Шуйские

Главная же беда состояла в том, что он держал вотчину от Константиновичей, природных суздальских князей и потому подлежал их суду. А эта замечательная семейка спокон веку числила себя врагами Калитичей — что наведший Тохтамыша на Москву Василий Кирдяпа, что нынешние Федор и Василий Юрьевичи, прости господи, Шуйские.

Полудержавный властелин, глава 10

Князья Суздальско-Нижегородские происходили от Андрея Ярославича, младшего брата Александра Невского, что по лествичному праву делало их «младше» московских Даниловичей. Вроде бы пустяк, но в середине XIV века обе ветви сцепились на предмет великого стола и тогда суздальские, чтобы укрепить свои права, заявили, что происходят не от брата Невского, а от его сына Андрея, старшего по отношению к Даниилу Московскому.

При некоторой невнятности в летописании такие вещи проходили запросто — например, до сих пор толком неясно, был ли Константин Васильевич Суздальский правнуком или пра-правнуком Андрея Ярославича: в двух поколениях были суздальские князья по имени Василий, подходящие на роль отца Константина. И это еще что, с именами у князей (да и у бояр тоже) было негусто, наличие родных братьев с одинаковыми именами никого не удивляло: младший брат Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородского был тоже Дмитрий Константинович, для отличия получивший прозвище «Ноготь».

Возвышение династии началось после смерти Ивана Калиты, когда хан Узбек отдал Константину Васильевичу Городец и Нижний, куда через десять лет и переехала столица княжества из угасающего Суздаля. Тогда же и началась пря о великом княжении, которым, по мнению суздальских князей их обнесли — в 1353 Константин пытался оттягать ярлык у Москвы, но не преуспел. В остальном правитель был хороший и наследникам досталось великое княжество, вставшее вровень с Москвой и Тверью.

Дмитрий Константинович эту политику продолжил и даже сумел на пару лет стать великим князем Владимирским, пользуясь малолетством Дмитрия, будущего Донского. Но за Москву в те годы играл гроссмейстер и тяжеловес средневековой политики митрополит Алексий, великий стол вернулся Даниловичам и больше никогда уже из их рук не уходил. Более того, Москва сильно помогла Дмитрию Константиновичу в усобице с братьями, а Дмитрий Донской женился на дочери Дмитрия Константиновича.

Но свара за великий стол перешла в следующее поколение. Василий и Семен Дмитриевичи участвовали в походе Тохтамыша на Москву, и сыграли немалую роль в том, что город открыл ворота и подвергся разорению. Комплиментарные к нижегородским князьям источники считают, что Василий и Семен действовали честно, а гарантии нарушили татары, но есть и воззрения, по которым как раз два брата вполне сознательно пошли на заведомый обман москвичей.

Затем Василий Дмитриевич Московский попросту выкупил ярлык на Нижегородское княжение, а братьев свел в Шую, от которой их потомство и получило громкую фамилию. Василий Дмитриевич Кирдяпа, судя по всему, со своим московским тезкой примирился, а Семен воевал с Москвой до самой смерти.

Шуйские сопротивлялись великим князьям до конца XV века, опираясь на северные земли и Новгород, но в итоге оказались на московской службе где, в силу родовитости, заняли первые места, оттеснив Патрикеевых. В XVI веке Шуйские в придворной борьбе «сожрали» Овчину Телепнева-Оболенского и в малолетство Ивана IV (у него сегодня, кстати, день рождения) не особо стеснялись, например, залезать в великокняжескую казну. Иван прямо обвинял Шуйских в том, что они «безчиние и самовольство чинят», что вылилось в убийство московского наместника Андрея Михайловича Шуйского царскими псарями.

Но в целом, такую сильную и родовитую семью, имеющую даже некоторые права на престол, сам Грозный не расточил — за них взялся после его смерти Борис Годунов. Андрея Ивановича Шуйского задушили в Каргополе, Иван Петрович Шуйский насильственно постригли в монахи и вскоре он умер при невыясненных обстоятельствах — то ли сам, то ли угорел или сгорел, то ли тоже задушили.

А чуть позже, во время Смуты, внук убитого псарями Андрея Михайловича Василий Иванович сумел стать царем, но был вскоре свергнут, пострижен в монахи и в итоге умер в польском плену, успев присягнуть Сигизмунду.

В 1638 году, со смертью Ивана Шуйского-Пуговки, род окончательно пресекся.