Зомби в Новороссийске

Запах моря. Ласковый ветерок слегка треплет волосы, касается лица и шеи. 

Тихий шелест накатывающих на прибрежную гальку волн баюкает и настраивает на умиротворенный лад. А вот эта самая галька, врезающаяся в бок, совсем не умиротворяет. 

И вообще. 

Паника накатила волной, адреналин напрочь вымел остатки сонливости. Секунда – и Андрей, вскочив, озирается дико по сторонам. 

Раннее утро. Пляж. Судя по виду, Шесхарис. 

Шесхарис, мать твою! Как? Как он здесь очутился?! 

Шесхарис. Кажется, район Барбарины. Нет, за Барбариной. Почему он спит на пляже, на голых камнях, под открытым небом за выездом из города?! Еще и промерз – только сейчас понял, что все тело затекло, а сам он трясется от холода. Правильно, в одной футболке и джинсах дрыхнуть на пляже вздумал. Оно конец мая, конечно – но ночью-то прохладно. Тем более – возле воды. Тем более, та еще не прогрелась. Только простыть осталось для полного счастья! 

Это ж надо так накидаться. Что он пил-то хоть? И не помнит. Ни что, ни где, ни с кем. Это уже провалы в памяти. Те самые, после вчерашнего. Хана. 

Он суетливо огляделся, принялся хлопать себя по карманам. Где телефон – бог весть. Но хоть несколько купюр в переднем кармане джинсов нашлись. На проезд хватит. 

А бумажник с карточками? А эту проблему можно будет решить только дома. Сейчас ничего не поделаешь. 

Андрей, матюкаясь и спотыкаясь на каждом шагу, потопал по пляжу туда, где наверх, к дороге выводила тропинка. Нет, все – впредь ни капли в рот! 

Твою ж дивизию. Ноги трясутся. И жопа болит так, словно он ею всю ночь гвозди забивал! 

*** *** 

Брести по булыжникам, ломая ноги, и переползать по скалам над водой оказалось не самым страшным. 

Страшно оказалось тащиться по длинному-длинному Сухумскому шоссе к городу. Потому что, проторчав, по ощущениям, едва не час на остановке, Андрей понял, что никакой транспорт не придет. Ни троллейбусов, ни маршруток не наблюдалось. И он, плюнув, потопал пешком. Решил – если встретит какой-нибудь транспорт, сядет. А так – пусть медленно, но пешком-таки дойдет. 

Странно – день вроде рабочий, а машин в обе стороны мало. 

Правда, Андрей и не был уверен, что сегодня – именно рабочий день. А что сегодня за день-то недели? Конец мая – он точно помнил. А какое число? 

Он еще раз клятвенно заверил себя, что к спиртному больше не притронется. Только на компрессы! 

При последней мысли нервно захихикал. Вот так оно и бывает: сначала провалы в памяти и сдохла печень – никто не вечен. А потом – я танцую пьяный на столе. И каждую пятницу я в говно… 

Андрей принялся напевать себе под нос, шагая по бесконечной гусенице шоссе. 

Попить бы. И сожрать чего-нибудь. Вот только, проходя мимо Магнита, он обнаружил – магазин закрыт. Открытие заставило в животе зашевелиться неприятный холодный комок. Почему-то закрытый магазин показался парню пугающим. А еще – отчего-то не слишком хорошо работающий после ночи на диком пляже мозг связал вид закрытых ставней с чахлым движением по трассе и отсутствующим общественным транспортом. 

Хотя какая может быть связь? 

Это все с перепою. И внезапный приступ паники – просто белая горячка. Или что там еще бывает с перепою… 

Успокоив себя таким образом – не слишком успешно, правда – Андрей зашагал дальше. Не все ведь магазины по дороге окажутся закрытыми? 

Шагал теперь, впрочем, куда как более резво. Тревога смела остатки сонливости, заставила забыть про ватные ноги и ноющую поясницу и пятую точку. Надо скорее добраться домой! А то эта смутная беспредметная тревога покоя ему не даст. Загрызет прямо по дороге. 

И где он, блин, телефон посеял?! 

Ни позвонить никому. Ни карты заблокировать – а в чьих они руках? Бумажник он – сто пудов – посеял там же, где и телефон. Придурок! Алкаш. 

Господи, и почему его занесло именно на Шесхарис?! Район, длиннючий, как змея – ни сократить, ни срезать. Шагай теперь до посинения. 

Кстати о посинении – еще один магазин закрыт. Роллеты спущены. Чего у них, выходной у всех хором, что ли? Дружно празднуют? 

Что сегодня за число-то все-таки? Хотя какие праздники! В праздники магазины наоборот должны до упора работать. Пока все празднующие не упорются. Вон, как он вчера. 

