Муравьи

Пока пишется роман, немного улыбнёмся - в сборнике есть новые рассказы: https://author.today/work/228600

***

Дело было давным-давно, лет, быть может, пятнадцать назад. Я работал тогда в маленьком книжном салоне. 

Располагался тот салон в стекляшке, в домике почти сплошь из стекла: он состоял чуть не из одних сплошных окон. Вместо стен – прямые окна с рекламными плакатами, а под крышей – скошенные окна, как в парнике или теплице. Поэтому в жаркие летние дни все, кто работал в салоне или приходил туда купить книжку, чувствовали себя томно, как созревающие огурцы, а осенью, в дождь, из стыков рам почти всегда капало, и на книжных шкафах на этот случай стояли тазики.

В общем, не такое уж удобное место. Но всем нравилось: и книги здесь продавались отличные, и люди работали замечательные, и читатели к нам приходили невероятно милые, вежливые и весёлые. И можно было читать вслух стихи, показывать детям картинки к сказкам и до полного самозабвения спорить про всякие исторические события – потому что книги по истории едва умещались на трёх громадных стеллажах. 

Но стекляшка-парник не принадлежала салону целиком – мы её делили с цветочниками. От цветочного магазинчика нас отделяла подсобка, она же кладовка, она же наша столовая. Там у нас хранились книги и игрушки, половые щётки – ну и столик стоял с электрическим чайником и сахарницей. В кладовку вели две двери: одна – в салон, а вторая, всегда запертая на два замка – в цветочный магазин.

Цветочники продавали комнатные растения и рассаду. И ещё у них жили муравьи.

Я тогда плотно познакомился с муравьями впервые и понял, что муравьи – разумные существа, цивилизация. Уж очень они культурно и организованно себя вели – куда толковее, чем иные наши близкие родственники.

Дело в том, что наши соседи были против муравьёв принципиально. До глубокого негодования и любых решительных действий.

Периодически мы слышали через дверь, как цветочники возмущённо вопили: «Сколько можно! Везде эти муравьи, спасу от них нет! Травить гадов!» Слово у них не расходилось с делом: после поднятого шума они там устраивали химическую атаку.

Не знаю, что это было за вещество. Но воняло оно нестерпимо не только для муравьёв, но и для любого млекопитающего.

Муравьи, такое чувство, всё понимали ещё на этапе воплей. Они оперативно собирали пожитки, детей, строились колоннами – и очень организованно уходили через щель под дверью в нашу подсобку.

Их было очень много – но это были совсем крохотные чёрные муравьи, поэтому их суровые колонны должного угрожающего впечатления не производили.

Они перебирались на нашу территорию и как-то незаметно там размещались. Пить ходили в раковину и уносили крупинки сахара из сахарницы куда-то за стеллажи. Наша администраторша смотрела на это с некоторым даже сочувствием. «Вот, – говорила она печально, – опять от соседей муравьи пришли. Может, отравить?» – но как-то не доходило до крайностей. Муравьи ничего не портили и вели себя вежливо. Единственное, что доставляло нам какие-то неудобства – это визиты их фуражиров к сахарнице. Но кто бы обвинил этих беженцев? У них тоже дети.

Муравьи обычно жили у нас дня три. Потом, я думаю, их разведка доносила: дома атмосфера стала пригодной для жизни. И они снова собирали пожитки, детей – и вечером, когда цветочники уходили домой, строем, организованными колоннами возвращались через щель под дверью на родину.

Цветочники их сразу не замечали. Но проходила неделя-другая – и за стеной снова вопили: «Опять эти гадские муравьи! Мëдом им тут намазано, что ли?! Травить немедленно!»

Муравьи, наверное, тяжело вздыхали, когда это слышали.

И вся история повторялась сначала.