Вот такая уся: попытка китайской боевой сцены

Честно признаться, я не только не глубочайший знаток китайской культуры, но ещё и не мастер боя.

А китайское фэнтези в жанре уся - это не просто фэнтези, а фэнтези боевое.

В нём никаким описанием внешнего вида пагод не отменишь необходимейшего присутствия боевых сцен.

Я, как автор в значительной степени мирный, более философского, чем боевого склада, долго шёл к своей первой боевой сцене в уся. Поместил её только лишь в третьей главе, да и то передал основную (ведущую в битве) роль от героя его слуге: тот хоть чуток покрепче.

Вот что, ребята, из этого получилось:

Лун – он совсем не таков, как его господин. Это Ян Цзиньцюань, отправляясь драконом по делам императорским, в каждой новой провинции не хозяин себе самому, он готов наблюдать и обдумывать дни напролёт, позабыв о своих потребностях. То ли дело вожатый Лун: он и себя не забудет, и императору, так уж и быть, верно послужит, но себя не забудет всё-таки всяко первей.

Вот и здесь, в резиденции Юя, который скончался, Лун, прямо скажем, времени зря не терял. Вволю наелся – это по умолчанию, вволю наслушался баек от здешних слуг, ну а также завёл и шашни с парой служаночек. Кто осудит его, если девушки липли сами? Нет, ну кто-то осудит, но не из собратьев-драконовожатых.

В час, когда господин в служебной своей задумчивости мерял шагами какие-то мередианы силы, Лун приметил смазливенькую мордашку, уже третью с начальных шагов своего пути. Сяолян – так звали красавицу, если он верно расслышал. Да и долго ли он собирался её называть? Но затащить в закуток под широкой лестницей – милое дело, приятное обоюдно. Коли вы молоды, обуреваемы страстью, как же её усмирить, если толком не пообжиматься?

Дело уж спорилось, Лун был готов добираться без штурма до главной поставленной цели, но… Тут вдруг служанка встала как вкопанная! Вообще перестала отвечать на заветные ласки. Будто даже под лестницей услыхала чей-то себе приговор. А ведь Лун-то совсем, ну совсем ничего не слышал! Он принюхался - и сквозь персиковый аромат уходящего возбуждения юной прелестницы обнаружил волну незнакомого неприятного запаха. 

– Кто это там? – он шепнул ей на ухо.

Сяолян не ответила. Но прядала ушами, как пуганая лошадка.

Словно в ответ на его вопрос, над перилами лестницы перевесился некий мужчина, силясь всмотреться, чем занята молодёжь. Вот урод! Неприлично подсматривать… А ещё один ловко зашёл с другой стороны – с нехорошей такой улыбочкой.

Лун догадался: хотят проучить. Вот же мерзавцы!

Мелкая дрожь сотрясла Сяолян. Верно, достанется ей. Нет, не дождутся уроды: Лун-то её защитит! Взяли себе за манеру пугать честных девушек, а всего-то её прегрешения: попыталась отдаться…

Впрочем, вряд ли все тучи удастся развеять в словесной баталии. Между прочим, улыбчивый прихватил с собой цзянь, то есть прямой обоюдоострый меч; в резиденции Юя это – оружие стражников, Значит, парень, похоже, не просто ревнивый слуга, он из стражи, вот только переоделся. 

Тут и тот, перевесившийся, ловко спрыгнул под лестницу. Парни со злыми ухмылками лиц и прямых мечей попросту взяли в клещи девушку с Луном. Подступая всё ближе, щерились оба всё гаже – никакие ревнители благопристойности так обычно себя не ведут. А тем паче ревнителям, будь они таковы, не взбрело бы напасть на драконовожатых, кои возят чиновников Следственного Двора – это ж деяние супротив самого Сына Неба...

Ян Цзиньцюань, погляди, как тебя оскорбляют в подлой провинции Фу, и, между прочим, императора тоже!..

Лун подтолкнул Сяолян, чтобы она убежала. Был ещё шанс улизнуть: парни пока не спешили. Но служанка была уже чересчур перепугана: сделала пару шагов по инерции от его толчка и застыла, суетливо оправив приподнятый было цюнь.

Впрочем, её надвигающиеся весельчаки будто не замечали.

Чу! И по лестнице дробь шагов. Знать, приближается третий… Либо же кто-то иной, с ними не связанный.

- Господа! – произнёс тогда Лун как можно погромче. – Вы, как я вижу, пришли, чтобы помочь имперскому следствию!

На готовящихся напасть прозвучавшая реплика не повлияла никак.

Всё-таки третий – определённо, с ними. Замерли парни, но без нужды не таясь. Ждут, когда к ним их подельник присоединится.

Ха! Понимают мерзавцы: сподручней сражаться втроём. Это значит, что Луна опасаются не на шутку. Что ж, он и правда попробует что-нибудь им показать. Он попытается, он… Ладно-ладно, увидим.

