Все плохо.

Последняя работа классика отечественной анимации Андрея  Хржановского "Нос, или Заговор „не таких“" (2020) смотрится сегодня  мрачным пророчеством. Полнометражный мультфильм по опере Шостаковича  "Нос" – глазами Мейерхольда, с участием прозы Гоголя, воспоминаний  Булгакова, живописи Филонова; казалось бы, какое это имеет отношение к  происходящему сегодня ужасу? За калейдоскопом выписанных образов, в  складках кинематографических и живописных цитат незримым фоном, однако,  присутствует в фильме еще что-то, что невозможно описать одним словом.  Черная тоска – от безысходности и повторяемости русского кошмара. 

– "Нас учили по книгам жить", как пел Макаревич, и по инерции  пытаешься сегодня найти "подходящую" книжку или фильм – но это абсурдно:  никакие книги или фильмы сегодня не могут помочь именно жить.

– То, что происходит в России сейчас, – это иллюстрация 14 тезисов  Умберто Эко о признаках фашизма (эссе Eternal Fascism, 1995). Все что я  наблюдаю, происходит в точном соответствии с его пунктами. И главный из  них – это поиск врага. Сейчас главный враг определён, это Запад. Так же,  как в советское время, россиянам предлагают жить в "окружении врагов" –  разница лишь в том, что раньше это называлось "капиталистическое  окружение". Со всеми этими вводными штампами пропаганды – вроде "лить  воду на мельницу врага…" Знаете, мы с Геннадием Шпаликовым в свое время  хотели придать образную форму идеологическим штампам, сделать такой  фильм, с буквальной реализацией метафор. Построить мельницу, повесить на  нее табличку "Мельница империализма" – и чтобы люди ходили там с  ведерками и лили воду… Степень абсурда, происходящего в России, мне  кажется, эта картинка сегодня передавала бы даже ярче.

в качестве главной причины я бы назвал сравнимое по размерам с египетской пирамидой количество лжи

…Как жить? Я не знаю, как жить. Очень бы не хотелось верить в то, что  Россия рухнула окончательно. Но морально – в глазах мира – это уже  произошло, на многие десятилетия вперед. Многие еще этого не понимают.  Но это неважно. Это уже так. Если бы я писал обращение к согражданам (я  действительно пытаюсь сформулировать что-то для себя) – как такое могло  случиться с целым народом? – в качестве главной причины я бы назвал  сравнимое по размерам с египетской пирамидой количество лжи. Которую  большинство легко приняло. За 20 прошедших лет мы с вами буквально  оказались над пропастью во лжи. Перефразируя Сэлинджера. Который, в свою  очередь, воспользовался цитатой из Роберта Бёрнса.

Андрей Хржановский родился в 1939 году в Москве. В 1962 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа. Первый снятый им мультфильм «Жил-был Козявин»  (1966) – уникальный пример советского сюрреализма – чудом успел  проскочить на экраны на излете хрущевской оттепели; следующий его  мультфильм «Стеклянная гармоника»  (1968) по сути был положен «на полку». Среди работ Андрея Хржановского  особо выделяют «пушкиниану» – мультфильмы по мотивам творчества поэта. С  1982 года Хржановский преподавал режиссуру анимационного кино, с 1988  по 1990 годы возглавлял творческое объединение «Поиск»  при «Союзмультфильме». Андрей Хржановский много лет ищет способ  «оживить» мировые шедевры живописи, заставляя их сорваться с полотна и  зажить собственной жизнью. Особняком в его творчестве стоит фильм  «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину» (2009 года) – по произведениям и биографии Иосифа Бродского. В феврале 2022 года вместе с другими деятелями культуры выступил против вторжения в Украину.

– Страшно, но одновременно ведь и фарс – вроде "танк застрял в  воротах цирка". Это сочетание страшного и абсурдного – оно о чем  говорит? 

– Свидетельство глупости торжествующей, которая в основе всего. Я в  связи с этим вспоминал зонги из "Доброго человека из Сезуана" (1941)  Бертольда Брехта, в переводе Бориса Слуцкого:

Шагают бараны в ряд
 И бьют барабаны...
 А кожу для них дают
 Сами бараны!

