Лана открывает глаза

Второй пост во флэшмоб от Богдана Костяного (https://author.today/post/415009). В прошлый раз мы рассмотрели открытие глаз Килиана на те токсичные отношения, в которых он находился. Но две книги спустя роли поменялись. И вот, уже Килиан открывает глаза Лане. 

- Причина ведь не в этом, - это был не вопрос, это было утверждение.

Лана, однако, покачала головой:

- Не надо, Кили.

- Что именно не надо? – он испытующе посмотрел ей в глаза.

-  Не надо вести себя так, будто ты знаешь мою жизнь лучше меня самой. Это  не так. Ты не знаешь, как я живу. И когда пытаешься с умным видом  рассуждать об этом, только злишь. Так что пожалуйста. Остановись.

С полминуты, наверное, Килиан барабанил пальцами по чашке.

- Хорошо, - сказал он наконец, - Но тогда сделай мне одно небольшое одолжение.

- Какое же? – невесело осведомилась Лана.

- Закатай рукав на правой руке.

Какое-то  время чародейка смотрела на него. А затем невозмутимо, бесстрастно  повиновалась. Килиан взял ее за руку, - осторожно, чтобы не причинить  боли, но вместе с тем крепко. Кончики пальцев скользнули по внутренней  стороне предплечья.

- Эти синяки тебе  оставил не тот ублюдок с дубинкой, - уверенно заявил ученый, - Им не  менее трех-пяти дней, и если он со своими дружками не следовал за тобой  от самой Миссены, то оставить их никак не мог. И не надо врать по  падения с лестницы и удары об косяк: я знаю, как выглядят синяки в таких  случаях, и это явно не они.

Несколько секунд он промедлил, прежде чем озвучить единственно возможный вывод:

- Это сделал Тэрл, не так ли?

Чародейка молчала. И в этом молчании крылся идеальный, кристально честный ответ.

Потому что у Ланы никогда не уходило много времени, чтобы вступиться за невинно обвиненного.

-  Я его убью, - твердо заявил Килиан, - Как только он придет в себя, я  брошу ему вызов. Или по крайней мере, просто и по-плебейски набью морду.

-  Нет, Кили, - покачала головой Лана, - Нет. Я понимаю, что ты хочешь  защитить меня. Но ситуация изменилась. Ты ничего не сделаешь Тэрлу и  даже ничем не выдашь, что заметил это.

- Но почему?.. – с легкой растерянностью всплеснул руками мужчина, чуть не расплескав чай.

Лана грустно улыбнулась:

-  Потому что скоро ты снова уедешь на север, а я на юг. Мы не встретимся  еще долго, а возможно, что и никогда. И все это время я буду рядом с  мужем. И как, по-твоему, твоя попытка вмешаться отразится на моем  будущем? Ты не можешь мне помочь. Так что просто не усугубляй.

Килиан смешался, представив себе ту картину будущего, что она только что описала. Но тут же упрямо мотнул головой:

-  Так не возвращайся на юг! Я серьезно. Поезжай со мной на север. Давай  вместе вернемся в баронство Реммен. Я покажу тебе свой замок и свои  земли. К тебе будут относиться как к полноправной госпоже этих земель, и  я позабочусь о том, чтобы там ты могла осуществить все твои мечты. Мы  вместе их осуществим!

По щеке чародейки  покатилась одинокая слеза. И откуда-то ученый знал, что это первая  слеза, которой она за последние месяцы позволила появиться при  свидетелях.

- Прости, Кили… Я не могу.

- Но почему?!

Поняв, что последнее слово почти выкрикнул, Килиан чуть смутился. И на полтона ниже сказал:

- Извини. Но почему? Я не понимаю. Тебе ведь плохо с ним. Ты несчастлива. Так позволь мне попробовать сделать тебя счастливой.

Лана тяжело вздохнула:

-  Я вижу, что ты не понимаешь. Но как это тебе объяснить? Я не свободна. Я  его жена. Я не хотела этого, но мне не оставили выбора. Этот брак –  залог связи между двумя странами. И я просто не могу сбежать сейчас, из  эгоистических соображений подставив всех тех людей, ответственность за  которых повесили на меня.

- Ланочка…

Килиан  протянул руку и мягко коснулся её щеки, собирая слезы в раскрытую  ладонь. Он боялся, что чародейка воспримет это как очередное  домогательство в свой адрес, но она лишь подалась навстречу, прикрыв  глаза в ответ на нежность и ласку, которых ей так недоставало.

