Кино и римляне 6. Падение Римской империи и Гладиатор

Падение Римской империи (1964)

Режиссер: Энтони Манн

В ролях: Алек Гиннесс (Марк Аврелий), Софи Лорен (Луцилла), Стивен Бойд (Ливий), Кристофер Пламмер (Коммод)

Гаруспик, только что принесший в жертву птицу, поворачивается к императору Марку Аврелию и мрачно заявляет: "Предзнаменования дурные. Я не смог найти сердце". Это начальная строка диалога в эпопее 1964 года "Падение Римской империи", и это леденящее душу пророчество задает настроение тому, что будет разворачиваться в течение следующих трех часов. Это не будет фильм, вызывающий приятные ощущения. У него не будет счастливого конца. Это подтверждается, когда император в ответ на это неутешительное предзнаменование задумчиво произносит: "Когда я был ребенком ... у меня был тайный страх, что наступит ночь, которая никогда не закончится". Темой фильма станет обреченная на провал попытка не дать метафорической ночи поглотить и погасить свет, которым является римская цивилизация.

Предзнаменования были одинаково плохими и для самого фильма. Как и "Клеопатра", вышедшая на экраны годом ранее, это был один из самых дорогих фильмов, когда-либо снятых, и в нем также были представлены массивные декорации, построенные в беспрецедентном масштабе. Хотя "Клеопатре" было трудно окупить свой непомерно большой бюджет, тем не менее, это был самый кассовый фильм своего года, и в конечном итоге он действительно принес прибыль. "Падение Римской империи", однако, стало настоящей финансовой катастрофой, обошедшейся в 19 миллионов долларов и принесшей взамен ничтожные 4,75 миллиона. В то время как студия, создавшая "Клеопатру", выжила и снова процветала, "Падение Римской империи" привело студию к банкротству, убив ее навсегда. В совокупности провал этих двух фильмов привел к завершению классической голливудской эпохи древних эпосов и настолько основательно отравил жанр, что в течение трех десятилетий не было снято ни одного крупного эпоса. Тем не менее, ряд критиков и исследователей классической литературы считают "Падение Римской империи" одним из наиболее продуманных взглядов на классический мир со времен Золотого века голливудских древних эпосов.

Фильм и его послания во многом были сформированы видениями двух мужчин: Энтони Манна, режиссера, и Сэмюэля Бронстона, главы студии. Бронстон основал свою собственную независимую студию в Испании, которая специализировалась на развлекательных, но основанных на фактах исторических фильмах, таких как "Эль Сид" и "55 дней в Пекине". Во многих его фильмах, включая эти два, фигурировала тема объединения отдельных лиц или групп из разных культур, или наций для достижения общей цели –  предпосылка, которая будет играть заметную роль в "Падении Римской империи". Режиссер, Энтони Манн, не был новичком в древних эпосах, сняв эпизод "Великий пожар Рима" в "Quo Vadis", а также, будучи первоначальным режиссером "Спартака", сняв все вступительные сцены до того, как его заменил Стэнли Кубрик. Обоих мужчин объединял острый интерес к созданию исторических фильмов, в которых делались заявления о современном мире. Как объяснил Манн:

"Причина создания фильма "Падение Римской империи" заключается в том, что прошлое подобно зеркалу, оно отражает то, что произошло на самом деле, и в отражении падения Рима присутствуют те же элементы, что происходят сегодня, те самые вещи, которые приводят к падению наших империй".

Когда Соединенные Штаты находились тогда на вершине своей экономической и политической мощи и влияния, вопрос "Как распадается великая цивилизация?" представлял очевидный интерес для американцев середины 1960-х годов. Этот фокус также изменил роль римлян в фильме. В большинстве ранних древних эпосов римляне были злодеями, изображаемыми как империалистические угнетатели какой-либо группы, обычно либо рабов, либо христиан. Однако в этом фильме зрителя просят отождествить себя с римлянами и увидеть в них доброжелательных защитников цивилизации от сил анархии и разрушения. Манн совершенно недвусмысленно заявил о своем желании отклониться от обычной древней формулы, заявив:

"Я не хотел создавать еще один Quo Vadis или нечто подобное. Эти фильмы создавали впечатление, что христианское движение было единственным значимым моментом в римской истории, но это не так".