возвращение к разуму, отрезвлению представляется мне нереальным

Для меня, может быть, самое страшное из того, что происходит сегодня,  – и это, видимо, надолго – состояние умов, или, точнее, состояние  безумия народа. Очень большие усилия были предприняты – особенно в  последние 20 лет – по выбиванию мозгов у населения. Это увенчалось  успехом. Власть добилась своего – так удобнее управлять, – но  одновременно подрывается сама основа существования нации. Определяет  нашу популяцию именно разум, что и делает нас отличными от зверей, от  других видов. Человек, не приспособленный к думанью, не может понять,  например, что у него похитили конституционные права – а узурпатор  де-факто отменил действие основных статей российской конституции,  которые касались свободы слова, собраний и т.д. Если ты этого не  понимаешь, не чувствуешь – это фатально. Но на сегодня возвращение к  разуму, отрезвлению представляется мне нереальным. Боятся думать или не  хотят – неважно: народ в буквальном смысле ослеплен. Это усиливается еще  нищетой – 20 миллионов живут за чертой бедности. Невежество, бесправие и  нищета.

– Советский миф о повальном образовании был до какой-то степени  реальностью; да и в наше время высшее образование было получить довольно  легко. Как это сочетается с массовым оглуплением? Как мог произойти  этот ментальный регресс – когда люди добровольно опрокинули себя в  средневековье, в дикость? Поглупеть, имея за плечами такие объемы нового  культурного опыта – как это возможно? 

– В том-то и дело, что образование было "повальным". Качество  советского образования можно обсуждать, но все-таки оно означало, что  люди худо-бедно вынуждены были читать книжки. Сам по себе процесс чтения  активизирует мозговую деятельность. А потом – в наше время – перестали и  читать, поскольку можно было обойтись без этого.

Почти весь народ, как актёр, живет чужой жизнью и притворяется, что ему нравится

При этом сработали какие-то более древние привычки, ментальные.  Например, способность к мимикрии. Этому учить никого не надо, это в  крови. Нынешняя трагедия предопределена характером ментальности русского  народа. Сейчас мы – народ, идеально воплощающий мечту Станиславского,  который завещал актерам жить по предлагаемым обстоятельствам. Почти весь  народ, как актёр, не живет своей жизнью – а живет чужой и притворяется,  что ему нравится, что это и есть его настоящая жизнь. Мало того –  притворяется с усердием и выдумкой. Имитируют жизнь там, где нежить,  мрак. Иным, безгласным, предложили довольно убогие обстоятельства, но  они их устраивают. Хлебушек есть, огурчики в огороде, самогон – ну как  бы нормальная жизнь, что ещё нужно? "Лишь бы не было войны" – присказка  эта важнейшая из-за частого повторения потеряла всякий смысл и привела в  итоге к прямо противоположному результату.

– Вы застали всю эту советскую систему культурного окормления,  заботу о высоком культурном уровне населения. Почему это, опять же, не  повлияло на общий уровень самосознания, не привело к сущностным  изменениям? 

– Советская власть была устроена не так примитивно, как путинская,  конечно. И интеллигенция свою задачу видела в "служении народу" – это  вполне искренне, кстати, принималось тогда многими. Помните, как на  заводы и на сельские станы выезжали концертные бригады из музыкантов  высочайшего класса? В частности, Мстислав Ростропович очень хотел  поехать на целину. Рвался, обивал пороги: я хочу играть на целине! Ему  говорят: ну как – там же нет пианино, кто вам будет аккомпанировать. А  он говорит: "Я знаю одного блестящего аккордеониста (Казаков, кажется,  была его фамилия), интеллигентный, с широчайшим репертуаром. Я с ним  разучу сонаты Бетховена и Баха". "Но место? Там нет даже клуба  захудалого!" – "Ничего, мы поставим грузовик посреди поля, откинем борта  – и будет сцена".

И действительно, он таки добился своего и поехал. И выступал. На  полевом стане. И вдруг он слышит во время выступления, как один  слушатель в первом ряду, вусмерть пьяный, бормочет ему вполне отчётливо:  "уйди". Ростропович думает, что ослышался. Мужик подходит вплотную:  "Уйди, тебе говорят. Дай баянчик послушать!"

Это не анекдот – это сам Ростропович рассказывал. Это о "возросшем культурном уровне" и запросах.

