Подземелья -с...
Автор: Владимир ЛещенкоВот тут флешмоб по подземельям -с подачи ув Романа Титова
https://author.today/post/402585
По подземельям у меня лазали многие - особенно Торнан -варвар -но на этот раз пусть будут пираты. Подземелье не имеет драконов но имеет других стражей и набито проклятым ацтекским золотом...
Они запалили принесённые с собой заранее факелы, и обнаружили уходящий вниз тоннель, выбитый в скале — высоты достаточной, чтобы среднему человеку пройти чуть согнувшись. На полу были вырублены ступеньки.
Олоннэ шагнул первым. За ним — Капак, следом остальные.
Довольно крутая лестница в нескольких местах прерывалась широкими горизонтальными террасами, тянувшимися вправо и влево, но индеец лишь покачал головой, когда кто-то сунулся их осмотреть.
Потом спуск кончился. У самого выхода они наткнулись на несколько скелетов с разбитыми черепами...
— Да, — рассеянно сообщил в пространство Канак. — Мой наставник говорил, что взятые за плату лодочники майя решили избежать судьбы, которую им определили служители богов...
Перешагнув кости, пираты спустились вниз и оказались в обширной естественной пещере, стен которой были обработаны человеческой рукой — следы грубых рубил были хорошо различимы.
Вошли — да и замерли. На лицах у многих отразился неподдельный испуг. Тусклый свет бил через косые шахты, видимо, замаскированные в скалистых россыпях. Падая сверху, он рассеивался, отражаясь от обсидиановых зеркал, вделанных в стены. Такой же луч падал на каменный алтарь, резьба которого изображала, как разглядел не без трепета Дарби, пиршество людоедов, разделывавших свежеубитого пленника...
Слева от алтаря лежал целый штабель сцепившихся друг с другом скелетов. Костей было много — куда больше, чем сейчас явилось сюда живых. Лежали они тут давно — не осталось ни жилочки на костях, ни хрящей, ни запаха. Лишь клочья чёрных волос, куски кожаной обуви — да два или три сгнивших хлопковых стёганых панциря...
Судя по всему трупы были сложены тут сразу после расправы, но Тизеру представилась на миг жуткая картина: разбросанные по каменному полу в беспорядке кости и черепа, движимые противоестественными силами дьявольского подземелья, сползаются в аккуратную груду.
С другой стороны алтаря лежало оружие — палицы, усаженные осколками кремня, костяные бивни рыбы-меч с обмотанными ремешками резными рукоятями, какие-то плоские выточенные из дерева пилы по краям которых в пазы были вставлены осколки обсидиана. Там же торчала пара позеленевших бронзовых секир и несколько покрытых ржавчиной шпаг и палашей: видимо, испанские трофеи.
У самого алтаря, на котором Тизер увидел застывшие бурые потеки, тут же догадавшись что это такое, тоже лежали два или три скелета — строго вытянувшись, в молитвенной позе. На их черепах косо висели диадемы из золота и опалов. Видимо, тут нашли свой конец жрецы или касики.
Пираты в растерянности глядели на следы произошедшей тут когда-то бойни... Кто-то молился вполголоса, кто-то бормотал проклятия...
— Кхмэ, — крякнул Олоннэ. — Я так понимаю, — обратился он к Канаку, — что хозяева припрятанного тут добра решили, что покойники слишком много знали? Или просто кто-то из этих парней, — пренебрежительный пинок по ближайшему черепу, с лёгким стуком откатившемуся в угол, — решил, что золото неплохо бы взять себе?
Презрение отразилось на прежде бесстрастном лице Канака:
— Ты прав, Железная Рука, — эти люди умерли, чтобы тайна лучше сохранялась. Ибо хотя тут были вернейшие из верных, но пытка ломала и не таких — а гачупины искусны в этом... Все здесь умерли по доброй воле — и их кровь была отдана Тескалипокс и Атлакойе... Оставшиеся двенадцать человек затворили врата Храма Неведомых и вернулись на материк — в надежде, что сокровища пригодятся, когда гачупинов изгонят... — Канак горько вздохнул.
