Решила я сходить в магазин...

Как только Луцка (жена моего младшего сына) умотала на работу (а это происходит в 6 утра — работает она в 70 км от дома в Праге), так подлое маленькое звирятко шиперко именем Шели прискакало на мою постель и сплясала на мне качучу. Ладненько, раз уж проснулись, то пришлось вставать и идти вместе с Шели кормить и выпускать кур. Потом я тяпнула кофэ и оно явно ударило мне в голову. Я решила прям от сегодня начать здоровый образ жизни.  Не заказывать себе всякие жареные мясные обедики из трех Подборжанских харчевен (да и осточертело уже ихнее меню), а зайти в наше деревенское сельпо, накупить «здоровых» йогуртов в стеклянных баночках. Поэтому в начале девятого (а автобус в 8/45) я собралась как на работку и пошла в магазин. Он у нас через дорогу от остановки.

Добредаю я до перехода и тут передо мной останавливается машина, из нее выглядывает один из водителей автобусов (которому я три дня назад кастрировала кошку, а сейчас он в отпуске) и говорит:

— Давай подвезу, я как раз еду в Подборжаны, диск для пилы купить.

Прощайте сельпошные йогурты! Ничо, приеду на работу на полчаса раньше — схожу к вьетнамцам через 5 домов выше по улице...

Сажусь в машину, слышу бзучит телефон. И бзучит и бзучит. Насчупываю его в рюкзаке, отвечаю:

— Алло?
— Добрый день, это Йираскова! Вы когда будете? Мне срочно! — а фоном идёт собачий горловой крик.
— Я вообще-то от девяти, но случайно скоро буду...
— Приезжайте скорее, у меня собака с ночи кричит!!!

Едрить...

Вылезаю из машины перед своей работкой и слышу собачий вопль из припаркованных вдоль улицы машин. Иду туда, навстречу из орушей «фелиции» выскакивает молодая тётка, я машу ей рукой, разворачиваюсь и иду отрывать работку. Тётка вытаскивает с заднего сиденья пласмассовую собачью лежанку с орущей животиной и в раскоряку двигается к клинике. Я открываю и заклиниваю дверь и бегу спасать тётку. На лежаке — тощий мелкий, но амстафф наполовину прикрытый курткой. Торчит только орущая бело-рыжая голова и совершенно высушенная попа с никакими задними ногами. Явно животное давно уже неходячее.

Тетка, замечая выражение моего лица, быстро говорит:

— Это вообще не моя собака. Это собака моей начальницы. Я вот на работу пришла, а начальница вчера с отпуска приехала, за собакой соседка смотрела. Вот так она со вчера и кричит. 

— А чего ваша начальница еще вчера сама не приехала?

— Она не может. Она очень плачет и муж её плачет.

— Ага, — опуская лежанку на пол, злобно шиплю я, — А вы, значит, не плачете, поэтому должны таскать их пса?!  

Поднимаю куртку и вижу опухоль с футбольный мяч на локте собаки, заходящую аж на лопатку и почти к лапе.

— Ну так это гарантированно не во время отпуска случилось...

— Начальница говорит, что десять дней назад он еще ходил, и ел, и вообще... Вы можете его усыпить?

Тут безусловно ничего иного просто невозможно сделать. Тетка трясущимися руками придерживает пса за голову, я делаю иньекцию, потом помогаю тётке оттащить тело опять в машину, объясняя ей, где тут завод по утилизации просроченных продуктов и павшей животины. А то она хотела труп оставить у меня. 

Плакали мои йогурты. 

Уже началось рабочее время и принесли пять щяняпсов на прививки.