при Путине перестали притворяться умными и хорошими и откровенно поощряли дикость

Я хочу сказать, что за всем этим культурно-массовым просвещением все  равно была ложь – и дикость. Но при Путине, собственно, даже перестали  притворяться умными и хорошими – и откровенно поощряли дикость.  Очередная ложь номер такой-то: когда они говорят, что поддерживают  культуру – на самом деле все делалось для ее истребления. Проведи  простое тестирование в Госдуме – на знание Пушкина, Чайковского,  Толстого – мы убедимся, что там никакого зеленого понятия о них нет.  Например, Первый фортепианный концерт Чайковского, столь якобы любимый  Путиным – он, между прочим, построен на украинском народном мелосе,  особенно финал. Или другой их якобы любимец – Лев Толстой: весь поздний  Толстой высмеивает патриотизм, который они пропагандируют, и яростно  отрицает войну.

С чего начинать?... Возвращать людям подлинные цитаты того же  Толстого, антивоенные! И возвращать подлинный смысл всему, что делается и  говорится. Во время пасхального богослужения, на котором присутствует  Путин, звучит фраза "Мир на земле и благоволение в человецех". Что  это?.. Насмешка над этикой. Когда патриарх и иже с ним окропляют святой  водой орудия убийства – что это, хочется спросить? Это же буквально  описанное Толстым в трактате "В чем моя вера" государственное лицемерие.

– Можно ли это лечить и как? Например, средствами кино? 

Проблема подавляющего числа наших соотечественников в том, что они не представляют, что может быть другая жизнь

– Я думаю, и можно, и должно. И это  обязательно случится. Надо просто постараться найти для этого  соответствующий язык. Я сейчас сочиняю фильм, который задумал еще до  войны. Нам известен факт личного знакомства и дружбы двух великих  поэтов, русского и немца, Тютчева и Гейне. Они, как поэты и как  провидцы, ведь могли же – я сочиняю такие обстоятельства – однажды  задуматься: а что будет с нашими народами в будущем? И вот представим,  что они видят это трагическое будущее – и Первую мировую войну (я нашёл  много материалов о том, как на нее откликнулись великие немецкие  художники). Или вот они заходят в знаменитую мюнхенскую пивную – где  бывал и Ленин, и еще один злодей рода человеческого; вот "видят" вторую  мировую – и так вплоть до сегодняшних дней. Для человека, обладающего  чувством, знаниями, кругозором, возможно заглянуть и в будущее. Проблема  подавляющего числа наших соотечественников в том, что они не  представляют, что может быть другая жизнь. Они не выезжали никогда за  границу. И вот они слышат про "загнивающий запад" – и верят. Особенно  жители тех депрессивных регионов, где люди зимой в мороз вынуждены  ходить в деревянный туалет на улице. Конечно, хочется устроить всем этим  миллионам посредством кино виртуальную экскурсию – и показать, как на  самом деле люди живут, например, в Германии, как здесь устроена жизнь.  Как устроена вообще жизнь в демократическом государстве. Как живут  рабочие, интеллигенты, пенсионеры – это объективно было бы и  поучительно, и интересно, и полезно.

– Опыт большевизма, сталинизма не проходит сам собой – теперь мы в  этом убедились. Без покаяния – теперь в первую очередь перед Украиной –  невозможно говорить о каком-либо приемлемом будущем. Как вы  представляете себе эту этическую точку отсчета? И с чего придётся  начинать?

– Я помню фразу Юрия Любимова – он на репетициях часто общался с  актёрами, поскольку заботится в том числе об их гражданском воспитании.  Так вот, он часто повторял: пока мы не покаемся за большевистские  преступления, ничего в этой стране изменится.

в качестве первого шага показывать обывателям кадры из Бучи

Покаяние – вещь необходимая, но трудно представимая. Каяться нужно  прежде всего в нынешних страшных преступлениях – и в качестве первого  шага показывать обывателям кадры из Бучи, часами; документальную хронику  того, что там происходило в первые дни войны. Когда миллионы людей были  изгнаны обстоятельствами из своих домов. Когда стала привычной фраза "в  результате попадания российской ракеты в жилой дом… погибли люди".

