Зеркало природы или как собрать человека из четырех стихий ( 1ч.)

Пока я копалась в натурфилософии и сочиняла сказку про небесный эфир и земное начало, я нашла много любопытного. И, надеюсь, не бесполезного, ибо все, так или иначе, имеют в творчестве дело с архетипами природы. Но не только природы, ибо в европейской традиции 4-ем элементам приписывали еще и духовные качества, что отражено в геральдике, поэзии и даже архитектуре.

Я буду говорить именно о европейской традиции, так как ее знаю хорошо, но все-таки данные идеи были широко распространены и на арабском Востоке ( а это родина понятий "химия" и "алхимия") и в Византии, где никогда не прерывалась связь с античным наследием.

Так же определенные мысли попадали на Русь через Балканы, в частности, благодаря литературе еретиков-богумилов ( оттуда, поверье, что Бог дал человеку дыхание от ветра, кровь – от соленой волны, кости– от камня, а дух вселил свой. Таким образом, человек оказывается как бы поделен пополам между землей и небом).

Но разговор наш мы начнём с самого начала, а именно, с сотворения мира.

" Человек – мера всех вещей". Микрокосм в Макрокосме. Этим лестным словам мы обязаны античной философии. Представление о человеке, как об эдаком суверенном мире очень древнее. Тут концов не сыщешь. Точно так же верно и обратное положение: и Бог, и мир мыслились древними религиями как раз в человеческой форме ( вспомним первочеловека Пурушу индийской мифологии, или Урана и Гею– греческой, которые буквально покрывали друг друга).

Из той же ветхой древности пришло к нам понятие герметизма. Это закон подобия малого великому или " что на верху – то и внизу". То есть, любое космическое архиважное явление находит свое отображение в делах мирских, малозаметных.

Открытие это приписывали греки Гермесу Трисмегисту, (" Триждывеличайшему"), которого считали не то египетским жрецом, не то...самим богом Гермесом, посредником между богами и людьми. Именно его европейская традиция сочла основоположником магии ( в смысле тайного искусства, недоступного невеждам).

В средневековье в разные периоды велись ожесточённые споры: подвержена ли материальная природа греховному искажению, или, будучи, непадшей, но искалеченной человеком, до сих пор является зеркалом Божьей воли, силы и красоты.

Самым известным и наиболее повлиявшим на искусство диспутом стало противостояние аббата Сугерия, настоятеля аббатства Сен-Дени и св. Бернарда Клервосского, аббата Клюни.

Сугерий был представителем Парижской школы, а на тот момент Франция находилась на культурном подъёме, и вольные идеи из университетов расходились широко.

В представлении аббата весь мир пронизан Божественным светом, как чудовищный витраж. Говорят, именно мистические видения Сугерия и способствовали распространению витражного искусства, ибо аббатство Сен-Дени – обитель королей.

Способность твари созерцать, открывая себя нетварному свету, и пропуская его через себя, освещаться им – это и есть залог красоты.

Природе, материи, однажды уже сотворенной, отводится, казалось бы, скромная роль; сама по себе она невзрачна. Но если ее коснется творец, а еще если она сама обладает волей к свету, то начинает пылать драгоценным камнем в общем узоре витража- мироздания.

Философия Сугерия – это путь к высокой готтике, а оттуда и к северному Ренессансу– так настойчиво тут требование к раскрытию всех возможностей живого существа.

Учение Бернарда Клервосского, сурового аскета, боровшегося против роскоши в церкви – это реакция на попытку внести в дом созерцания великолепие зримого мира. Ничто не должно отвлекать человека от молитвы, развлекать его, утешать более священных предметов. Бернард смотрит на красоту природы и на саму природу, как на нечто даже не противоположное Творцу, а ему конкурентное.

Поэтому в готтике зародилось цистерианское направление: при сохранении готтических черт – немногословие и скупость форм, к которому наш глаз не привык в этом стиле.

А сама оппозиция бренной красоте еще не раз проявит себя в гневных проповедях Саванаролы и кострах тщеславия в разгар Ренессанса.

Эти два примера я привожу как крайности средневекового отношения к мирозданию. Мир вообще мыслился в человеческих понятиях, хотя сами люди прекрасно понимали, что человеческое – не синоним благого.

Тем не менее среди зверей были свои бароны и графы (" баллада о Лисе "), свои "чистые" и "нечистые" создания, и даже в строении человеческого тела были части более благородные и менее благородные ( отсюда, кстати, само понятие "телесный низ", сыгравшее колоссальную роль в культуре).

Таким образом, мир мыслился эдаким феодом, где каждое существо живет в рамках определенного ей образа и закона.

Понятием о благородных металлах мы тоже обязаны этому взгляду. Действительно, горшок королю не наденешь, а жаль! И тем сильнее желание природу исправить. Чем жестче рамки между земным и неземным, между высоким и низким, тем больше желания эту границу преодолеть.

Поэтому и поиск способов возвысить неблагородный свинец до золота ( как правило, тот материал, над которым производятся манипуляции символизирует "земное" тленное, невзрачное, неблагородное), и попытка обмануть саму смерть, путем превращения физического тела в дух ( "философская смерть") – все это находило отклик в сердцах ученых аж до Нового времени.

Высмеиваемые сатирой, гонимые церковью, ученые-алхимики закладывали основы современной науки в пору главенства догматов и авторитетов