А затем, повинуясь внезапному наитию, ученый вдруг озвучил:

- Лана. Ты ведь не проститутка.

Глаза девушки удивленно распахнулись:

- Что?..

-  Ты не проститутка, - повторил Килиан, - И не обязана продавать себя.  Ради чьих бы то ни было интересов, сколько бы людей ни пытались свалить  на тебя ответственность, ты не обязана. Они думают, что могут продать  тебя ради своих интриг, но это не так. Они не вправе тебя продать. Ты им  не принадлежишь.

Лана, может быть, и  хотела что-то возразить. Но где-то на середине речи ее горло сдавило  спазмом, а к концу она уткнулась в плечо мужчины и разрыдалась.

- Ланочка…

Килиан  гладил ее по голове и плечам, чувствуя, как выпускает она все то, что  копила в себе все эти месяцы. Вся боль, вся скорбь, все отчаяние  выходили вместе со слезами. А он гладил ее по голове и тихо шептал:

- Ты самая замечательная. А они просто дураки, не понимающие, что совершают. Не слушай их. Они над тобой не властны.

Много  чего он говорил, разумного и не очень, но неизменно теплого и  успокаивающего. Давно уже закончились слезы, пропитав насквозь рубашку  барона, а Лана все сидела, уткнувшись ему в плечо и как будто пытаясь  спрятаться в его объятиях от всего мира, ответившего на ее любовь  жестокостью.

Затем она неловко пошевелилась, отстраняясь. И Килиану не потребовалось слов, чтобы понять.

Она с ним не поедет.

- Я могу хоть чем-нибудь помочь тебе? – спросил ученый, - Хоть как-то облегчить твою жизнь?

- Ты уже очень сильно помог мне, - ответила девушка, - Тем, что сказал пять минут назад. Спасибо тебе за это.

Килиан покачал головой:

- Слова не исправят твою ситуацию. Я имею в виду что-то, что реально поможет.

-  Не надо недооценивать обычную поддержку, - серьезно сказала Лана, - Ты  действительно очень помог мне. Тем, что просто был рядом. Тем, что  отнесся ко мне по-человечески.

(с) "Тяжесть прощенных грехов", глава "Четыре самых важных слова" https://author.today/work/237913

А когда они прибыли в Миссена-Клив, все  началось по новой. Казалось, что сами эти стены пробуждали в Тэрле  Адильсе тяжкие воспоминания.

И он снова  начал пить. Понемногу, но Лана понимала, что это лишь начало. Что  недолго продлилась передышка, которую она получила в столице.

Лана  вздыхала, но ничего не могла поделать. Она лишь старалась руководить  прислугой, чтобы та поддерживала хотя бы видимость порядка и чистоты, и  по возможности поменьше попадаться на глаза мужу. Иногда она пыталась  связаться с Килианом, но привычные чары практически не откликались. Сам  Килиан приходить в её разум не рисковал, прекрасно понимая, что если  свяжется с ней, когда она с Тэрлом, навлечет на нее беду.

Первые  две ночи после возвращения в Миссену прошли на удивление спокойно. А на  третью случилось то, к чему она успела уже привыкнуть.

Сегодня  Тэрл выпил меньше, и хоть его поведение и нельзя было назвать  адекватным, он не падал и не рисковал отключиться. Отходя ко сну, он  потянулся к супруге единственной рукой, сквозь ночную рубашку поглаживая  её плечи.

Лана не ненавидела его и не  считала насильником, но и какого-либо влечения к нему никогда не  испытывала, - вопреки постоянным подозрениям мужа, даже тогда, когда он  был воином, а не калекой. Его воинские подвиги и литая мускулатура  никогда не были тем, что привлекало её в мужчинах.

Однако  долг есть долг. Снова и снова она напоминала себе об этом. Снова и  снова она говорила себе, что она его жена, а значит, должна. После чего  просто ложилась, закрывала глаза и уносилась мыслями куда-то далеко.  Дожидаясь, пока он не закончит.

Так она  собиралась поступить и сейчас. Но на этот раз почему-то не получалось.  Почему-то сегодня грубая ласка воина вызывала жгучее отвращение и гнев.

«Лана, ты ведь не проститутка», - мелькнуло у нее в голове.

И в тот же момент девушка резко отстранилась.

- Нет, Тэрл, - покачала головой она, - Нет. Не в этот раз.

Почему так сложно бывает просто сказать «Нет»?

- Почему? – коротко и хмуро спросил мужчина, замирая.

- Потому что ты пьян, - ответила Лана, - Потому что ты вел себя со мной как с дерьмом и до сих пор даже не извинился.