Как почти любой другой древний эпос, этот фильм начинается с закадрового голоса торжественного рассказчика, но в то время как пролог в предыдущих фильмах обычно устанавливал упрощенную дихотомию между добром и злом, "Падение Римской империи" вместо этого ставит сложные и не имеющие конца вопросы:

"Две величайшие проблемы в истории – это то, как объяснить возвышение Рима и как объяснить его падение. Мы можем приблизиться к пониманию истины, если вспомним, что падение Рима, как и его возвышение, имело не одну причину, а множество. И это было не событие, а процесс, растянувшийся на триста лет. Некоторые нации не продержались так долго, как погибал Рим".

Это необычное начало, которое фокусирует внимание непосредственно на процессе исторической интерпретации, а не на самих событиях. Фразеология "мы можем приблизиться к пониманию истины" также признает, что такое расследование всегда будет оставаться безрезультатным и что мы никогда не сможем полностью понять причины падения Рима. Лучшее, на что мы можем надеяться, – это асимптотически приблизиться к такому пониманию. Такого рода тонкий анализ приведет в восторг профессиональных историков, но, возможно, он не очень подходит для развлечения массовой аудитории кинозрителей, жаждущих сенсаций и зрелищ. Манн признал это, прокомментировав, что фильм "имеет пораженческую тематику. Я прекрасно осознавал, что, делая это, я, возможно, попадаю в тупик, потому что не думаю, что люди заинтересованы в поражении". Несмотря на возвышенные устремления, выраженные в прологе, в конце большая часть фильма была посвящена традиционной эпической комбинации: тоги, гонки на колесницах и битвы, и значительная часть сложного анализа причинно-следственных связей была заменена простой историей личного соперничества между хорошим человеком и его антагонистом.

Момент, выбранный создателями фильма для описания начала упадка Рима, позаимствован у знаменитого историка восемнадцатого века Эдварда Гиббона, который утверждал, что период между 98 и 180 годами нашей эры – время, когда Римом правили так называемые "пять хороших императоров", – был Золотым веком, "в течение которого состояние человеческой расы было наиболее счастливым и процветающим". Эта эпоха подошла к концу, когда последнему из пятерых, Марку Аврелию, наследовал его сын Коммод, который оказался психически неуравновешенным тираном. По оценке, как Гиббона, так и создателей фильма, хотя империя просуществовала еще несколько столетий, именно с этого момента все пошло под откос. Несмотря на некоторое упрощение, это в общем, правдоподобная интерпретация.

Фильм существенным образом отклоняется от исторических данных, поскольку Аврелий лишает Коммода наследства и вместо этого назначает своим преемником военачальника (конечно же "генерала") по имени Ливий. Ливий полностью вымышлен, и совершенно ясно, что Аврелий вовсе не собирался исключать сына из престолонаследия. В фильме Марк Аврелий отравлен и умирает, Коммод становится императором, а Ливий остается просто генералом. Коммод отменяет просвещенную политику отца и начинает путь личного разврата и бесхозяйственности в обществе. В конце концов, такое поведение провоцирует мятежи и проверяет лояльность Ливия, кульминацией чего становится поединок между главными героями, в ходе которого Ливий убивает Коммода. Испытывая отвращение к коррупции и подхалимству, проявленным римскими сенаторами и гражданами во время правления Коммода, Ливий отказывается от трона и отправляется в добровольное изгнание. В финальной сцене преторианцы устраивают аукцион, продавая титул императора тому, что больше за него заплатит.