Сторонник общества "Мемориал" и представители правоохранительных органов у здания Верховного суда РФ

Без покаяния, так же, как и без люстраций – которые должны коснуться  всех, кто причастен к преступлениям, – невозможно будет двигаться  дальше. Нельзя будет обойтись и без покаяния за преступления  большевиков. Одним из важных моментов, предшествующих катастрофе, была  борьба путинского режима с обществом "Мемориал". За последние  десятилетия у нас не было фигуры более значимой – которую можно даже  назвать совестью нации, – чем Андрей Сахаров. И память о нем также  растоптана нынешними действиями режима. Который в итоге хотел изъять,  уничтожить память о трагическом прошлом страны.

как будто жертв сталинизма убили во второй раз

… Район Берлина, где мы сейчас с вами беседуем, – здесь до второй  мировой войны жило много богатых евреев. Если вы пройдёте по улице, вам  бросится в глаза огромное даже по местным меркам количество так  называемых камней преткновения – табличек с именами тех, кто погиб в  концлагерях, был изгнан, замучен. До тридцати табличек иногда приходится  на каждый дом... И все-таки в итоге, как мы видим, немецкое общество  нашло в себе силы для покаяния – и это единственный путь для возрождения  нации. У нас тоже в последние годы устанавливали таблички "Последнего  адреса" – но сейчас их, как я слышал, даже демонтируют. И на их месте опять зияют провалы. Это выглядит кощунственно – и символично: как будто жертв сталинизма убили во второй раз.

– Путин опрокинул Россию в прошлое – тем самым обрекая режим на  повторение прежних исторических ходов, которых не так уж и много. И во  время пригожинской попытки мятежа перед нами, как в калейдоскопе, за  полдня промелькнули все эти варианты – от 16-го до 20-го века  включительно. Россия всегда повторяет свои ходы, но никогда почти не  совершает нового. Вот это, в частности, потрясает. 

Вот над чем поработал хозяин Кремля – страна за 20 лет опять лишилась памяти

– Мы хорошо знаем про разбойника и невежду Пригожина; но ведь какой у  него был лозунг – "марш справедливости", "против беспредела, коррупции,  бюрократии". Я понимаю, что это спекуляция, но, чтобы в том числе и это  понять, чтобы отделить популизм от реальности – нужны мозги. Вообще для  того, чтобы делать что-то новое, нужны новые мозги. И самосознание. Был  ещё такой гениальный образ у Чингиза Айтматова в романе "И дольше века  длится день" – манкурты, люди, лишённые памяти. Вот над чем поработал  хозяин Кремля – страна за 20 лет опять лишилась памяти. И это было  закамуфлировано заботой о народе, о благе, о культуре, о традициях.  Нужно не традиции поощрять, не единогласие – а воспитывать именно  культуру инакомыслия. Поощрять разность мысли. Приучать людей к тому,  что несогласие является нормой в современном обществе. У нас главной  мантрой при Путине стало "согласие" – которое в итоге превращается в  насилие над мышлением. "Самостоянье человека – залог величия его", –  писал Пушкин; мы пытались "подняться с колен" – а на самом деле просто  рухнули пластом.

– Вы потомок ссыльных поляков. Лет сто российская империя вместе с  другими тогдашними империями пытались уничтожить Польшу – с той же  маниакальностью, что и сегодня – Украину. Также убеждая всех, что  "такого государства не существует". Но польское общество оказало упорное  сопротивление, индивидуально и массово – даже в ссылках, на каторге. В  вашей семье что-то рассказывали об этом? 

– К моменту моего рождения это, конечно, уже было далекое прошлое.  Видимо, мой дальний предок был сослан из Польши в Поволжье, а мой дед  Борис Феликсович родился в Казани. И затем оказался в ссылке в Вологде,  затем в Иркутске, где он, кстати, был заведующим сибирским отделением  издательского дома Сытина. Про международное польское сообщество  отдаленно помню бабушкины рассказы. Но их друзьями в Москве были уже в  основном русские люди. Мои польские предки – это по папиной линии; а по  маминой, опять-таки, ее предки были из ссыльных кантонистов. Мой отец  был знаком в 1920 годы с обэриутами, был восторженным слушателем  Маяковского, сам был участником труппы, актером и художником знаменитого  Театра дома Печати под руководством Игоря Терентьева. Он учился  живописи в мастерских Петрова-Водкина и Малевича, а в конце концов  оказался в мастерской Павла Филонова. Отец тяжело переживал крушение  русского авангарда – часто повторяя цитату из "Тиля Уленшпигеля" про  "пепел Клааса" – он не мог простить советской власти того, что погубила  множество выдающихся художников – Мейерхольда, Филонова, который умер в  нищете во время блокады, Бабеля, и многих других… Я хочу использовать в  одном из моих фильмов картины моего отца, написанные в 1970е годы,  которые являются в своем роде эпитафиями русскому авангарду 1920х.

