О людях, курах и уходящем вдаль авто

В этих краях, как и во многих прочих, люди не особенно любили поболтать. Но вот однажды - невзначай, завязался разговор. И хозяин одной лавки мне признался, что ему приходилось делать бизнес с разными людьми и он не может позволить себе такую роскошь, как собственное мнение. 

Это был невеселый человек — владелец такой же невеселой маленькой лавчонки у перекрестка двух дорог, куда я заехал за коробкой собачьих галет и банкой трубочного табака. Такого человека и такую лавку можно увидеть в любой части Америки, но я говорю о том, что было в Миннесоте. В глазах у моего собеседника мелькнула искорка, хоть и не очень веселая, но, судя по ней, он еще помнил те времена, когда чувство юмора не считалось чем-то противозаконным. И я решил рискнуть, сказав:

— Неужели же исчез наш былой задор в споре? Что-то не верится. Может, он повернет в иное русло? Может, вы знаете, сэр, в какое именно?

— Вас интересует, как люди душу отводят?

— Значит, все-таки отводят?

Я не ошибся насчет искорки — драгоценной смешной искорки в глазах.

— Да как вам сказать, сэр, — отвечает он. — Кое-когда случаются убийства, а нет, так книжку про убийство можно почитать. Или вот бейсбол — «Мировая серия». Пожалуйста, спорьте с пеной у рта, какая команда сильнее — «Янки» или «Пираты». Но есть еще кое-что получше бейсбола — русские.

— Тут страсти разгораются?

— Еще бы! Дня не проходит, чтобы на них всех собак не вешали.

Не знаю почему, но он стал держаться свободнее, даже позволил себе легкий смешок, который можно было выдать за откашливание, если бы на моем лице выразилось недовольство.

Я спросил:

— А тут у вас кто-нибудь когда-нибудь знал русских?

Теперь он окончательно растаял и засмеялся.

— Да нет, конечно. Поэтому они так и пригождаться на все случаи жизни. Ругайте русских сколько влезет, никто вас за это не осудит.

— Не потому ли, что мы с ними не делаем никакого бизнеса?

Он взял с прилавка нож для сыра, аккуратно провели по лезвию большим пальцем и положил его на место.

— Может, вы и правы. Черт возьми! Может, в самом деле так? Потому что мы не делаем с ними бизнеса!

— Значит, вы думаете, что мы пользуемся русскими по мере надобности, когда нет других отдушин?

— Я, сэр, ничего такого не думаю, но теперь буду, конечно, думать. А помните, было время, когда все валили на мистера Рузвельта? Мой сосед Энди Ларсен просто на стену лез — такой-сякой Рузвельт! — когда у него куры заболели крупом. Да, сэр! — Он оживился все больше и больше. — Этим русским нелегко приходится. Поссорился человек с женой — и опять же клянет русских.

— Может быть, русские всем нужны? Даже в самой России. Только там их называют американцами!

Он отрезал ломоть сыра от целого круга и протянул его мне на лезвие ножа.

— Вот теперь будет над чем подумать. Хитро вы мне подсунули эти мысли.

— А по-моему, вы сами меня на них навели.

— Я?

— Да, когда сказали насчет бизнеса и собственных мнений.

— Может быть. А знаете, что я теперь сделаю? В следующий раз, как только Энди Ларсен опять начнёт бушевать, я поинтересуюсь, не русские ли донимают его кур. — он замер на мгновение, подбирая слова, и наконец, добавил, глядя на проносящийся по дороге грузовик. — Знаете, для Энди была большая потеря, когда мистер Рузвельт умер.

Я не берусь утверждать, что у нас очень уж много таких людей, как этот лавочник, который понимал что к чему. Может быть, их мало, а может, и много, но мысли свои они, вероятно, тоже хранят при себе, а вслух размышляют только о том, что не затрагивает бизнеса. И все в их головах и доме тихо, пока какой-то незнакомец все не растормошит.