Тонкое исследование исторической причинно-следственной связи, обещанное прологом, таким образом, в основном трансформируется в более традиционную историю противостояния героя и злодея. Тем не менее, следы этих больших амбиций можно найти на протяжении всего фильма. Один из примеров – самая первая масштабная зрелищная сцена – некая "конференция", где император Марк Аврелий, которого играет британский актер Алек Гиннесс, созывает представителей всех наций, этнических групп и провинций, входящих в состав Римской империи. Это визуально захватывающая сцена, когда каждая группа, одетая в свои характерные костюмы, подъезжает к Аврелию, получает официальное приветствие, а затем присоединяется к собравшейся толпе. Аврелий произносит речь, в которой призывает к единству и предлагает предоставить им всеобщее римское гражданство. Более того, он недвусмысленно приравнивает славу и силу империи к разнообразию тех, кто ее составляет. Вот ключевой раздел речи Аврелия:

"Вы не похожи друг на друга, не носите одинаковую одежду, не поете одинаковые песни и не поклоняетесь одним и тем же богам. И все же вы являетесь единством, которым является Рим. Оглянитесь вокруг, посмотрите на себя и увидите величие Рима. Здесь, в пределах нашей досягаемости, золотые века мира. Настоящий Pax Romana. Где бы вы ни жили, какого бы цвета ни была ваша кожа, когда будет достигнут мир, это принесет всем высшие права римского гражданства. Больше не провинции и не колонии, а Рим. Рим повсюду. Семья равных наций".

Сцена довольно нелепая с исторической точки зрения. Не проводилось такое собрание, да если бы и проводилось, провинции представляли бы римляне, а не чужеземцы "в народных костюмах". А гражданские права всем жителям империи безотносительно заслуг выдал Каракалла примерно тридцатью годами позже.

Но для аудитории середины 1960-х годов такая "семья равноправных наций" неизбежно вызвала бы в памяти Организацию Объединенных Наций и Соединенные Штаты как движущую силу, стоящую за ней. Настоящий Марк Аврелий, известный как "философ на троне", был преданным приверженцем школы стоиков. Он также написал книгу стоических размышлений под названием "К самому себе", в которой излагается доброжелательный, гуманистический набор ценностей. Таким образом, приписывание Аврелию просветленного видения великого союза человечества, изложенного в этой речи, не является неправдоподобной идеей со стороны создателей фильма. В одном отрывке его книги говорится:

"Существует мировой закон, который, в свою очередь, означает, что все мы – сограждане и разделяем общее гражданство, и что мир – это единый город".

Другой резонансной проблемой современности была иммиграция. Первая половина фильма разворачивается внутри и вокруг внушительной крепости, расположенной у северной границы Рима. Аврелий изображается, как человек, десятилетиями сражавшийся здесь с варварами, но теперь он хочет сместить имперскую политику в сторону примирения и сотрудничества, а не завоевания и эксплуатации. Настоящий Аврелий делал и то, и другое, проведя большую часть своей карьеры, сражаясь на севере, как изображено, но также занимаясь дипломатией и даже поселив некоторое количество варваров на свободных сельскохозяйственных землях в Италии. Одной из сильных сторон Римской империи и одним из секретов, лежащих в основе как ее успеха, так и долговечности, было то, что римляне были вполне открыты для объединения покоренных народов и активно привлекали провинциалов к работе на Рим, а не против него. Римский империализм, безусловно, сопровождался примерами жестокости и эксплуатации, но благодаря таким институтам, как вспомогательная армия, он также предлагал пути для продвижения по служебной лестнице. Говоря современным языком, Рим был полностью мультикультурной империей.

Удивительная часть фильма посвящена этому ключевому историческому вопросу о том, как лучше всего обращаться с провинциалами, покоренными варварами, и теми, которые еще не побеждены. В какой-то момент в римском сенате разгораются дебаты, в ходе которых Коммод и его приспешники призывают к политике бесстыдной эксплуатации, подкрепленной военной силой, в то время как Ливий и другие пытаются сохранить мечту Аврелия об инклюзивности. Пожилой римский сенатор, явно претендующий на роль фигуры большого достоинства и мудрости, декламирует: "У наших ворот ждут миллионы. Если мы не откроем эти ворота, они сломают их и уничтожат нас. Но вместо этого давайте расти еще больше, еще величественнее: давайте примем их к себе". Как отмечают ученые, в этой сцене представлены конкурирующие концепции Римской империи, отражающие идеологию холодной войны. В одном случае империя основана на равенстве, гражданском участии, мире и иммиграционной политике открытых дверей, создавая, по словам одного критика, "идеализированную форму Соединенных Штатов". С другой стороны, это "жестокая, милитаристская, тоталитарная тирания", которая напоминает стереотипные образы Советского Союза, как его воспринимали и воспринимают американцы. Хотя в то время эта сцена была вдохновлена холодной войной, она все еще имеет современный резонанс, учитывая нынешние страстные дебаты об иммиграции и о том, какую политику страны должны проводить по отношению к тем, кто стремится въехать. В фильме сторонники позиции Аврелия побеждают в дебатах, и группе германских варваров разрешается поселиться на неиспользуемой земле в Италии. Там некогда дикие варвары создают идиллическое фермерское сообщество и, что несколько невероятно, производят столько излишков продовольствия, что этих новых иммигрантов показывают голодающим гражданам города Рима. Привлекательная картинка, но, к сожалению, реальность оказалась менее трогательной. Фактическая попытка Аврелия поселить германцев в Италии закончилась печальным провалом, когда варвары разграбили римский город.