— Храм Неведомых, говоришь? — передёрнул плечами Олоннэ. — Вы что ж — сами не знали, каким богам или бесам молитесь?
Что-то похожее на насмешку промелькнуло в глазах Канака:
— Нет. Просто наши предки дали ему такое название, ибо не строили его, а нашли уже вырубленным в этих скалах. Кто и когда его воздвиг — неведомо. Может быть, майя в годы, когда их страна и народ были могучи и молоды, может — тольтеки или ольмеки, пришедшие из Ольмана... А может быть, даже... — Капак оборвал разговор и молча подошёл к алтарю, опустившись на колени.
— Тьфу, к бесам будет взывать! — пробормотал кто-то за спиной Тизера.
— Идите, — бросил он, — идите — тут одна дорога, и ведёт она к золоту. Там его хватит на всех!
Ни слова не говоря Олоннэ сделал несколько шагов, на ходу вынимая саблю — не издав ни звука, индеец рухнул на каменные плиты пола...
Этот момент потом вспоминался Тизеру долго — последний шаг, хищная усмешка на лице корсара, блеск миланского клинка — и прямая спина старика-индейца, вся благородная осанка которого — даже коленопреклонённого — выражала лишь презрение и насмешку.
— Франсуа, ты уверен, что не поторопился? — спросил Картье — недавно назначенный квартирмейстер.
— Жак, я разве ошибался когда-нибудь на твоей памяти? Ну пойдёмте, братья, — золото ждёт!
Подняв факелы, они двинулись по коридору, время от времени жмурясь от солнечного света, когда им попадались узкие световые колодцы.
Шагов через пятьдесят им вновь встретились следы пребывания людей.
...Скелет полулежал на каменном полу. Пустые глазницы черепа были обращены на пришельцев. Челюсти оскалены в зловещей усмешке. Одна рука скелета указывала вверх, опираясь локтем в камни пола, костлявые пальцы, казалось, делали предостерегающий жест неосторожным пришельцам.
Издевательски приподняв шляпу, словно салютуя мертвецу, Олоннэ жестом приказал двигаться дальше. Но увиденное за поворотом застало их врасплох.
На полу, посередине пещеры, высилась большая пирамида из человеческих черепов, все лицами наружу. И у них сверкали глаза — разными оттенками жёлтого и алого.
Дарби скривился от омерзительного зрелища, наверняка призванного пугать и ужасать, обращать в бегство нежданных гостей.
— Будь я проклят, если у них не сверкают глаза! — пробурчал кто-то.
— В глазницы черепов вставлены кусочки раковин или стекла, — предположил штурман.
Они подошли к пирамиде. Олоннэ спокойно выдернул из кучи коричневый костяной шар.
— Ху! — воскликнул он. — Вы что — забыли, что мёртвые не кусаются? Ну вот, — сообщил он минуту спустя. — Эх, вы! У них в глазницы вставлены огранённые топазы и прочие камешки. На обратном пути мы соберём их.
— Топазы? Дело хорошее... — развеселились пираты.
Дарби подумал, что бедняги, кто бы они ни были, заслужили покой. Не надо бы их трогать — но не спорить же с атаманом?
Цепочкой пираты двинулись дальше... До ушей Тизера донеслось бормотание метиса-переводчика.
— Этот старик определённо был колдун ... Он рассказывал мне, что ацтеки — потомки жителей какого-то Толлана и происходят от богов, а мы — все другие люди — от обезьян!
Они вступили в странный коридор. Зеркала из отшлифованного обсидиана отражали лестницу, ведущую в никуда. Туннель освещался скудно. Пламя факелов преломлялось в зеркалах и вставках в стены, и людей окружали какие-то багровые отблески, мечущиеся тени, наплывы кровавой тьмы.
В пещере смутно чувствовалось что-то безмерно чуждое тому светлому солнечному миру, который они оставили на поверхности. Сквозь тёмную завесу проступали уродливые очертания каких-то звероподобных фигур, возможно, демонов совсем уж древних времён. Демоны стерегли каменные плиты, испещрённые причудливыми знаками исчезнувшей письменности.
