Прологи "Сердца бури"

С запозданием присоединяюсь к флэшмобу от Юлии Беловой (https://author.today/post/418655). К каждому тому "Сердца бури" у меня написан пролог, причем как я уже упоминал, в них есть общая черта: неочевидность личности того, о ком идет речь. 

Так, первый пролог у меня многие отмечали; в принципе, он вполне себе читается как отдельная короткая история (и вдохновлен песней "Чернокнижник"): 

Камера темницы, расположенной в городе Солен на юге Идаволла, была именно такой, какой вы обычно представляете себе камеру. Минимум света. Максимум сырости и грязи. Тяжелая, давящая атмосфера, как будто холодные каменные стены сейчас сдвинутся, погребая вас навечно. Где-то по углам иногда попискивали крысы, - но при приближении этого человека они мгновенно прятались.

Любое существо, претендующее на разумность, испугается тяжелой поступи инквизитора, а крысы очень умны.

Чего, по-видимому, нельзя было сказать о человеке в камере, - молодом, едва ли старше двадцати пяти лет, иллирийце, путешествовавшем через Солен и обвиненном в использовании черной магии.

- Уже? – с дерзостью в голосе спросил он, когда отец Теодор подошел к решетке, - Начнешь пытать или сперва прочитаешь проповедь?

- Я не стану тебя пытать, - ответил инквизитор, - Я не оскверню свои руки кровью. Этим займутся палачи.

Тонкая бровь юноши ехидно вздернулась.

- А, ну, прости. Это, конечно, совершенно меняет дело. Мне так гораздо легче, правда.

Суровое, будто высеченное из камня лицо священника даже не дрогнуло.

- Не ерничай, колдун.

Пленник покачал головой:

- Я не колдун. Я просто ученый.

- Все колдуны так говорят, - возразил отец Теодор, - Не пытайся обдурить меня. За короткое время пребывания в Солене ты выиграл в карты столько, сколько не каждый его житель видел за свою жизнь.

Иллириец пожал плечами:

- Я везучий… Ну, и, если совсем уж честно, немного жульничал. В этом раскаиваюсь, но и только. Инквизиция теперь занимается карточными шулерами?

- Твоя шпага разделяется на две!

- А тут и вовсе никакой магии, - с легким удивлением ответил юноша, - Заплати втридорога оружейнику, и он тебе сделает такую же.

Отец Теодор покачал головой и продемонстрировал вырванный лист бумаги:

- При тебе была найдена книга с неизвестными письменами. Несомненно, она хранит в себе колдовские тайны.

Юноша в гневе метнулся к решетке, ухватившись за нее руками и сверкая глазами на инквизитора.

- Эти письмена – всего лишь старый язык! До Заката Владык на нем говорили на половине света! Это не колдовство; это всего лишь история тех времен. Да проклятье, вы что, по обложке не видите?!

Священник рефлекторно отстранился, но тут же взял себя в руки. Сурово нахмурившись, он демонстративно подошел к решетке и приблизил лицо к гневным глазам обвиняемого.

- Ты можешь говорить все, что угодно, колдун, но ты не можешь ничем подтвердить свои слова. Я в последний раз предлагаю тебе покаяться. В противном случае этой ночью начнутся пытки. И если ты надеешься на договор с богомерзкой Иллирией, который в неведомом помутнении своего рассудка принял наш славный Герцог… То не надейся. У меня работают лучшие палачи всего Идаволла. Они выбьют из тебя признание раньше, чем договор вступит в силу.

- Так вы всегда и поступаете? – процедил сквозь зубы юноша, - Выбиваете признание? Неважно, виноват человек или нет, невиновные горят ничуть не хуже?

Вот теперь во взгляде инквизитора отразился гнев.

- Нет. Я защищаю Идаволл от таких, как ты, дольше, чем ты живешь на этом свете. Не тебе сомневаться в том, что я караю виновных.

Неожиданно обвиняемый рассмеялся.

- Да нет. Я не сомневаюсь. Сейчас я полностью уверен, что все, кого ты покарал, были невиновными.

- Почему ты так считаешь?

Иллириец выдержал драматическую паузу.

- Потому что если бы ты хоть раз имел дело с настоящим колдуном, ты ни за что не ухватился бы за решетку.