Алек Гиннесс великолепен в роли Марка Аврелия. Щеголяя окладистой бородой, он очень похож на сохранившиеся портретные бюсты императора. С чисто визуальной точки зрения Гиннесс в роли Аврелия – одна из лучших работ по подбору актеров в любом римском фильме. Он также излучает убедительную смесь доброжелательности, мудрости и авторитета, которая соответствует описаниям исторического Аврелия. Наконец, вероятно, опираясь на свой опыт театрального актера, он знает, как донести свой голос до широкой аудитории, и его речь перед "ассамблеей наций" – одно из самых убедительных проявлений подлинного ораторского искусства, которое можно найти в древнем эпосе. Слишком часто в таких сценах актеры бормочут или говорят так, что их едва бы услышали и в маленькой комнате. Кристофер Пламмер, который играет Коммода, также отлично справляется. Его игра эффективно передает смесь хвастовства и неуверенности в себе, соответствующую историческому образу Коммода. Он также делает правдоподобным превращение Коммода из любителя удовольствий бездельника в психически неуравновешенного человека с манией величия. Хотя из него получается прекрасный Коммод, настоящему было 19 лет, когда он стал императором, в то время как Пламмеру за тридцать.

Из фильма вырезана сцена, в которой выясняется, что Коммод был не сыном Аврелия, а результатом романа его жены с гладиатором. Это становится удобным способом объяснить, как у внешне мудрого Аврелия мог быть такой сын-расточитель, и, возможно, также почему, как подчеркивается в фильме, Коммод так восхищается гладиаторами. Хорошо задокументировано, что реальный Коммод разделял эту одержимость гладиаторами, а в одном источнике даже зафиксирован слух о жене Аврелия, так что ни одна из этих деталей не была выдумкой создателей фильма.

Пожалуй, самым известным фактом, касающимся Падения Римской империи, является то, что она могла похвастаться самой тщательной реконструкцией Римского форума в любом фильме до или после. В рекламных материалах, подготовленных студией, с удовольствием перечисляются впечатляющие статистические данные, касающиеся размера этой декорации и его исторической точности. Возведенный на участках студии за пределами Мадрида, он состоял из 27 полномасштабных сооружений, многие из которых содержали тщательно продуманные интерьеры. Вот еще несколько статистических данных: в него вошли 350 отдельных статуй, 8 колонн победы, 610 колонн в зданиях и 1000 рельефных панелей ручной работы. На изготовление декорации ушло 12 тонн гвоздей, 170 000 тротуарных блоков, 22 000 футов бетонных ступеней, 230 000 кровельных плиток и 320 миль трубчатого стального каркаса. Весь комплекс Форума имел 1300 футов в длину и 750 футов в ширину и требовал труда 1100 рабочих в течение 7 месяцев.

В целом создатели фильма проделали прекрасную работу. Вероятно, наиболее заметным отличием от реального Форума является то, что статуи и здания почти все белого цвета или из натурального камня. На самом деле римляне раскрашивали их, иногда в довольно кричащие цвета. В защиту создателей фильма, однако, можно сказать, что понимание того, насколько широко римляне расписывали свою каменную кладку, возникло благодаря исследованиям, проведенным после завершения фильма. Другим недостатком является выступающий ряд памятных колонн, которые тянутся вдоль одной стороны Форума. Они были установлены более чем через сто лет после событий фильма.

