Хотел ли автор что-то сказать?
Автор: Орешкина ЕлизаветаЭто в школе легко: там - луч света в тёмном царстве, тут - образ народной мудрости... А вот я пишу свои книги и даже не особо думаю про "идеи", как здесь: https://author.today/post/418250
Но... думаю, они есть. И если с "Вампиром" и прочим фэнтези оно так, мельком (хотя в "Вампире" были попытки посмотреть на то, сколько в человеке человеческого), то начиная с "зелёного света" не думать о том, насколько опасно ядерное оружие, автор не мог - и пытался писать об этом. Насколько удачно - не знаю; даже в "Роберте" вот, кто-то, как военные, думают: без него никак:
Очередное заседание комитета навевало тоску. Даже сигаретный дым, которого в кабинете становилось все больше, не мог её разогнать. Роберт со вздохом опустил сигарету в пепельницу.
На этом заседании решалось применение устройства, разработанного в Лос-Аламосе. Конструкция его наконец прояснилась со всей определённостью; более того, было подготовлено два типа бомб; грубый и простой для урановой бомбы — один кусок урана столкнулся бы с другим, так достигнута критичная масса, а дальше взрыв. С плутониевой бомбой вышло сложнее; шар из плутония предполагалось равномерно обжать со всех сторон, чтобы достичь критичной массы. Именно этот, имплозивный тип, предстояло испытать на полигоне — прежде чем эта «штучка» попадёт в руки к военным.
— Итак, господа, продолжим, — Гровс кашлянул, неодобрительно посмотрел на курильщика. — У нас есть бомба, которая обошлась нам в два миллиарда долларов; у нас есть Япония, которая отказывается капитулировать и к высадке в которую готовятся сотни тысяч наших парней. Думаю, дальнейшие действия очевидны. А вы как считаете, доктор?
Роберт посмотрел куда-то сквозь документ перед ним. Важно ли, что думал какой-то там физик? Нет, с одной стороны, всё понятно, их проект изначально создавался под руководством военных — а, значит, государства; генерал и те, кто его назначил, и приняли бы решение; и волноваться об этом надо бы им, а не учёным Лос-Аламоса; но...
...Но ведь и он, Роберт, и его коллеги, создавшие это — хоть испытания ещё не состоялись — разве не могли высказаться? Это ведь их дело; ради которого они бросили свои дома, работу, исследования — всё для того, чтобы завершить войну. И она завершена — надо ли молчать?
В конце концов Роберт начал:
— Мои коллеги предлагают устроить демонстрацию на необитаемом острове, чтобы...
— Чушь, — перебил генерал. — У нас нет столько бомб, чтобы устраивать фейерверки за миллиард долларов. Японцы так ни за что не поймут, насколько опасное оружие у нас есть. Повторю вопрос: как вы считаете?
Роберт закурил очередную сигарету. То, что вторжение в Японию приведёт к большим потерям среди американских солдат, было очевидно; не было сомнений и в том, что война продлится не один месяц и будет кровопролитной как для Америки, так и для Японии. А что до бомбы... В конце концов, разве не знали они с самого начала, что готовят боевую бомбу? «Помните, при следующей вашей так называемой ошибке Федеральное бюро...»
И всё же... Пойти на этот шаг... Должен ли он, как принц Арджуна, смириться с неизбежном участии в войне? Коллеги в Лос-Аламосе — хоть и не все — отвернутся от него... И... хоть приказ отдаст президент, хоть и бомба теперь в руках военных, и это они её используют... но это ведь... и на его руках...
Побледневшие пальцы дрожали; физик убрал руки в карманы, покачал головой. «В битву ты вступишь, иль битву покинешь...» «Знать бы, что здесь долг...»
— Так что же, мистер Оппенгеймер?
Гровс, как и все остальные, ждал ответа в оглушительной до звона тишине.
— Я... Я согласен с мнением большинства здесь присутствующих... — наконец тихо выдохнул Роберт.
Заседание продолжилось. Заговорили о целях; Стимпсон подытожил, что лучше всего подошёл бы крупный военный завод Японии.
— Это помешает им сражаться, — согласился Гровс. — Ну а то, что он может оказаться в городе... Доктор, — обратился Гровс к Оппи. — Предоставите потом данные, как вашу «штуку» использовать лучше всего? Ещё рванёт прямо у нас на борту.
