Евгений Онегин и его прототипы

Если  верить Александру Сергеевичу Пушкину, роман в стихах «Евгений Онегин»  был «плодом ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Что же  касается самого Онегина, Пушкин называет его своим приятелем, и мы можем  даже догадаться, кто это был на самом деле. Сам Александр Сергеевич  слыл человеком общительным, знакомых и приятелей у него было немало.  Впрочем, есть рисунок, на котором Пушкин изобразил свою прогулку с  Онегиным. Два друга гуляют по городу, фоном для них служит  Петропавловская крепость.

Если  верить этому рисунку, Онегин выглядит старше Пушкина. Учитывая, что  Александр Сергеевич планировал публикацию этого рисунка на первом  издании «Евгения Онегина», получается, что он хотел, чтобы читатель  видел героя именно таким, как его изобразил автор.

Первый  претендент на роль прототипа Евгения Онегина — Павел Александрович  Катенин, родившийся (11/22 декабря 1792 г., дер. Шаево Костромской губ. —  23 мая / 4 июня 1853, там же), русский поэт, драматург, литературный  критик, переводчик, театральный деятель. Член Российской академии  (1833), Катенин получил настолько качественное домашнее образование, что  впоследствии служил в Министерстве народного просвещения. Вместе с К.Н.  Батюшковым, Н.И. Гнедичем, А.А. Шаховским посещал знаменитый салон А.Н.  Оленина, время от времени участвуя в литературных чтениях, диспутах и  даже в любительских спектаклях. С 1810 г. он поступает на военную службу  и через два года уходит на войну с Наполеоном. Позже участвовал в  заграничных походах.

Приблизительно  тогда же начал публиковать свои сочинения, переводил стихотворные  произведения Биона, Гесснера, Вергилия, Гёте, Шиллера, Ариосто, «Романсы  о Сиде» Гердера, отдельные песни из «Ада» Данте и Оссиана. Много писал  для театра, в частности переработки пьес Ж. Расина, П. Корнеля, других  французских драматургов. В переработке Катенина ставилась трагедия Тома  Корнеля «Ариадна» (1811).

Член  декабристского Союза спасения и один из руководителей тайной  декабристской организации Военное общество. Разрабатывал план убийства  Александра I.

***

Отечество наше страдает

Под игом твоим, о злодей!

Коль нас деспотизм угнетает,

То свергнем мы трон и царей.

Свобода! Свобода!

Ты царствуй отныне над нами!

Ах! лучше смерть, чем жить рабами,

Вот клятва каждого из нас...

Между 1816 и 1820 гг. (?)

В  1820 г. отстранен от службы в чине гвардии полковника и уволен в  отставку по политическим мотивам, в 1822 г. за скандал в театре выслан  из Петербурга сроком на три года, которые провел у себя в имении. Как  легко подсчитать, его изгнание заканчивалось в 1825 г., но тем не менее  на Сенатскую площадь он не вышел. Причина — рассорился и с декабристами  тоже. Он вообще обладал неуживчивым характером.

Второй претендент на роль прототипа Евгения Онегина — Петр Яковлевич Чаадаев, также друг Пушкина.

Родился  Чаадаев 27 мая (7 июня) 1794 г. в Москве, в старинной зажиточной  дворянской семье Чаадаевых. Его дед по материнской линии — академик,  историк М.М. Щербатов, автор 7-томной «Истории Российской от древнейших  времен». Неудивительно, что от внука ждали не меньших подвигов. Впрочем,  отец умер, когда Петру исполнился годик, и мать вынуждена была отдать  его и старшего сына Михаила к тетке княжне Анне Михайловне Щербатовой  (?–1852), у нее они и жили. Опекуном Чаадаевых стал их дядя — князь Д.М.  Щербатов, в доме которого Чаадаев получил свое образование. Как видите,  в этой части биографии Чаадаева и Онегина совпадают: обоих воспитывал  дядя.

Позже Чаадаев учился в Московском университете, дружил с Грибоедовым, будущими декабристами Н.И. Тургеневым, И.Д. Якушкиным.

Во  время войны 1812 г. братья Чаадаевы вступили лейб-прапорщиками в  Семеновский, их родовой полк, там же служил их дядя-опекун. В ту пору  Чаадаеву едва исполнилось 18 лет. Через год он переходит в Ахтырский  гусарский полк.

Чаадаев  сражался при Бородине, участвовал в боях под Тарутином, при  Малоярославце, Лютцене, Бауцене, под Лейпцигом, ходил в штыковую атаку  при Кульме, брал Париж. Награжден орденом Св. Анны и прусским Кульмским  крестом. После войны переведен корнетом в лейб-гвардии Гусарский его  величества полк, расквартированный в Царском Селе. В доме Н.М. Карамзина  в Царском Селе Чаадаев познакомился с А.С. Пушкиным, который посвятил  ему несколько стихотворений:

Он вышней волею небес

Рожден в оковах службы царской;

Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,

А здесь он — офицер гусарской.