Одним из ярких моментов декорации "Форум" является изображение великого храма Юпитера Наилучшего Величайшего на Капитолийском холме с видом на Форум. Интерьер этого важного храма, в котором точно изображена внушительная шестидесятифутовая статуя бога Юпитера из золота и слоновой кости высотой в шестьдесят футов, показан в нескольких сценах. Интерьер здания сената превосходит версию в большинстве фильмов, поскольку он правильно делает комнату прямоугольной, а не полукруглой, как обычно изображают; однако там, где должна быть статуя богини Победы, фильм заменяет репродукцию знаменитой статуи волчицы, которая воспитала легендарных основателей города Ромула и Рема. Крепость в начале фильма также впечатляет и внешне напоминает сооружения, высеченные на колонне Траяна.

Ассортимент снаряжения, демонстрируемого в фильме, поистине ошеломляет. Северные легионеры носят либо лорики сегментаты (почему-то кожанные), либо мускулаты. Реквизит был сделан так добротно, что некоторые предметы повторно использовались в "Бен-Гуре" 2016 года. Напротив, восточные легионеры носят заметно отличающееся снаряжение: "аттические" шлемы и совершенно неисторичные куртки с металлическими заклепками. Среди многих воинов, появляющихся в различных сценах, есть бритты, фракийцы, армяне, парфяне. Дизайнеры костюмов наделили каждую группу отличительным оружием и доспехами, часто основанными на реальных находках или древних описаниях. Например, восточная кавалерия катафрактов покрыта тяжелыми чешуйчатыми доспехами. Фильм популяризировал две тенденции, которые все еще сохраняются в современных эпосах. Римские "генералы" носят тяжелые плащи, отороченные мехом, даже в жарком климате, и, хотя это был не первый фильм, в котором это было сделано, каждый легионер оснащен кожаными нарукавниками, которые сейчас являются стандартной частью римской униформы Голливуда, хотя доказательств их использования нет. Жаль, что замечательные декорации и костюмы, созданные командой дизайнеров Вениеро Коласанти и Джоном Муром, не были номинированы на премию "Оскар".

Финал фильма уникально мрачен. Любой другой "античный" голливудский исторический эпос заканчивается на какой-нибудь позитивной ноте, обычно под аккомпанемент ангельского хора. "Падение Римской империи", напротив, передает именно то, что описано в его названии. Поначалу кажется, что фильм идет по знакомому пути, когда герой побеждает злодея в драматическом поединке один на один. Но затем, когда Ливию предлагают трон люди, представляющие неисправимо коррумпированную армию и сенат, он отвергает это и в буквальном смысле уходит от них и из фильма. В заключении выдвигается вдвойне пессимистичный тезис: не только нет надежды на выживание цивилизации, воплощенной в виде Римской империи, но она настолько выродилась, что ее даже не стоит спасать. По мере продолжения финального аукциона, который, кстати, основан на реальном событии, голос всеведущего рассказчика, с которого начался фильм, возвращается, чтобы произнести заключительные слова:

"Это было началом падения Римской империи. Великую цивилизацию нельзя завоевать извне, пока она не уничтожит себя изнутри".

Этой фразой фильм возвращается к повестке дня, изложенной в прологе: исследовать причины крушения Римской империи.

Потенциально предлагая полезную историческую информацию, фильм не принес зрителям удовлетворения. Во-первых, он показал не распад империи, а только начало этого процесса. Во-вторых, в этом нет абсолютно ничего возвышающего или воодушевляющего. И, наконец, Ливий не является особенно привлекательным или вдохновляющим главным героем, поскольку он неоднократно совершает довольно грубые ошибки и, в конце концов, фактически сдается и самоустраняется. Учитывая столь удручающий сюжет, фильм предсказуемо с треском провалился в прокате, доведя некогда процветающую студию Сэмюэля Бронстона до банкротства.

Гладиатор (2000)

Режиссер: Ридли Скотт

В ролях: Рассел Кроу (Максимус), Хоакин Феникс (Коммодус), Конни Нильсен (Луцилла), Оливер Рид (Проксимо), Ричард Харрис (Марк Аврелий), Джимон Хонсу (Джуба), Дерек Джейкоби (Гракх)

В 2000 году жанр был на некоторое время возрождён римейком "Падения Римской империи", "Гладиатором" Ридли Скотта, получившим пять Оскаров. Драматургически великолепный, очень зрелищный и коммерчески успешный фильм, столь же далёкий от истории, как и его предшественник.