А для Блэкетта вот любая бомбардировка городов - хуже войны:
— Зря ты так резко, — вздохнул Уильямс, когда они с Патриком шли по Уайтхоллу, остававшемуся величественным несмотря на строительные леса у домов. — Теперь тебе тут не слишком рады...
— Возможно, — Блэкетт пожал плечами. — Что ж поделать, если война теперь — это не битва армии против армии, а битва армии против мирного населения.
— Да уж прямо...
— А как ещё назвать наши бомбардировки Дрездена или Гамбурга?
Уильямс задумался:
— Разве там не было важных промышленных предприятий?
— Возможно и были, — Блэкетт согнал с рукава муху. — Вот только эта промышленность после всех этих бомбардировок продолжала производить оружие и танки — и производить достаточно, чтобы продержаться ещё два года. Выходит просто атака по гражданским, как и в Хиросиме с Нагасаки.
— Американские генералы с тобой не согласятся.
— Их дело. Пусть говорят что хотят про «покончить с агонией войны одним ударом», — отрезал Блэкетт. — Но я всё ещё убеждён: оно не для победы над разгромленной Японией было.
— А я слышал, они собирались сражаться до последнего солдата...
— Кому там сражаться? — перебил Патрик. — От флота толком ничего не осталось; авиация развалилась, стоило выбить опытных пилотов; да и сколько городов до этого Лемей бомбил? Сорок?
— Ну... Может, без этого они не справились бы даже с помощью Советов?
— Советы чуть ли не самостоятельно разделались с Гитлером сначала у себя в стране, затем — в восточной Европе вплоть до Берлина. А тут всего лишь Япония. Они просто не хотели, чтобы Япония попала в руки Советов, — мрачно усмехнулся Блэкетт. Уильямс чуть побледнел.
— Пат, ты бы поосторожнее с такими словами... Там, — Уильямс кивнул на крышу Уайтхолла. — Так не думают.
— Ну а я вот думаю, — пожал плечами Патрик. — Советский Союз должен был на днях начать наступление; если бы он... скажем, слишком активно участвовал в победе над Японией, она бы оказалась под его контролем. А так американцы подсуетились — заодно бомбу испытать удалось. Удобно.
— Всё равно... И там точно не считают, что Советам безопасно давать новые, атомные, технологии...
— А кому безопасно? — хмыкнул Блэкетт. — Тому, кто, ни с кем не советуясь, применил эти «новые технологии»? По мне лучше дать Советскому Союзу эти технологии... Чем он сам создаст их, решив, что Америка может применить их против него.
— Может, и не создаст? Если американцам потребовалось столько сил...
— Создадут. Другое дело, неясно, через сколько лет; но если даже нам такое было бы под силу, то...
— Полегче бы ты с такими мыслями, — вновь вздохнул Уильямс. — Так и в коммунисты запишут...
Ну а сам Роберт...
Трумэн, откинувшийся на спинку массивного кресла, смерил посетителя взглядом. Он ожидал увидеть перед собой того лидера, решительного вдохновителя тысяч людей — но этот неуверенный вид, взгляд — как будто и не тот герой всех Соединённых Штатов!
— Поздравляю с проделанной работой.
— Да, благодарю, мистер президент... — Роберт потянулся было к сигаретам в кармане, но вовремя одёрнул себя.
— Не скромничайте. Ваше... Изделие великолепно. Кстати, как Вы думаете: как скоро у русских появится такая бомба?
— У русских? Понятия не имею, — Роберт пожал плечами и нахмурился, но вскоре снова улыбнулся. Разговор никак не клеился; всё, что Роберт хотел сказать, совершенно вылетело из головы. Собеседник его тоже досадовал: Трумэн готовился отпраздновать закончившуюся наконец войну — но этот гость сбил весь настрой.
— Вот как? Что ж, зато я знаю: никогда! Кстати, чего вы такой хмурый?
Роберт сцепил пальцы, посмотрел в глаза Трумэну.
— Мистер президент, мне кажется, на моих руках — кровь...
Тишина и холодный, почти презрительный взгляд были ответом. «Кровь... А что тогда на моих руках? Как он вообще смеет такое»...
— Её легко смыть водой. Или вам платок нужен? — Трумэн с трудом вернул самообладание. — Это не ваше дело. Проводите доктора.
Когда дверь за Оппенгеймером закрылась, Трумэн ещё раз нахмурился. Учёный-нытик... Какое разочарование.
— Мистер Ачесон. Чтобы этого паршивца больше никогда здесь не было.
— Как скажете.