Тизер шёл последним, творя про себя молитвы — и ему что-то мерещилось в отблесках факелов, что он никогда никому не рассказывал да и вспоминать не хотел. Коридор казался бесконечным, но теперь он был только рад этому. При одной мысли о том, что ждёт их в конце пути, Тизера начинал бить озноб.
Леденящая дрожь пробежала по спине. Ладонь машинально сжала рукоятку абордажного ножа. Едва уловимый запах коснулся его ноздрей — на этот раз запах гниющей плоти. Хотя тут должно было всё истлеть много лет тому, он всё усиливался.
Внезапно стена слева пропала. Дарби подумал было, что здесь начинается боковое ответвление. Не успела вязкая слюна наполнить рог, как свет факела заметался и приобрёл явственную фиолетовую окраску, а дальний угол пещеры с изображением зверя-демона затуманился и словно бы стал ускользать куда-то вбок, так что его можно было видеть теперь только краем глаза.
«Глотнуть бы рому для храбрости», — пронеслось в голове, и Тизер торопливо приложился к фляге.
Несколько минут, а может, секунд, пещера перед его взором ходила ходуном, предметы, на которых он с недоумением старался сфокусировать взгляд, уплывали в сторону, мгла то сгущалась, то растекалась дымными полосами...
Дарби напрягся — тут определённо пахло смертью. Это была не вонь разлагающейся мертвечины, не сырой дух кладбищенской земли, не застарелый тлен или ладан гробниц...
Это было именно тончайшее, едва уловимое дыхание чистой незамутнённой смерти. Оно исходило от стен пещеры, от блеска обсидиановых зеркал.
По телу разлился холод, руки занемели... Что-то тут было — и очень близко...
Наконец от стены отделилось нечто. Оно так резко выделялось в сумрачном колеблющемся свете... Тизер даже обернулся, но товарищи его, казалось, ничего не видели, хотя по лицам можно было понять что они чем-то обеспокоены.
Непонятный шум, рассыпавшись гулким эхом, прокатился под сводами пещеры, заставляя мутиться рассудок... Дарби сразу же ощутил тошноту, в тот же момент увидев, как из стены вышел... Вышло...
И вот тут ему стало по-настоящему страшно: увиденное не было похоже ни на обычного чёрта, ни на иную тёмную тварь, о которой он слышал в детстве вечерами у очага, ни даже на демонов, чьи изображения видел. Больше всего оно походило на двуногого мохнатого чёрного волка с плоской, почти человеческой мордой. Но вот у волков, пусть и двуногих, не может быть чёрных крыльев летучей мыши — не очень больших, трепещущих за спиной. И не бывает у них голого кольчатого крысиного хвоста, оканчивающегося чёрным жалом вроде скорпионьего.
Существо явно было намерено с ним разделаться — это он понял без лишних слов и выхватил саблю.
Позади Дарби услышал вопли товарищей, треск разрубаемого мяса, хруст костей, выстрелы, в ноздри ударил тяжёлый кровавый дух... Но не было времени на это отвлекаться...
Тварь бросила на него мимолётный взгляд, и глаза её, без белков, полностью чёрные и почти человеческие, обдали корсара холодом... Шипящий голос, похожий на шипение змеи, произносящий слова на жутком, нечеловеческом языке, проник, казалось, в мозг... Дарби захотелось лечь и умереть, подставляя горло под когти и зазубренный хвост, но выучка и инстинкты человека, дравшегося полтора десятка лет на семи морях, оказались сильнее ужаса, и он рубанул тварь наотмашь.
Ощущение было, как если бы он попытался срубить саблей пальму — клинок встретил явно не живую плоть. Тем не менее нечисть, вереща, отпрыгнула — на её теле набух вязкой зелёной кровью косой разрез. «Волк» взмахнул крыльями и вновь ринулся на Дарби, выставив скорпионье жало, но вновь навыки бойца не подвели — и отрубленный извивающийся хвост, истекающий ядом, упал на камни пола...
Похоже столь решительное сопротивление демону было в новинку — и он, заверещав с явной обидой в голосе, отскочил к стене. Однако намерений закусить мясом корсара не оставил — и сжавшись, приготовился к броску, расставив острые шипы когтей на недоразвитых крылышках.