Третий вышел как раз оттуда, куда Лун думал было спровадить перетрусившую Сяолян. Чем единственным он отличался от тех двоих, это тем, что извлёк из ножен вовсе не цзянь, а дао – меч изогнутый, с односторонней заточкой. Как по Луну, то с мечником дао ему справиться будет сложней, а в особенности, если сам безоружен.

Да, он один безоружный против троих обнаглевших мечников. Сяолян же не в счёт, она даже не отвлечёт противников, больно сильно парализована глупым животным страхом. 

11

 Лун когда-то давно был не дурак подраться. После подался в драконовожатые, должность серьёзная, требует мирного нрава, чтоб и свою репутацию не запятнать, и, что гораздо важнее, дракона не провоцировать. Но и в солидности службы по сопровождению Ян Цзиньцюана Лун сохранил много важных умений и навыков, да и тактических знаний не растерял. Скажем, о том, что ударить следует первым. Только неслабо, чтоб сразу кого-нибудь вырубить и для грядущего боя сократить их число. Вырубить, кстати, полезно самого сильного, или того, с кем труднее всего бороться: мечника с дао, ага?

Но, к сожалению, парень с кривым мечом далековато стоял и притом неудобно. Можно сказать, закрывался щитом из служанки.

- Н-да, господа, я же вижу по лицам, как вам сильно охота что-то со мной обсудить! – бодро принялся Лун заговаривать зубы. – Например… - А пример-то привёл не на словах, а в действии.

Он метнулся, как молния, к первому мечнику с цзяном и засветил кулаком в ошарашенное лицо. С хитрым умыслом засветил – дабы сломать переносицу. Что ещё сделаешь мечнику кулаком?

В это время второй попытался достать его руку цзяном, но попробуй достань: Лун уже поднырнул под меч и всем весом своим подбил его под колено. Падая, тот совершил бесполезный выпад, глупо ткнув своим цзяном ни в чём не повинный воздух, после сделал ещё один выпад, обманный, и опять поразил непонятно кого и куда.

Звякнули цзяны, высекая красивые яркие искры, столь контрастно светящиеся в тесной тени подлестничной.

Парни, да вы ведь справляетесь и без меня! 

Мечник, чья переносица так пострадала, что кровавый родник плеснул ему прямо в глаза, кинулся Луна рубить, изрыгая развесистые проклятия, но в ослеплении действовал крайне топорно: бил в основном по приятелю, выведенному из равновесия, бил так настойчиво, что не давал подняться.

- Цзянь, прекрати! – рявкнул тот наконец, потеряв терпение.

Луна, признаться, весьма позабавило имя.

Цзянь подчинился и опустил свой цзянь. В этот момент хитромудрый Лун пнул его вновь в ту же самую переносицу. Этот удар оказался совсем уже переломным: и для костей, и для сознания Цзяня. Его цзянь покотился по полу прямиком в руки Луна.

Новый счёт: уж не трое, а двое супротив одного, только этот один больше не безоружен.

12

Луну, пожалуй, до сих пор очень сильно везло. Если, конечно, не бросить на чашу весов, отвечающую за фатальное невезение, сам тот факт, что наклюнулся бой, о котором драконовожатый даже не понял, а из-за чего это, собственно. Кто-то хочет не допустить его к телу служанки? Тоже прям выискалась величайшая цель!..

Луну везло потому, что два мечника, что нападали с прямыми мечами, проявили особенную, потрячающую неуклюжесть, а оставшийся мечник, вооружённый мечом кривым, вообще не включился в драку – что иное ему помешало, как не их неуклюжие действия? Да, конечно, имеется смысл похвалить и увёртливость Луна. Та подвижность, которую он проявил, уходя из-под мощных ударов, опиралась на острое осознание безоружности. Хочешь жить – ускользай, уходи, окажись ловчее.

Но когда в руки Луна попался клинок, он скорее утратил в подвижной удачливости, чем приобрёл. Вероятно, доставшийся цзянь был небрежно центрирован изготовителем, и держать его тупо уставала рука. С этой дурой уже не попрыгаешь с тем озорством, ну а выбросить – тоже, как будто бы, глупо. Всё же трофей. Или, может быть, дело всего лишь в том, что ведь Лун – он же тот ещё фехтовальщик. Засветить кулаком – это дело другое, попроще. А с мечом всё иначе: ты бьёшь, но ведь мечник напротив парирует, он тому и обучен, и обучен он, как ни крути, много лучше тебя.

Хорошо ещё, парень с опасным для Луна дао машет клинком не на тебя, а поодаль, угрожает, но не нападает. Верно расчёт его в том, что бедняга Лун в битве на цзянах предварительно вкрай утомится, а уж там и ему достанется, если ранее трупом не ляжет. Что за подлые бесчеловечные вычисления! Тьфу на вас, проклятущих нелюдей, тьфу от имперского драконовожатого с лучшей драконоконюшни Следственного Двора!

