Жестокость, значит...

Жизнь в клетке… нет, не жизнь — существование, и даже существованием это назвать было нельзя. Со скотиной на ферме наверняка обращались лучше.

Их кормили раз в день, просто швыряли металлические миски с безвкусной массой, почему-то называемой «овсянкой». Поймал — повезло. Ну, а если не поймал — миска летела на бетон, так что половина или даже большая часть серой массы вываливалась на покрытие. Есть хотелось постоянно… А еще очень хотелось пить… и спать… Иногда им удавалось забыться на пару минут, но тогда их поднимали прикосновениями разрядника или ударами мисок по прутьям решетки. Ночью же их сводило с ума журчание воды. Сначала они искали ее, а потом поняли, что это только звукозапись. Воду не давали, но раз в день их мыли из шлангов, и тогда можно было попить, если удавалось поймать ртом струю воды. А еще вода скапливалась в неровностях бетона, и тогда можно было пить из лужи… словно зверю.

«Мы люди… не скотина…» — твердил себе Роберт, глядя на такую желанную и недоступную влагу. 

Первый день они пытались закрывать глаза, но вскоре поняли, что это бесполезно. На второй день их вновь несколько часов гоняли по двору, подстегивая касаниями разрядников. На третий — Джек, испуганно оглядываясь по сторонам, начал собирать с бетона холодную безвкусную массу и торопливо запихивать ее в рот. На четвертый день они перестали стесняться свой наготы и друг друга. На пятый — бывший топ-менеджер «Локхида» опустился на колени и принялся пить из лужи и собирать еду с бетонного покрытия, а к вечеру это сделала Джен. На шестой — их заставили до упаду приседать, «подбадривая» электрическими разрядами. На седьмой — они перестали понимать, где они и кто они, и в этот день Роберт впервые пил из лужи и подбирал еду. А на восьмой день им швырнули циновки и дали поспать…

Когда их растолкали и велели построиться, солнце еще не скрылось за крышей периметра. Решетка открылась — впервые за много дней, они уже не могли сказать, сколько их было — и их повели в здание.

Стены, крыша над головой, душ, питье и еда — все казалось таким странным, почти волшебным, что Джек разрыдался, а бывший топ-менеджер всхлипнул.