Вновь загремели выстрелы, шальная пуля просвистела над плечом Дарби и угодила в живот нечисти. Та оказалась вбита в камень пещеры, но не провалилась туда, хотя, как он сам видел, могла свободно входить в него и выходить...
— Эгегей, недоделки! –прорывая муть безумного бреда ворвался в уши бешеный рык Олонэ.
— Мать вашу поперек, аркебузу вам во все дыры, адмиралтейские рожи, гангрена сожри ваши задниы - свиньи, роющиеся в помоях борделя для нищих! Шанглот аптекарский, дристень козлиная! На чиксе всем вам удавиться! Монастырские ослы, чертями крещенные! Чтоб вам кит на клык положил! Чтоб вам в ваш блудогадостный афедрон три ниггера елды засунули разом!
…Говорят, брань отгоняет нечистую силу… Поэтому ли, или может быть помогла старая память, вбитая в мозг –когда под аккомпанемент капитанских загибов они лезли на абордаж или брали штурмом стены испанских городов – но люди пришли в себя…
Тизер Дарби стоял с поднятой саблей уставившись на стену, где двигалась его искаженная тень –словно бы он готовился её разрубить. Ни нечисти, ни даже следов её присутствия…
Часть факелов погасла, другие горели, валяясь на полу – в руке его удержал лишь мулат Сомбо, все еще машинально тыкая им в воздух –видимо пытаясь поразить невидимую тварь…
Олонэ шел среди них как сторожевой пес среди испуганных овец, кого-то поднимал, кого-то приводил в чувство тумаками, не переставая материться.
— Ржавый якорь вам в рот, кашалотье отродье! Твою прабабабушку в ребро через семь гробов! Еноты гальюнные! Я сказал – стоять и не дергаться!
Дарби выронил саблю из вдруг ослабевшей руки и долго не мог поднять непослушными пальцами –рука болела и как будто он и впрямь рубил неподатливую плоть непонятного видения –но клинок был чист и не затуплен…
Когда все корсары пришли в себя, они принялись наперебой рассказывать –что с ними произошло.
Почти никто не мог вспомнить подробностей –что именно это было. И ни у кого не совпадало увиденное в странном бреду.
Кто-то отбивался от исполинских кабанов, кто-то –от злобных серых обезьян – почему-то с топорами и дубинками. Старый Даффили, запинаясь, и хватая себя за плечи с грудь, рассказывал что стал жертвой коня-людоеда, отгрызавшего от него куски мяса.
Жаку Картье привиделся ужасный демон, представлявший собой нечто среднее между женщиной и бабочкой, — как не без труда косноязычно изложил бретонский рыбак. На концах его крыльев были каменные ножи; вместо языка тоже был нож.
Он по словам неподдельно испуганного квартермейстера уже вспорол ему брюхо –но тут голос Олонэ развеял морок.
Некоторые просто почуяли непонятный страх, а кое-кто –и Олонэ в их числе –вообще не ощутили ничего.
Как бы то ни было, нападение сил тьмы или временное безумие и панику не пережило тринадцать пиратов. Шестеро зарубили друг друга, приняв товарища за нечистую силу. Двое разбили себе головы о стены, видимо пытаясь спастись от померещившихся им адских тварей. Двое получили пули в упор в голову и грудь – теперь уже и непонятно от кого. Еще трое включая метиса Рикардо умерли на месте – не иначе от страха.
Должно быть уж слишком ужасным оказалось то что им пригрезилось в этом дьявольском подземелье.
Еще было с дюжину легко раненных – порезы и ушибы, а витавший в воздухе запашок говорил, что кое с кем приключилась вполне извинительная в подобном случае «медвежья болезнь».
— Ну что –парни, пошли? – прорычал Олонэ когда все более –менее успокоилось. Золото никуда не убежит но и к нам само не придет!
Толпа ответила ему молчанием.
— Капитан, — ты как хочешь а я бы подумал… — резюмировал общее настроение Рик Фицжеральд, младший канонир. Неизвестно что там в конце – если уж на входе такие привратники! Чертов краснорожий наверняка привел нас сюда чтобы демоны которым он служит нас бы поубивали!
