Кое-что об управлении и управленцах

Кшиштоф Збаражский, коронный конюший, староста Кременецкий и Солецкий, посол Речи Посполитой в Турции, писал когда-то в начале 17 века:

После Сулеймана едва ли не до настоящего времени правили государи ленивые и изнеженные..., которые любовались своим величием, но не интересовались, каким путем достигли этого величия. Раньше всего испортили сословие чиновников, которые начали получать блага не за заслуги, а за деньги. ... Те же, кто покупал должности, чтобы и самим обогатиться, и возместить затраты, бенефиции, попадавшие им в руки, продавали за деньги, а более достойных заслугами и мужеством всех до конца истребляли...

Проступки и злодеяния, которые прежде карались смертной казнью, теперь прощались за взятки старшим начальникам. Множество плохих примеров привело к росту различных пороков. Эта отрава, проникая в среду государственных служащих, хотя опытных, но наглых, заносчивых, в условиях безнаказанности и своеволия быстро разрасталась. Болеее достойные и опытные видят, что за своеволием не следует наказание, а за хорошую службу -- награда, что более, чем доблести, ценится какая-нибудь услуга во дворце, когда каждый старается добиться возвышения скорее с помощью связей, чем заслугами. Постепенно служба становится им противной, а поклоны -- приятными. Те, кто прибегал к этим приемам, стали жить в роскоши.

Признаюсь, я заменил в этой цитате воинов на государственных служащих -- но имел на это право, так как в Османской империи государственное управление строилось именно на базе структуры управления вооруженными силами. Воинские командиры были в мирное время административными руководителями.

Цитата эта, в сопоставлении с анализом многочисленных свидетельств из других стран и времен, приводит к выводу, что самым страшным врагом любой империи (или крупной корпорации) является ее правящая элита. Рыба гниет с головы.

Управленцы второго-третьего уровней не обязательно отождествляют свои личные цели с целями корпорации (даже скорее, вовсе не отождествляют). Они хотят жить хорошо и красиво, присваивая себе ресурсы корпорации. Единственное средство удержать их от этого -- жесткая политическая воля первого руководителя (или владельца корпорации), подтверждаемая репрессиями (при Сулеймане Великолепном провинившемуся посылали шелковый шнурок в ларце, чтобы повесился). Но для этого у первого руководителя должен быть административный ресурс, не зависящий от руководителей последующих звеньев (янычары, которых называли "рабы дворца", подчинялись лично султану и финансировались из его личных средств).

Как только наверху оказывается руководитель слабый, он становится зависимым от нижележащих уровней, и империя (корпорация) начинает свой путь вниз...

Распределение ресурсов увязывается не с реальной деятельностью на пользу корпорации, а со связями, внутренним пиаром, личными отношениями и коррупционным фактором. В этой ситуации субъективно честные люди, работающие на благо корпорации, начинают восприниматься остальными управленцами как враги, объективно "подставляющие" их. Таких людей выжимают из системы любыми способами.

В руководстве начинает преобладать демотивирующий стиль управления, по принципу: "наградить непричастных и наказать невиновных". Толковые люди начинают как-то рассасываться. Эффективность корпорации падает, и, в тщетных попытках как-то вернуть хотя бы видимость деятельности, руководство начинает прибегать к репрессиям и бюрократизации. Постоянно появляются новые регламентирующие акты, содержание которых сводится более к тому, чтобы запрещать, чем к тому, чтобы поощрять инициативу. 

А потом от империи или корпорации остаются жалкие клочки, а судьбы ее руководителей бывают весьма незавидны...