Она почувствовала, что говорит не то и не так. На этот вопрос, на это «почему» - вообще не следовало отвечать.

Потому что нежелания достаточно.

И  в ответ на эту мысль накатило резкое чувство вины. Кому какое дело до  её желаний? Разве ее желания стоят всего того, что решалось этим браком?

А с другой стороны, разве обязательно было заниматься сексом с супругом, чтобы их брак скреплял союз государств?

- Ты моя жена, - будто почувствовав ее мысли, упрямо заявил воин, - Твой долг делить со мной ложе и дать мне наследника.

- Но я не твоя рабыня! – резко возразила Лана, - Я… Я не проститутка!

«Вы не можете продать меня! Я вам не принадлежу!»

Какое-то время Тэрл осмысливал ее слова. А затем упрямо мотнул головой:

-  Ты не будешь диктовать мне свои условия. Никогда. Я знаю, чего ты  хочешь. Снова колдовать. Быть ведьмой, управляющей мужчинами, как  Ильмадика. Только ты не будешь ею. Миру не нужна вторая Ильмадика. Ему и  первая-то не нужна.

Он снова потянулся к ней, сквозь одежду до боли сжимая её грудь.

- Тэрл? Ты что!

Но он как будто ее не слышал. Воин был гораздо сильнее её. Одним движением повалив Лану на кровать, он взгромоздился сверху.

- Ты моя жена, - заявил он, - И ты будешь вести себя, как подобает моей жене. Ты не опозоришь меня.

Тэрл  склонился к ней для поцелуя. И в этот момент будто спал какой-то  внутренний барьер. Чародейка посмотрела в глаза воину и с удовольствием  заметила, как он на секунду замер, ошеломленный чем-то в её взгляде. А  затем мощная волна магической энергии отшвырнула его прочь. Воин  врезался спиной в стену и плавно осел на землю.

В  первый момент Лана испытала ужас от содеянного. Воображение немедленно  нарисовало ей образ того, что она только что убила Тэрла – человека, не  раз спасавшего ей жизнь во время войны. Из-за этого не только казнят её  саму, но и отношения между идаволльской и иллирийской знатью снова  охладятся...

Однако кое-чему ее война  все-таки научила. И пока воображение рисовало страшные картины будущего,  инстинкты целителя взяли контроль над телом. Подбежав к поверженному  воину, она провела быструю диагностику. Жив. И даже, кажется, скоро  придет в себя.

Лана постаралась задавить в себе неуместное, уродливое чувство сожаления по этому поводу.

В  любом случае, сейчас она четко понимала, что повторить этот трюк не  сможет. И если Тэрл, очнувшись, будет в ярости от ее поступка (а он  будет)… Она боялась, что простое изнасилование покажется ей еще  милосердием с его стороны.

Торопливо  вскочив с кровати, Лана оделась в зеленый костюм для верховой езды.  Некогда возиться с платьями. Выбежала в коридор, провожаемая удивленными  взглядами ночной стражи и слуг. Однако, её никто не останавливал: она  все-таки была графиней. Их госпожой.

Хотя защитить её от собственного мужа они, разумеется, не могли.

Сбежав  вниз по лестнице, девушка ворвалась в конюшню. Она сама не знала,  почему побежала именно сюда, у нее вообще не было представления, куда ей  бежать.

Она просто чувствовала, что так будет правильно.

Умница Дымка приветственно всхрапнула. Почему-то Лана поймала себя на мысли, что та знала, что она придет.

Что даже лошадь раньше её поняла, что она не может здесь оставаться.

На то, чтобы оседлать Дымку, не ушло много времени. Куда скакать, Лана по-прежнему не знала.

Она знала только, откуда.

Лана  сжимала колени, побуждая лошадь скакать все быстрее и быстрее. Как  будто пыталась ускакать от догоняющих её призраков долга и обязательств.

Как будто пыталась догнать убегающее чувство свободы.

Все  быстрее и быстрее. Все дальше и дальше. Не «куда-то»: просто куда глаза  глядят. Просто подальше от тех, кто её продавали и покупали.

Подальше от тех, кто видел в ней рабыню.

Чародейка  почти не удивилась, когда вдруг обнаружила, что с каждым шагом её  кобылу окружает магическая энергия. Сила, протекающая через нее,  казалась приятной и теплой, как объятие старого друга.

Эжени Иоланта соскучилась по магии, а магия соскучилась по ней.

(с) "Тяжесть прощенных грехов", глава "Ты увидишь себя, ты узнаешь меня" https://author.today/work/237913