Любовное томление

Присоединяюсь к флэшмобу от BangBang (https://author.today/post/413655). Что-то все фрагменты, связанные с любовным томлением, у меня также имеют оттенок чего-то из следующего:

1. Чувство вины,
2. Беспокойство,
3. Искушение,
4. Roll twice, ignore 4.

Но наиболее близкий именно к этой теме отрывок, пожалуй, вот этот. 

Закрыв за собой дверь, ученый плюхнулся на  кровать и прикрыл глаза. В первый раз за последнее время ему удалось  по-настоящему остаться одному. Как странно: всю свою жизнь он считал,  что любит быть один. Что ему это нравится. Что другие люди грузят и  раздражают его. Но сейчас он чувствовал себя как-то…

Одиноко.

Килиан  подумал о Лане, - о главной его ошибке. Ошибке, о которой он не мог  заставить себя жалеть. Он привязался к ней. Слишком привязался, особенно  для того, кто собрался предавать. Пока они общались, он даже и не  думал, насколько неотъемлемой частью его жизни она становится.

Как он хотел бы поговорить с ней сейчас. Просто поговорить.

Но он знал, что этому больше не бывать. Он сделал выбор. Что было, то было. И больше не вернется.

Мотнув  головой, ученый притянул к себе трофейную сумку. Помимо запаса ресурсов  для преобразования (сера, свинец и немного золота), там обнаружились  три кристалла, похожие на те, что использовались черными для  телепортации, и рукописная книга на одном из языков Дозакатных.

Килиан  немедля приступил к переводу, но сегодня научные концепции почему-то не  лезли ему в голову. Да что с ним такое, право? Заболел, что ли?

Никаких  признаков болезни ученый у себя не диагностировал. Но сосредоточиться  на переводе никак не удавалось. Мысли снова и снова возвращались к Лане.

Первый  Адепт упоминал, что она входила в гарнизон Миссена-Клив. Выжила ли она в  этой осаде? Должна была выжить. Разумом Килиан понимал, что если бы  защитники лишились единственной эжени до того, как Орден присоединился к  сражению, то Первому пришлось бы раскрыть себя, и дальнейшие события  пошли бы по совершенно другому пути. Но сердцем он все равно  беспокоился.

А еще не оставляла его  мысль о собственном предательстве. О том, что как ни крути, каковы бы ни  были его мотивы, но он лгал и манипулировал девушкой, которой не желал  никакого зла. И этому не было прощения. Не могло быть.

Вдруг стало как-то холодно. Неужели правда заболел? Да вроде непохоже…

Ассоциативно  вспомнилось, как церковники говорили, что самый глубокий круг Ада  предназначен для тех, кто обманул доверившихся. И что там холодно  настолько, что оледеневает влага в глазах и воздух в легких. Килиан  Реммен всегда был в сложных отношениях с Церковью: в Бога, в Рай, в Ад  ученый не верил.

Но лишь теперь он начинал осознавать, что его собственный Ад – внутри него самого.

Плюнув  на попытки разобраться в достижениях врага сейчас, чародей вышел из  комнаты. Не сиделось ему на месте. Хотелось что-то сделать, но он сам не  представлял, что. Просто шел, куда несли ноги.

Ноги  принесли его на уцелевшую сторожевую башню. Там, на вершине, не было  никого, кроме безмолвного зомби, который должен был поднять тревогу в  случае появления незваных гостей. Фактически, Килиан снова был один.

С  башни открывался прекрасный вид. То есть, нижняя его часть была не  очень: кучи трупов, обломков, кратеры от снарядов и обгоревшая трава  изрядно портили чудесный когда-то пейзаж Миссены.

Поэтому Килиан смотрел в небеса.

Как  странно. Еще недавно он не замечал по-настоящему такой простой вещи,  как звездное небо. Он знал имена звезд. Он знал, по каким орбитам они  двигаются, в какие созвездия складываются и где будут в другое время.  Знал, какие из них еще существуют, а какие давно погибли, просто их свет  еще доходит до Земли. Он знал, что звезды представляют собой облака  ионизированного газа, знал, что в них происходит постоянный процесс  Понижения водорода до гелия, - высвобождающий энергию и одновременно  повышающий плотность ядра.

Но вот одну, очень важную вещь он стал замечать, только общаясь с Ланой.

Только благодаря ей он стал замечать, что звезды красивы.

(с) "Ложь путеводных звезд", глава "Горькие плоды познания" https://author.today/work/52961

Если же искать более... интимных томлений, то тут лучше подойдет вот это: 

Килиану тоже не спалось.

Тяжелые,  безрадостные мысли сплошным потоком лезли в его голову, как муравьи из  разоренного муравейника. Периодически тело само собой переходило на  несколько секунд в боевую трансформацию и возвращалось обратно, - и хоть  трансформация и не была болезненной, это раздражало, как необходимость  снова и снова напрягать и расслаблять мышцы.

