Песни поражения

После прусско-австрийской войны 1866 года австрийские немцы вышли из Немецкой Конфедерации и были вынуждены существовать как одна из многих национальностей империи Габсбургов. В условиях нарастающей демократизации, некоторые австрийские немцы начали опасаться, что первенство немецкого языка и культуры в империи, законы, действующие с конца XVIII века, будут поставлены под сомнение другими национальностями государства. Этот конфликт между немецкой национальностью и австрийским гражданством часто обострялся беспокойством относительно славянского или латинского распространения, ведущего к появлению двух практически связанных форм национализма, отличных от немецкого. Народно-культурный национализм, связанный с пробуждением национального самосознания среди немцев, особенно в крупных центрах и тех провинциях, где смешались разные народы, выразился в создании образовательных Лиг и Лиг защиты (ферейнов), цель которых состояла в сохранении немецкой культуры и укреплении немецкой идентичности. Пангерманизм был более политичен, он больше приспосабливался к меняющимся условиям, чем защищал немецкие интересы. Он возник как символ веры маленького немецкого сообщества в Австрии, отказавшегося признать неизменным отделение её от остальной Германии в 1866 г. и намеренного восполнить этот разрыв немецкого единства единственным способом, возможным после победы Бисмарка над Францией в 1870: присоединением (Anschluss) того, что они называли Германо-Австрией – тех провинций, которые входили в Немецкую Конфедерацию с 1815 по 1866 – к бисмарковскому Рейху, даже если бы этот союз означал разрушение монархии Габсбургов. Эта идея превращения Германо-Австрии в провинцию Немецкого Рейха получила название Kleindeutsch (малого немецкого) национализма в противоположность Grossdeutsch (великому немецкому) единству под началом Вены, концепции, которая потеряла смысл после 1866.

В 1885 множество народных ферейнов действовали в провинциях и в Вене. Они занимались исследованием и ритуализацией событий и символов немецкой истории, литературы и мифологии; и совмещали такие формы общественной жизни как хоровое пение, гимнастика, спорт, восхождение на горы с национальными (volkisch) ритуалами. В 1886 союз ферейнов (Germanenbund) был основан в Зальцебурге Антоном Лангтаснером. Ферейн, членствующий в Союзе, должен был участвовать в немецких фестивалях, установленных специальным немецким календарём, и невзирая на классы, переживать чувство общности немецкой нации. Социальной базой движению служила провинциальная интеллигенция и молодежь. Правительство с осторожностью относилось к такой форме национализма и действительно Немецкий Союз был распущен в 1889 и возник вновь уже в 1894 как Союз Немцев.

В 1900 более чем 160 ферейнов принадлежали Союзу, разбросанные в Вене, Нижней Австрии, Штирии, Каринции, Богемии и Моравии. Известно, что существовало примерно такое же количество незарегистрированных ферейнов; возможно, что от 100 до 150 тысяч человек были серьёзно затронуты их пропагандой. Лист сформулировал свои идеи и политическую позицию преимущественно в этой среде. В 1870-80-е гг. он писал для журналов движения; он посещал ферейн «Немецкий дух» и Deutsher Jumverein, гребной клуб Donauhort в Вене и ферейн «Немецкий дом» в Брно; активно участвовал в фестивалях Союза Немцев в 1890-е гг. Только через эту жизнь ферейнов в последние десятилетия века можно понять воодушевление и пафос его националистических романов и пьес в дооккультной фазе его творчества между 1880 и 1900 гг.

Движение пангерманизма возникало и как выражение юношеских идеалов студенческих братств Вены, Граца и Праги 1860-х. Впервые возникшие в 1840-х, австрийские братства были построены по образцу немецких студенческих клубов периода Vormorz (консервативная эпоха между 1815и буржуазной либеральной революцией марта 1848), которые развивали традицию радикального национализма, романтических ритуалов и тайны, черпая вдохновение из уроков Фридриха Людвига Яна (1778–1850), народного проповедника атлетизма, немецкой подлинности и национального единства. Некоторые братства, возбуждённые проблемой немцев в Австрии после 1866, начали защищать Kleindeutsch национализм, то есть включение Германе-Австрии в Немецкий Рейх. Они прославляли Бисмарка, аплодировали прусской армии и Кайзеру Вильгельму I, носили голубые фиалки (считалось, что это любимый цветок Бисмарка) и пели «Die Wacht am Rhein» на публичных митингах и банкетах. Этот культ пруссофилии неизбежно вёл к торжеству силы и умалению гуманности и справедливости.

