называется?

В тот момент я услышала в его голосе "призрак" своего отца, сразу же пытающегося огорошить собеседника, при этом думая (или делая вид, что так думает?), что тот обязан понять, о чём речь. Или почувствовать себя глупее, чем он. Как обычно, я от этого вопроса совершенно растерялась:

- Что?

- Она ещё и делает вид, что не понимает! - таким патетическим возгласом "призрак" продолжил навязывать мне мысль, что я - полная дура. Да, неспроста слово "успешный" ещё в первой половине двадцатого века относилось в основном к слову "ученик". Успешным учеником своих "старших товарищей" Вадим был точно. Я смотрела на него ничего не понимающим взглядом, когда он наконец снизошёл до разъяснения:

- Ты мне изменяешь?

Не знаю, что ответила бы на моём месте другая женщина, но я в тот момент разговаривала с "призраком отца" и смогла лишь виновато опустить голову и коротко признаться:

- Да...

Ещё мгновенье, и я, как при замедленной съёмке, увидела "летящую" в мою сторону его ладонь, цель которой не вызывала никаких сомнений - отвесить мне пощёчину. Я не знаю, что было бы, если бы это на самом деле был бы отец, а не "призрак": стерпела бы я это, как в те два раза, или нет. В тот момент я не была уже ни девятиклассницей-бунтаркой, уже не боявшейся порки за ночное отсутствие дома и вместо неё в первый раз в жизни неожиданно получившей "леща" от мастера по подавлению бунтов и поэтому растерявшейся, ни подавленной десятиклассницей, получившей двойку по химии и согласной на всё, лишь бы побыстрее оставили в покое - думаю, что именно "Жук" и Рудый сделали своё дело и вывели меня из того состояния. О том, какая реакция у, пусть и бывшей, картингистки, я думаю, догадаться несложно. Руки у меня тоже не из слабых - теми упражнениями, которым меня научили ещё в дошкольном возрасте, я заниматься никогда не прекращала.

- Ещё раз попытаешься так сделать, сломаю руку, - совершенно спокойно произнесла я, перехватив руку Вадима своей. Тогда я в первый раз в жизни испытала то состояние, которое сейчас называю "спокойным бешенством": при внешнем полностью спокойном состоянии, как я подозреваю, в этом состоянии я действительно могу перешагнуть через свой, как я его называю, "синдром убийцы" - после случая с разбитым носом Ленки в первом классе я была настолько шокирована её кровью, что с тех пор, за пятнадцать лет, ни разу никого не ударила. К счастью, до "спокойного бешенства" меня довести не так просто.

"Призрак" отца мгновенно испарился - на "успешного человека" без содрогания было невозможно смотреть, и я отпустила его руку.

- Я позвоню твоему отцу... - прозвучало из его уст довольно-таки жалко, но, тем не менее, я усмотрела в этой фразе другой "призрак" - "призрак" моей покойной матери с её вечным "Об этом узнает отец". Я молча повернулась и отправилась в свою спальню. Да-да, представьте себе, что у нас были раздельные спальни, а по вторникам и пятницам "успешный человек" "входил" ко мне так, как вероятно "входит" в спальню жены какой-нибудь султан. Разница "всего лишь" в том, что у султана жена не одна, и он "входит" к ним, как я догадываюсь, по очереди. Отдельных спален не было даже у моих родителей!

- Ты куда? Я ещё не закончил разговор с тобой! - в голосе Вадима вновь прозвучали нотки "призрака" отца. Как это называется? "Сохранение хорошей мины при плохой игре", вроде?

- Стринги искать! - коротко и спокойно ответила я, не оборачиваясь на него.

- Зачем? - "призрак" был сбит с толку и, видимо, чувствовал себя так же, как я при вопросе "И как это называется?", и я "добила" его, продемонстрировав всю свою "грубость" и "вульгарность":

- Ты же не хочешь, чтобы твою жену пороли ремнём по голой сраке за то, что ты не в состоянии как следует выпороть её твоим ху*м в п*зду?

Я не видела его лица, но подозреваю, что "хорошая мина" с него слетела мгновенно. Так и не обернувшись, я ушла в свою спальню и на полном серьёзе открыла шкаф и начала искать там свои стринги - "спокойное бешенство" застилало мой разум, и я всерьёз думала о том, что если приедет отец, то я лягу на порку так, как легла бы тогда, в пятнадцать, во время "утра стрелецкой казни". Вывели меня из этого состояния воспоминания о том, что именно тогда я в первый раз в жизни получила от отца пощёчину - познакомилась с новым, более ухищрённым методом подавления бунтов. Выдержу ли я это? Или перехвачу руку отца так же, как перехватила руку Вадима?

Испытывать судьбу я не стала, прислушалась. Убедилась в том, что "успешный человек", по всей видимости, ушёл в его комнату (за телефоном, чтобы позвонить моему отцу, или ещё зачем-то?), вышла из дома, вывела из гаража "Жука" и погнала его в сторону старой части города - туда, где я любила бродить во время "оттепели"; туда, где находился автоклуб; туда, где мы гуляли с Олегатором. Одним словом, туда, где происходило всё лучшее, что было в моей жизни.