И денек ясный, радостный – как назло. Солнце ползло по небосклону все выше, в зенит – а Андрей полз по тротуару. В какой-то момент даже мелькнула мысль поймать попутку и слезно попросить докинуть до центра. Но те не останавливались. Наоборот – прибавляли газу, едва он подходил к обочине и поднимал руку. Это усиливало смутное дурное предчувствие. 

Он их увидел после полудня, когда миновал больницу Моряков. 

Андрей перешел дорогу и зашагал к городу. Даже приободрился чуть – самая длинная и тяжелая часть пути осталась позади. К тому же грела надежда – не по всему ведь городу встал общественный транспорт? Может, сядет на что-то по направлению к центру. 

Сначала он услышал музыку. Громкую, откуда-то из-за домов. Резвый танцевальный мотив звучал радостно и отчетливо. Видать, кто-то решил поделиться личным праздником с прохожими и вынес колонку на улицу. Или на балкон малоэтажного дома… 

К музыке почти сразу примешался радостный гомон и топот. 

По идее, это должно было успокоить – да, сегодня какой-то праздник. Ну, совпал он с забастовкой маршрутчиков и водителей троллейбусов – что ж теперь. 

Но тревога усилилась. И не зря. 

Музыка делалась громче, приближалась. Как и топот. Они шли по улице Тихоступа. Демонстрация, что ли? – ошалел слегка Андрей. А чего тогда с колонкой – может, какие-нибудь геи и трансвеститы, которых тут давеча запретили законодательно? 

Ладно, голых вроде не видно. Пожалуй, он даже успеет проскочить перед ними. А то жди потом, пока все пройдут. 

И да, он успел проскочить. Его даже не затоптали. 

Его просто догнали. Люди, шагающие – япона мать их, эти парадоксальные тавтологии – нестройным строем, за заводилами с мощной колонкой, свернули в ту же сторону, куда направлялся Андрей. 

Казалось бы – ну, какова вероятность, что его затопчут? Он идет по тротуару, они – по дороге… 

А его и не затоптали. 

Его просто-напросто покусали. 

Да, совершенно вульгарным и неприкрытым образом. Признаться, парень оторопел. Да что там – он просто оцепенел от ужаса. Его в жизни собаки не кусали! Ну, может, домашние коты. Иногда. 

Колонна демонстрантов поравнялась с Андреем и направилась дальше. Забавно, что люди, танцевавшие на ходу, как во время бразильского карнавала по телевизору, двигались быстрее, чем он. Заводилы в голове колонны не обратили на него внимания. А вот нескольких барышень он чем-то привлек. Возможно, тем, что не танцевал. 

Одна из них, лихо вильнув попой под особенно забористый аккорд, запрыгнула на тротуар, и… пребольно впилась зубками в плечо Андрея. 

Ошалевший от неожиданности парень дернулся, заорал. 

Он не успел родить ни одного нецензурного слова – еще пара дамочек отбилась от толпы, перегородив ему дорогу. Он дернулся было бежать назад – но путь к отступлению отрезали. За спиной их уже оказалось четверо. Андрей опомниться не успел, как оказался покусан с разных сторон – за плечи, руки, спину. Какая-то малолетка лет восьми-девяти цапнула за бок. 

Приступ паники, накрывший его давеча на пустынном пляже, показался мелочью в сравнении с теперешним ужасом. 

Кажется, он орал так, что сорвал голос. Когда пришел немного в себя и приподнялся с тротуара, на котором сжался в позу эмбриона, горло нещадно драло. Колонна демонстрантов ушла далеко вперед, музыка теперь доносилась смутно. Редкие отставшие, проходившие, танцуя, мимо Андрея, не проявляли к нему ни малейшего интереса. 

Не воплями же своими он их распугал? 

Парень, трясясь всем телом и истерически всхлипывая, поднялся на ноги. Один из шагавших мимо сумасшедших остановился, с интересом глядя на него и пританцовывая. Явный пенсионер – а все туда же! 

- А ты больше пока не с нами, - пропел он, радостно улыбаясь. 

Андрей с невнятным воплем – точнее, хрипом – шарахнулся от него. 

Тот дружелюбно улыбнулся, помахал рукой и заторопился догонять колонну с музыкой. На ходу пытался выписывать задом какие-то кренделя. 

А у Андрея вдруг что-то смутно забрезжило в памяти. Кажется, он не так давно тоже выписывал задом кренделя. Не потому ли тот теперь так и болит – ну, не считая сна на пляже, разумеется. 

А еще – его, кажется, уже кусали раньше. И тоже за плечо. 

Торопливо задрал рукав футболки. Так и есть – рядом с двумя свеженькими, наливающимися краснотой отметинами, красовался тоже не слишком давний, но уже насыщенно-фиолетовый синяк. 

Что, едри его за ногу, это такое?!