 Ладно, раз так, Лун попробует действовать удивительно. Вместо того, чтобы тупо звенеть мечом, выбиваясь из сил в затянувшейся фехтовальной задаче, он попробует низким подрубающим махом «обезьяна косит траву» тупо заставить врага подпрыгнуть, а когда тот утратит сцепление с полом, стукнуть ногой под дых, да покрепче бы дать ему, чтобы сложился и улетел.

Вроде бы вышло. Немудрёным приёмом приковав всё внимание мечника к нижнему ярусу боя, Лун подпрыгнул и зарядил ему в корпус кручёным с ноги. Не под дых, но тем лучше: когда лупишь в грудную клетку, чувствуешь всею ступнёю сопротивление. Враг от такого удара не сложится пополам, но зато улетит много дальше в подлестничное пространство и приложится о снижающийся потолок слабым своим затылком.

Как, и второго уже победил? Быстро они отвалились. Лун повернулся к третьему, ну а тот оставался всеми мыслями в прошлом и пытался поднять побуждающим словом вырубленного второго:

- Лаоху, мерзавец, вставай!

И зачем бы вставать мерзавцу? Пусть полежит-отдохнёт.

13

Третьего бить неудобным цзяном? Пусть и не хочется, но начинать надо с этого. Третий мерзавец никак себя не проявил, а без этого Луну не оценить его меру ловкости. Что-то подсказывало, что он должен бы быть половчей тех прямоцзянных парней, что нарвались первыми.

Да, так и есть. Лун решал ещё, что предпринять, а недремлющий враг применил уже хитрый приём «дикий кабан поднимает врага на клыки». Подходящий удар как раз для кривого дао. Лун едва его не пропустил, цзяном отбить не сумел, увернулся лишь безотчётно, по боевому наитию, да и то хитроумный кривой клинок пропорол ему блузу.

Зашивать... Это ж Луну придётся её зашивать самому! Или попробовать договориться с остолбеневшей служанкой? Нет уж, вряд ли с такой хоть о чём-нибудь договоришься. Вырублена понадёжнее тех двоих.

Значит, всё самому… Да не сможет он так аккуратно, как надо по статусу! Лун почувствовал, как жестокое чувство гнева поднимается в нём, достигает сердца. Ну какое он право имел, этот кабан кривоклычный, портить драконовожатому очень хорошую новую вещь?

Дальше уж Лун не очень подробно запомнил, чем он и как наседал на опешившего врага. Главное, действовал быстро, на той запредельной скорости, на которой и сам не успеешь запланировать хитрых движений, но и другому не дашь.

Факт, что он раскромсал парню с дао не только блузу: вместе с кожей и мясом кромсал, не рубил его и не колол, а в ожесточении резал, проводя на холстине всё новые красные линии. Получай! Получай! Получай!

Мечник дао такого напора недолго выдержал. Отступил, а верней, убежал с позором, только сверкали пятки. Обернувшись, Лун вовремя обнаружил оклемавшегося Лаоху – ну и врезал ему по макушке плашмя, мол, не велено просыпаться!

После вернулся к красавице Сяолян. После всей этой свалки, коль правду сказать, не очень-то и хотелось, но её-то он, помнится, очень-таки возбудил; некрасиво бы было на середине дела отвернуться от девушки.

- Сяолян! – положил он ладонь на её плечо. Прикосновение выдалось легковесным, совсем не жадным. – Враг рассеян, ты видишь. Я готов продолжать… - Нет, про «готов» он преувеличил маленько.

- Я Сяолун! – вдруг сказала ему девица. Да, так и есть, он чуток перепутал имя. Но хорошо уж и то, что она разговаривает, а то ведь застыла, как статуя, и целый бой промолчала, будто воды набрала.

- Да, Сяолун. Извини, Сяолун, я отвлёкся… Или, вернее, обоих нас чуть отвлекли… 

Лун ещё говорил, а уж девушка, словно решив перед ним оправдать своё новое имя, вдруг достала кинжал из складок чуть смятого цюня и причудливо выклячив свой аппетитный таз, кувыркнулась через клинок. Тут-то Лун и увидел воочию, до чего она сяолун, то есть просто змея – ибо в эту рептилию девушка и превратилась, 

А пока зазевавшийся Лун протирал глаза, Сяолун уж втянулась в неприметную щель под лестницей, подразнила тончайшим хвостом и пропала совсем.

Тем-то и завершилось то, что ранее обещало стать очередным свиданием Луна с прелестницей. Впрочем, уже после его завершения, Лун признался себе, что ни за что не назвал бы его в самом деле «очередным». Ибо прежде не выдавалось ему свиданий настолько странных.