"Гладиатор" меняет имя главного героя с Ливия на Максима и делает его гораздо более динамичной, харизматичной и вызывающей симпатию фигурой, за которую зрители могут активно болеть. Хотя Максимус вымышлен, он является точным представителем типа, который играл важную роль в империи, поскольку Рим был особенно искусен в выявлении перспективных представителей провинциальной элиты и использовании их энергии на благо империи.

В обоих фильмах Марк Аврелий не желает делать наследником сына, выбирая вместо него популярного военачальника. В финале есть одно значительное отличие – настоятельно подразумевается, что Республика будет восстановлена, чего в реальности конечно же не произошло.

Создатели "Гладиатора" имели доступ к экспертным знаниям о Древнем Риме. В начале производственного процесса они наняли профессора Кэтлин Коулман из Гарвардского университета в качестве консультанта по истории. Она является одним из ведущих экспертов по гладиаторам и поэтому была отличным выбором. Однако вскоре она разочаровалась в своей роли. Создатели фильма не слушали и не слышали ее. Консультант им был нужен только для того, чтобы подтверждать их собственные бредовые идеи. Например, в какой-то момент Коулман получила сообщение от создателей фильма, в котором говорилось, что они хотят изобразить женщин-гладиаторов с бритвенными лезвиями на сосках, и просят предоставить исторические свидетельства в поддержку этого. Закончилось все ожидаемо – в раздражении она потребовала убрать свое имя из титров.

Обсуждая историчность своего фильма, Ридли Скотт признался: "Я чувствовал, что приоритетом было оставаться верным духу того периода, но не обязательно придерживаться фактов. В конце концов, мы создавали художественную литературу, а не занимались археологией". Типичное оправдание халтурщика. В таких случаях любители истории в раздражении говорят: "Снимали бы лучше фэнтези". Однако киношникам просто позарез нужно куда-то всунуть титр: "Основано на реальных событиях". А также соответствовать стереотипным представлениям публики, которая идёт смотреть фильм про Древний Рим. Например, в дворцовых сценах большинство костюмов и декораций вдохновлены не столько археологическими свидетельствами, сколько гораздо более поздними творческими переосмыслениями античности художниками и писателями. Артур Макс, художник-постановщик, открыто признался в этом: "Мы пытались передать в "Гладиаторе" ощущение упадка Римской империи – ее величия и в то же время ее коррупции и упадка. И чтобы сделать это, мы обнаружили, что обращаемся не столько к научной исторической сфере, сколько к интерпретациям Рима некоторыми художниками 19 века". Художник, о котором он здесь говорит – это Лоуренс Альма-Тадема, который специализировался на причудливых изображениях античности для своей викторианской аудитории. Картины Альма-Тадемы создают неотразимые образы декаданса и богатства, но они не являются самыми реалистичными изображениями римской одежды и обстановки. Однако его "римляне" действительно представляют то, что широкая публика ожидает увидеть в римском фильме, и создатели "Гладиатора", хорошо зная об этих ожиданиях, добились того, чего хотела аудитория. Вызывающие воспоминания картины Альма-Тадемы также были влиятельным визуальным источником вдохновения для многих более ранних постановок Золотой эры Голливуда. В результате получается фильм, в котором проявляется множество знакомых римских стереотипов.

По ляпам "Гладиатора" за минувшие двадцать с лишним лет оттоптались уже столько, что повторяться нет никакого желания. Пожалуй, это самый критикуемый за неисторичность "античный" голливудский фильм, а всё потому, что он снискал невероятную по меркам своих собратьев по жанру популярность. Пожалуй, уступая в этом плане лишь "Клеопатре" 1963 и "Бен-Гуру" 1959.

И всё же он возродил жанр, привнеся в него невиданные ранее высокотехнологичные CGI-реконструкции Древнего Рима, и привлек новое поколение зрителей к теме древней истории. Это, конечно, позитивный момент для всех, кому небезразлична история.