Олонэ угрюмо оглядел соратников. Его тяжелый взгляд выдержать мог далеко не каждый. И висело в темной пещере при свете немногих факелов тяжелое темное молчание.
— Ха! –наконец ответил капитан. Вы стало быть испугались? Испугались –хотя не боялись ни испанских пушек, ни индейских стрел, ни идти в бой когда на каждого из вас приходилось по трое врагов? Я не знаю что тут было –то ли дурманное зелье оставшееся от старых времен, то ли чары, то ли вы все просто рехнулись от страха! Бывало после абордажей нас оставалась половина –но мы побеждали. А сейчас погиб десяток да еще три труса откинули копыта – он пнул сжавшегося, уже коченеющего Рикардо. Тут рядом – подойти да взять – золото древних краснокожих королей, и вы хотите повернуть? Давайте так, — сообщил он. Я даю вам время, достаточное для того чтобы прочесть «Отче Наш» — уж слово Божье точно отгонит нечисть если она еще не удрала. А потом те, кто боится, возвращаются на корабль, остальные идут за мной, забирают золото и делят его между собой, не имея ввиду трусов.
Ну – время пошло…
По истечении отведенного срока лишь один человек –серый от страха Арнольд Ван Бастен устремился обратно.
Остальные двинулись по тоннелю, запалив потухшие факелы.
Шли они не так долго — неожиданно туннель кончился и они оказались в довольно просторной пещере. И Дарби понял –как бы то ни было – они дошли.
Здесь находились самые разные предметы: одни были прислонены к стене,
другие лежали на полу и на каменных выступах, располагающихся один над другим точно полки в лавке старьевщика.
Литые изображения богов и каких-то животных из золота и драгоценных камней, обычные глиняные сосуды с мелкими золотыми бляшками внутри... Золотые предметы были здесь повсюду.
Пираты застыли, не в силах произнести ни слова от волнения.
— Мы определенно пришли туда, куда нужно, — изрек Олонэ.
Он перевернул попавшийся под руку горшочек. Ему на ладонь выкатились голубовато-зеленые камешки.
— Бирюза! — возбужденно воскликнул Роже Пол-уха. — Никогда не видел таких крупных
камней. А что здесь?
Тизер взял еще один последний сосуд—и еле не выронил –таким он был тяжелым. Только одно в этом мире могло весить столько. Его брови поползли вверх от удивления.
Открыв крышку, он наклонил его и отсыпал на ладонь его содержимое. Засверкала
золотая пыль, отражая свет лампы.
То тут то там в свете факелов отражался тяжелый сальный желтый блеск.
Слева за аркой располагался узкий длинный зал с иссохшими мумиями, восседавших на тронах из резной кости… Догадаться –чьи использовались кости было несложно, ибо крупных животных в старые времена в стране ацтеков и майя не водилось, да и украшающие седалища человеческие нижние челюсти и кости отрубленные кисти рук говорили сами за себя. Но пиратов это не волновало –как и явное благородство древних владык не остановили мародеров — тем более одежды высохших туземных царьков были увешаны золотом, да и троны были им украшены в изобилии.
Через пять минут кости вперемешку с прахом в которых рассыпались мумии валялись на полу а золото оттягивало пиратские пояса и куртки…
Но содержимое погребального зала было мелочью по сравнению с тем, что ждало корсаров в основном хранилище.
Золотые чаши и блюда, покрытые хитроумной резьбой, украшенные драгоценными камнями кубки, тусклые слитки золота. Ларцы зеленовато-желтого камня, в которых лежали золотые маски с глазами из обсидиана и изумрудов… Необработанные драгоценные камни в чашах из позеленевшей меди… Самородки –крупные и красивые, выложенные в каменных нишах…
Молча пираты созерцали все это, пока Олонэ не проревел веселым басом, отражающимся эхом от стен.
— Эй, паршивцы –хватит бездельничать –давайте, грузите добро –нам его еще наружу тащить.
Пираты торопливо начали нагребать сокровища в припасенные специально для этого мешки…
В.Лещенко "Пираты Карибского моря. Легенда о Черном Капитане"