Экстремальное пробуждение

...Роберт был не в том настроении, чтобы анализировать происходящее. Ему надо было разгребать последствия неожиданной напасти — Роберт проспал.

Он сам не понял, как это случилось. Не услышать сигнал подъема — это надо было очень постараться. Возможно, дело было в том, что адаптировавшись к жизни в Стейтонвилле, Роберт излишне расслабился. А, может, в поздней тренировке по теннису, неожиданно поставленной ему в расписание занятий. Или в необходимости допоздна изучать очередной литературный «шедевр», назначенный на обсуждение. 

Так что Роберт сладко спал и пришел в себя только тогда, когда его растолкал перепуганный Тед.

— Ты чего спишь?! Опоздаешь!

Роберт пару мгновений непонимающе смотрел на товарища, пытаясь сообразить, что случилось, но яркое солнце за окном в большей степени, чем встревоженный вид Теда, открыло ужасающую истину — вляпался… проспал! В мгновение ока Роберт выскочил из-под одеяла, принялся стремительно одеваться, схватил  планшет…

— Ты не завтракал…

— Плевать!..

Роберт несся на занятие со скоростью, достойной спортивного рекорда, и даже не свалился от нехватки воздуха — сказались каждодневные пробежки — но все же опоздал. Влетел в аудиторию. Остановился под недовольным взглядом преподавателя. Мельком глянул на украшавшие стену часы: семинар шел уже семь минут.

— Ты опоздал, ученик, — голос нумера резал, словно лед.

— Да… доктор, — выдохнул Роберт.

Преподаватель окинул Роберта недовольным и слегка недоуменным взглядом, словно не мог поверить в реальность проступка одного из лучших учеников, а затем вручил Роберту красную пластиковую карту.

— После занятий передашь тьютору, — буркнул он. — А теперь займи свое место.

Роберт хмуро спрятал в карман штрафную карту и сел. То, чего он боялся, свершилось, и теперь оставалось только принять последствия. 

Питомец поежился. На душе было муторно, так что Роберту пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться на теме семинара. К счастью первые четверть часа занятия преподаватель не трогал его, словно догадался, что ему необходимо время, а потом Роберт вновь стал таким, каким его привыкли видеть в Стейтонвиле — предельно собранным, старательным и рассудительным.