Килиан  думал о делах, которые не успел разрешить сегодня и которые предстояло  доделать завтра. Несмотря на то, что поддержкой Церкви они заручились,  способ, которым они это сделали, привел к появлению множества  раскольников. Граф Роган сбежал, и Йоргис не только не смог поймать его,  но и привлек ненужное внимание размахиванием щупальцами. Закон о  передаче осужденных преступников в руки науки буксовал: Эрвин,  разозленная на отсутствие помощи, целенаправленно тормозила его. Армия  Халифата хоть и была отброшена, но несомненно скоро попытается нанести  контрудар. Все это беспокоило псионика…

- Врешь.

Эту  фразу Килиан сказал себе вслух. Это все были проблемы, но для ученого  проблемы были всего лишь тем, что следует решать. Никогда он не терял  сна из-за того, что можно завтра решить умом, логикой и чародейством.

Другое его беспокоило.

Сегодня  Килиан пошел против Владычицы. Оспорил уже утвержденное ею решение. Да  еще и при всех, что особенно позорно: можно было подумать, что он  намеренно пытается бросить тень на авторитет Ильмадики. Это было не так.  К счастью, она это понимала. Она простила ему его глупость. Но его  грехов это не искупало.

Впрочем, так ли  «против» неё это было? Решение было утверждено ей, но это было не её  решение. Это было решение брата. Уронить его авторитет…

Килиан  осекся. Даже если уронить авторитет Амброуса и было приятно, это не  отменяло того, что тем самым он навредил общему делу. Недопустимо.  Неприемлемо.

Но ведь Лана была  невиновна. Ильмадика утвердила её казнь, потому что не было иного  варианта, как прикрыть действия Амброуса. Может, в глубине души она даже  была рада, что Килиан нашел иной вариант.

Вряд ли, конечно. Но все-таки…

- Врешь!

…все-таки,  не это его беспокоило. Это был не первый случай, когда Килиан оспаривал  решения Амброуса, и никогда он не считал, что тем самым идет против  Ильмадики. В конце концов, Владычица всегда ценила его ум и его решения.  Она была единственной, кто по-настоящему ценил его умение думать своей  головой. И проявляя норов, предлагая альтернативы, он тем самым  наилучшим образом служил ей. Да. Он был ей преданным и надежным слугой.  Совсем другое его беспокоило.

Лана.

Килиан  превратил её в рабыню. Это было необходимостью: только так можно было  спасти её от смерти или увечья и при этом не поломать планы Первого  Адепта, сделавшего из нее вешалку для собак. Да. Это было  необходимостью. И все же…

…и все же что-то в нем видело в этом нечто большее, чем необходимость. Что-то темное. Что-то злое.

Что-то,  что наслаждалось подобным положением вещей. Что-то, что мечтало о  власти над желанной женщиной. Что-то, что напоминало ему, как он  безнадежно вздыхал по ней, пока она преданной собачонкой смотрела на его  брата.

Теперь Лана принадлежала ему.  Эта мысль вцепилась в его мозг подобно клещу. И как ученый ни пытался  вырвать ее из головы, помогало это ненадолго.

Именно  эта мысль вызывала в нем столько похоти, что это приводило к  трансформации. Похоть для этого по понятным причинам служила реже, чем  гнев и азарт, но в целом подходила не хуже. И каждый раз, чувствуя  прилив сил от изменившегося тела, Килиан хотел прямо сейчас пройти через  две двери и овладеть чародейкой.

И  каждый раз он удерживался от этого. Килиан Реммен не был монахом:  женскую красоту он всегда ценил. Но все-таки, была для него черта,  переступать которую он не собирался. Никогда. Это как горизонт событий  черной дыры: переступишь однажды, и уже не сможешь вернуться.

Именно такой чертой было – сломать женщину ради своего удовольствия. Тем более – ЭТУ женщину.

Но  обязательно ли ее ломать? Что, если ей понравится? Лана не смотрела на  других мужчин, будучи влюбленной в Амброуса, но ужели Килиан хуже своего  брата?..

Ученый ударил сам себя со всей скоростью и силой боевой трансформации. Помогло: в голове слегка прояснилось.

Нет.  Ты не в дурацком эротическом романе, Килиан Реммен. Здесь женщины не  влюбляются в своих насильников. Тем более такие женщины, как Лана.

И уж конечно, причинить ей боль и унижение, чтобы доказать самому себе, что он все-таки не хуже Амброуса, - это… низко.

Низко и подло. И вдобавок на редкость тупо.

Килиан  перевернулся на другой бок. Голову саднило, но по крайней мере, похоть  слегка отступила. Можно наконец попробовать уснуть.

Завтра  на заседании Ордена нужно быть со свежей головой. Только так он сможет  доказать, что все еще достоин быть адептом Ильмадики.

(с) "Ложь путеводных звезд", глава "Трон в крови" https://author.today/work/52961