Георг фон Шонерер (1842–1921) связал своё имя с этим движением, когда 1876 г. в Вене объединил в союз братства Kleindeutsch. Без его вмешательства пангерманизм, быть может, остался бы только «тенденцией» среди политически наивных студентов, народников и рабочих группировок. Его идеи и темперамент, талант агитатора определили характер и судьбу австрийского пангерманизма, породив тем самым революционное движение, соединившее в себе народнический антикапитализм, антилиберализм, антисемитизм и пруссофилию немецкого национализма. Баллотируясь впервые на выборах в рейхсрат в 1873 году, Шонерер следовал радикально демократической линии вместе с другими прогрессивными левыми. Это продолжалось до 1878. Затем он начал требовать экономического и политического союза Германе-Австрии с Немецким Рейхом и с 1883 стал печататься в крайне националистической газете («Подлинное немецкое слово»). Сущность пангерманизма Шонерера состояла, впрочем, не в требовании национального единства, политической демократии и социальных реформ (эту программу он разделял с убеждёнными радикальными националистами парламента), но в его расизме: в убеждении, что кровь – единственный критерий всех гражданских прав.

Движение пангерманизма стало заметной силой в австрийской политике середины 80-х гг., но затем угасло после осуждения Шонерера в 1888 за изнасилование; лишённый всех политических прав на пять лет, он удалился от парламентской деятельности. Но не далее чем в конце 90-х пангерманизм вновь достиг статуса народного движения. Это произошло в результате вызова, брошенного немецким интересам в империи. Многие, кто привык к немецкому господству в культуре, пережили шок, когда в 1895 правительство ввело славянские классы в исключительно немецких школах Корниолы. Этот незначительный спор имел для немецких националистов символический смысл, несоизмеримый с его практическими следствиями. Затем в апреле 1897 австрийский премьер граф Казимир Бадени предложил свой закон о языке, в соответствии с которым все служащие Богемии и Моравии должны были говорить на немецком и чешском языках; мера, явно направленная против немцев. Эти события спровоцировали взрыв националистического возмущения в империи. Демократические немецкие партии и пангерманисты, не имея сил заставить правительство отменить закон о языке, блокировали деятельность парламента, и эта практика продолжалась вплоть до 1900 года. Когда последующие премьеры привели закон в исполнение, возмущение хлынуло из парламента на улицы больших городов. Летом 1897 кровавые конфликты между бунтующей толпой и полицией – даже армией, чуть не ввергли страну в гражданскую войну. Охраняя общественный порядок, полиция распустила сотни ферейнов. Во всех этих событиях – разрушение парламента, общественные беспорядки, немецкий шовинизм, избирательные кампании пангерманистов 1901 г. – можно усмотреть корни нового воинствующего настроения, свидетелем которому была возникающая ариософия.

Основной темой разнообразных политических протестов была попытка части австрийских немцев сопротивляться славянским претензиям на политическое и национальное самовыражение и вместе с тем стремление сохранить единство, распадающейся, пережившей себя многонациональной империи Габсбургов. Отнюдь не все сторонники пангерманизма хотели экономического и политического союза Германе-Австрии с Немецким Рейхом, как это предполагалось программой Шонерера. Причины, по которым они поддерживали партию, часто сводились к желанию поддержать силами ферейнов немецкие национальные интересы внутри империи. Поскольку в последнем десятилетии, куда ни бросишь взгляд, везде австрийские немцы могли видеть возрастающее влияние славян, что ставило под сомнение традиционное преимущество немецких культурных и политических интересов: спор о школах, указ Бадени о языке, всеобщее избирательное право (окончательно введённое в 1907) довели до критической точки этот мучительный и неразрешимый вопрос. Австрийские немцы рассматривали эти политические меры как удар по немецкой собственности и ключевым позициям немцев в экономике. Первые статьи Ланца целиком посвящены проблемам универсального избирательного права и немецкого экономического господства (Besitzstand). И Лист, и Ланц осудили парламентскую политику и потребовали подчинения всех национальностей в империи немецкому закону. Идеи ариософии были самым тесным образом связаны с этим последним в XIX веке немецко-славянским конфликтом.

Выраженный антикатолицизм ариософии также восходит к влиянию пангерманизма. Несмотря на симпатию к народному язычеству Немецкого Союза, Шонерер в 1890 начал размышлять о вероисповедной политике, при помощи которой он мог бы вступить в борьбу с католической церковью, эту последнюю он рассматривал как чуждую германизму и опасную политическую силу. Император пользовался советами епископата, приходские священники создали сеть эффективной пропаганды по всей стране и христианская социальная партия лишилась прежней поддержки среди крестьянского и полугородского населения Нижней Австрии и Вены. Он думал, что обращение движения в протестантство поможет подчеркнуть в сознании немецкого народа связь славянства (после 1897 славян ненавидели и боялись миллионы) с католицизмом, династией и австрийским государством. Консервативно-клерикально-славянофильское правительство с 1879 действительно сделало вероятной и почти неизбежной неприязнь к католицизму. Многие немцы считали, что католическая иерархия носит антинемецкий характер, и в Богемии уже росло возмущение против чешских священников, которым давали немецкие приходы. С целью эксплуатации этих чувств в 1898 году Шонерер открыл свою кампанию по разрыву с Римом (проект Los von Rom).