– Ощущали ли вы себя в силу происхождения "не совсем своим", не совсем советским человеком? 

Андрей Хржановский, 1990 год

– У меня было вполне традиционное советское воспитание. Но так  сложилось, что я рано получил собственный травматический опыт общения с  советской действительностью. Началось это с нелепой случайности. Так  вышло, что я впервые узнал, что такое допрос, когда мне было 7 лет – я  учился во втором классе. В середине урока в класс входит завуч с  учеником первого класса, а с ними – какой-то человек в сером костюме.  "Посмотри-ка, Вовочка, – говорит завуч – кто тебя бил?" От неожиданности  я вдруг заулыбался – и Вовочка показал на меня. И вот меня ведут в  учительскую и устраивают мне допрос. Я объяснил, что Вовочку вижу  впервые; но все это так подействовало на мою психику, что я потом долго  кричал по ночам "я не бил его!" Это была, можно сказать, моя первая  встреча с ложным наветом, доносом.

Вообще моя мимика непроизвольная всегда советскую власть раздражала.

нынешний хам прикидывается ревнителем нравственности – вот что самое страшное

Время учебы во ВГИКе совпало с советским подавлением венгерского  восстания (1956) – по институту тогда прокатилась волна преследований.  Под эту волну попал и я – мне решили устроить взбучку, видимо, припомнив  заодно мой насмешливый этюд по мотивам выступления Хрущёва, который я  поставил на первом курсе.

Но потом был случай еще более дикий. Урок военной подготовки у нас  вел подполковник с говорящей фамилией Бескровный – он был туп насколько,  что не мог организовать элементарный учебный процесс, люди сновали  туда-сюда по классу. И вдруг он замечает, что некий студент 3 курса  читает книгу во время занятий – чем сразу обращает на себя внимание.  Это, кстати, была единственная книга, которую я взял в библиотеке ВГИКа и  не вернул. "Что это за книжечка у вас, товарищ студент? А,  дореволюционное издание Гоголя, "Избранные места из переписки с  друзьями"?" И вот он видит главу под названием "О роли женщины в свете".  "А, товарищ студент – вы во время военной подготовки интересуетесь  женщинами". На другой день меня вызывают на учёный совет и зачитывают  приказ об исключении из института, совет единогласно "за". На следующий  день мне приходит повестка в военкомат – так что следующие два месяца  мне пришлось скитаться по разным квартирам. Кто бы ни пытался за меня  вступиться – ВГИКовская профессура – все было бесполезно; спас меня  только звонок из редакции крупной газеты директору ВГИКа. "Мы готовим  материал под названием "За Гоголя – в рекруты", и хотели бы уточнить  кое-какие детали…" Только после этого меня восстановили в институте –  хотя история эта аукнулась мне еще раз в 1968 году, уже в связи с  запретом "Стеклянной гармоники".

– В вашем фильме "Стеклянная гармоника" (1968) присутствует герой  в котелке – бесплотный, написанный по мотивам образов Рене Магритта –  так и хочется назвать его "вечный чекист". Понятно, почему советская  власть ненавидела этот фильм – потому что она себя узнавала в этом сером  персонаже. Сегодня, конечно, этот фильм смотрится еще более пророчески.  