В  1814 г., находясь на службе в Кракове, вступил в масонскую ложу, в 1819  г. принят в Союз благоденствия, в 1821 г. — в Северное тайное общество  декабристов.

В  возрасте 23 лет Чаадаев назначен адъютантом командира гвардейского  корпуса генерал-адъютанта Васильчикова. Но в октябре 1820 г.  взбунтовался 1-й батальон лейб-гвардии Семеновского полка. Чаадаев знал  этот полк, так как служил в нем. Должно быть, именно по этой причине его  направили с докладом о происшедшем государю.

Вскоре  после этой поездки и наказания, которое получили его бывшие друзья,  Чаадаев подал в отставку. Таким образом, наш герой сломал свою карьеру,  обещавшую быть более чем успешной — «...рано чувства в нем остыли; ему  наскучил света шум...».

Эта отставка породила целых три легенды о Чаадаеве.

Легенда  первая — он опоздал на прием к государю, так как был весьма щепетилен  относительно внешнего вида. И в этом Онегин – «Как dandy лондонский одет» – ему не уступает.

Собственно, и по мнению Пушкина,

Быть можно дельным человеком

И думать о красе ногтей:

К чему бесплодно спорить с веком?

Обычай деспот меж людей.

И далее:

Второй Чадаев, мой Евгений[1]

Боясь ревнивых осуждений,

В своей одежде был педант

И то, что мы назвали франт.

Он три часа по крайней мере

Пред зеркалами проводил

И из уборной выходил

Подобный ветреной Венере,

Когда, надев мужской наряд,

Богиня едет в маскарад.

Легенда вторая — донесение о восстание полка, которое Чаадаев принес царю в качестве гонца, было расценено как его личный донос.

Легенда  третья — на приеме император высказал ему что-то нелицеприятное, и он  вспылил в ответ. «Я счел более забавным пренебречь этою милостию, нежели  добиваться ее. Мне было приятно выказать пренебрежение людям,  пренебрегающим всеми… Мне еще приятнее в этом случае видеть злобу  высокомерного глупца» (из письма Чаадаева к его тете).

В  1821 г. Чаадаев вышел из масонской ложи. Как в воду глядел: в 1822 г.  царское правительство закроет в России все масонские ложи.

В  восстании декабристов не участвовал, так как рассорился еще и с  декабристами. Вернулся в Россию в 1826 г. и тут же был арестован по  доносу Якушкина, который, будучи уверен, что Чаадаев давно и надолго  убрался за границу, назвал его имя в числе завербованных им.

Чаадаева  подробно допросили, после чего он дал подписку о неучастии его в любых  тайных обществах, через 40 дней после этого события его отпустили.

Далее  Чаадаев переезжает в подмосковную деревню своей тетки в Дмитровском  уезде, где живет уединенно, почти никого не принимает, так как понимает,  что за ним установлен постоянный полицейский надзор. В это время в него  влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой  «возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации».

Чаадаев  вошел в историю как философ (по собственной оценке — «христианский  философ») и публицист. После того как Чаадаев опубликовал свое первое  «Философическое письмо», журнал «Телескоп» закрыли, издателя Надеждина  сослали, а автора объявили сумасшедшим. В общем, у него была громкая и  весьма скандальная литературная слава.

По  словам Герцена, разразившийся после публикации скандал произвел  впечатление «выстрела, раздавшегося в темную ночь». А венценосный критик  Николай I дал следующий отзыв: «Прочитав статью, нахожу, что содержание  оной — смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного». После чего  Чаадаев был помещен под домашний арест, имея право лишь один раз в день  выходить на прогулку. Каждый день к нему являлся полицейский доктор для  освидетельствования. Когда «больному» стало лучше, а произошло это лишь в  1837 г., с него взяли подписку о том, что он больше ничего не напишет.

Третьим  претендентом на роль прототипа Евгения Онегина считается лорд Байрон, а  заодно и такие его герои, как Дон Жуан и Чайлд Гарольд. Байрон оказал  заметное влияние на образ героя в русской литературе, Пушкин часто  упоминает его в своих произведениях.

Что  касается Чаадаева, тот он подходит на роль Онегина еще и потому, что  одним из прототипов Татьяны Лариной считается Авдотья Норова, влюбленная  в него. Сама Авдотья, или Дуня, упоминается под собственным именем во  второй главе:

А Дуня разливает чай;

Ей шепчут: «Дуня, примечай!».

Потом приносят и гитару:

И запищит она (Бог мой!):

Приди в чертог ко мне златой!..

Но о прототипах Татьяны мы поговорим в следующий раз. 

[1] Обратите внимание, поэт сам как бы вскользь называет его фамилию.