– Гармонику мне "повезло" сдавать в Госкино, когда советские танки  вошли в Прагу. Фильм-то изначально был совсем другим, чем тот, который  потом вышел на экраны. В первом варианте не было темы "денег" – весь  город был уставлен бюстами этого магриттовского человека. Первую версию  даже успели увидеть несколько десятков человек (в их числе Елена  Камбурова, которая рассказала мне об этом). Но вторжение в Прагу  поставило крест на фильме, поскольку он теперь "читался" как намек. В  1960-е годы существовала такая практика – "спасать" неправильные фильмы,  для этого обычно обращались за помощью к динозаврам от кино. На  просмотр моего фильма пригласили Сергея Юткевича. Он посмотрел первый  вариант фильма и – чему я сам был свидетелем – вместо того, чтобы  покритиковать оступившегося автора, предложил директору студии: "Я еду в  Канны, на фестиваль; отдайте мне этот фильм, и я привезу вам пальмовую  ветвь". Нет, ответили ему – этот фильм никуда не поедает. Затем нас  начали шантажировать: переделайте фильм, иначе все 600 человек, которые  работали на студии, не получат зарплату. И мы внесли поправки, которые,  как нам казалось, не искажают основного содержания фильма. Тем не менее  меня за него все равно наказали, сослав в армию.

Кадр из мультфильма "Стеклянная гармоника" Андрея Хржановского, 1968 год

…Все фильмы, которые сделаны на "Союзмультфильме" – тогда был такой  порядок, – передавались в малый зал кинотеатра "Россия" для показа.  Единственная копия нашего первого варианта автоматически также  отправилась туда. А потом они спохватились, изъяли копию – и она  оказалось в сейфе у директора студии. Потом, когда я уже служил в армии,  мне рассказали об уничтожении нашего фильма. Вынули пленку из двух  коробок, положили на колоду и секачом порубили как капусту. Если бы я  знал, что советская власть отнесется с таким варварством к моему фильму,  я бы, конечно, нашёл способ сохранить его.

– Казнь фильма – яркий образ. Почему люди в России до сих пор продолжают верить "вечному чекисту" – или притворяются, что верят?

Миллионы заколдованных людей

– Пропаганда делает своё дело. Услужливый дурак опаснее врага – когда  вертикаль уложена, уставлена услужливыми холуями. Главная опасность  сегодня исходит от этих людей. Формула Мережковского "торжествующий хам"  совершенно актуальна; только нынешний хам прикидывается ревнителем  нравственности – вот что самое страшное. Языковой феномен нынешней  пропаганды все-таки имеет иную природу, чем при советской власти. В нем  чувствуется какая-то поразительная наглость, уверенность, что в твоем  распоряжении 140 миллионов круглых идиотов – и поэтому врать можно  направо и налево.

Знаете, я в своё время увлекался суггестологией – это наука,  изучающая механизмы внушения, гипноза и способы его практического  применения. Мы увлеченно изучали теорию цейтнота, например, и у нас была  целая компания, куда входили и Шнитке, и Смоктуновский… Была такая  доктор Юлия Некрасова – она работала с людьми с тяжёлой стадией  заикания. Люди просто слова не могли сказать – они мычали. И она  возвращала им речь, причём делала это публично – таково было ее условие.  Как-то раз она устроила сеанс гипноза в театре на Таганке, при этом  была вся труппа во главе с Любимовым. Некрасова выводит на сцену человек  десять – взрослых людей, под 30 лет, с тяжелой степенью заикания. И вот  она подходит к каждому, спрашивает имя – они в ответ только мычат.  Затем она обращается к ним: "Сейчас произойдёт одна вещь. Вы все сможете  говорить. Вы должны мне поверить". И делает какие-то пассы руками. Люди  на сцене слегка покачиваются. Затем она вновь проходит вдоль шеренги, и  прикасается к груди каждого, словно у нее волшебная палочка: "Как тебя  зовут?" – "Меня зовут Борис Абрамов…" – "Повтори громче!" – и он во весь  голос повторяет свое имя. Некрасова: "Повторяй за мной: "я могу  говорить!" На самом деле это важнейшая вещь для самосознания: когда  человек понимает, что может самостоятельно думать и говорить то, что он  думает. Один из наших общих друзей рассказал об этом Андрею Тарковскому,  и он вставил эту историю в свой знаменитый фильм "Зеркало".

… А в тот момент у нас у всех было ощущение, что перед нами происходит чудо. Зал физически рыдал.

Знаете, мне кажется, что наши современники, весь наш народ, оказались  сегодня в обратном состоянии. Их загипнотизировали, и их требуется  вырвать оттуда. Из гипноза. Миллионы заколдованных людей. Сейчас Россия  тяжело больна. Ее нужно лечить. Но непонятно, как это осуществить.