Инквизитор попытался поспешно отдернуть руки, но не смог этого сделать. Все его тело затрясло, лицо исказилось от боли. Пять болезненно-долгих секунд, - и тело отца Теодора рухнуло на пол. Стоило этому случиться, как колдун небрежно открыл дверь камеры.

- И проверял бы замок по три раза на дню.

(с) "Осколки старого мира" https://author.today/work/33948

"Молодой ученый" из этого пролога появляется начиная со второй главы: это Килиан Реммен, один из главных героев. А о том, что в прологе речь шла о нем, говорится только в конце третьей. 

Второй пролог уже более завязан на глобальный сюжет. Первая книга заканчивается тем, что раскрывается деятельность тайного ордена, поклоняющегося Владычице Ильмадике, и эта деятельность приносит свои плоды: Владычица освобождается из заточения. Вторая же книга начинается вот с этого:

Адепты Ильмадики достаточно редко встречались «вживую». Когда вы повязаны тайной, которая, будучи раскрытой, приведет вас к пыткам и мучительной смерти на костре, - это, знаете ли, в немалой степени способствует осторожности. Ни один из адептов не хотел, чтобы их застукали за очередным собранием, поэтому большую часть серьезных дел они обсуждали через мысленную связь.

Это, однако, создавало определенные трудности. Главной среди которых было то, что инициировать мысленное общение из них из всех умела только сама Ильмадика. Именно она приводила всех, кого считала нужным, в разум к одному из них. Учить этому кого-то другого она не желала.

Ну, или быть может, Первый об этом просто не знал. Ведь и другие точно так же не знали, что она учила его изменять свой голос и свой запах, чтобы воздействовать на окружающих. Ему приятно было думать, что он – единственный избранный из их числа, но в минуты сомнений посещала его мысль, что возможно, кто-то еще из адептов получил свой уникальный подарок.

Так или иначе, сегодня все адепты, что находились в столице или поблизости от неё, собрались на конспиративной квартире в местных трущобах.

- Братья мои, - начал Первый, морща аристократический нос от запахов, доносившихся с улицы, - Сегодня я получил восхитительное известие. Наши усилия принесли свои плоды. Темница Богов пала. Ильмадика освобождена, а прочие Владыки обратились в воспоминания!

Эти слова вызвали оживление в рядах адептов. То тут, то там звучали восклицания радости, то один, то другой отмечал, что они вложили в это дело много времени и сил.

У Первого эти комментарии вызывали ощущение гадливости. Большую часть работы проделали они с Килианом. Два природных врага, объединивших силы, чтобы спасти ту, кого оба любили, свою Владычицу. А эти… их роль сводилась в лучшем случае к исполнению мелких поручений.

И все же, он не позволил выражению презрения проникнуть на свое лицо. Им нужна была оценка своих заслуг, пусть даже насквозь лживая. И они ее получат. Это то, чему так и не смог научиться бедный глупый Килиан. Поэтому он, основатель ордена Ильмадики, так и не стал Первым Адептом.

Потому что это место, эта власть, это несравненное право – лишь для того, кому дано обращаться с людьми. Завоевывать их, направлять их и править ими. А этому искусству не научат никакие книги.

- Да, да, - подтвердил мужчина, - Мы долго к этому готовились. Я собрал вас здесь, потому что вы – вы все! – самые верные и преданные из Её адептов. Именно на нас с вами возложена величайшая задача. Наступает новая эра. Наша эра!

Ответом ему был дружный крик ликования. Орден Ильмадики не был армией. Скорее уж толпой из ярких личностей, каждая из которых так отчаянно жаждет привлечь внимание Владычицы лично к себе. Но все же, он был силой. Все они, все эти люди были магами, - стали такими благодаря учению Ильмадики. Уже сейчас они могли бы выступить против иллирийских эжени и выйти победителями.

- Сейчас Владычица остается в Гмундне, - поведал Первый, - Но скоро она вернется. Она вернется, чтобы править этим миром – отныне и вовеки веков. И мы должны быть готовы. Вскоре после того, как она вернется, мы должны быть готовы взять власть над Полуостровом в свои руки.

О, да, они хотели этого. Озлобленные, недооцененные, мечтающие о признании и уважении. Каждый из них тянулся к власти, надеясь найти в ней что-то для себя. И только Первый понимал, чем была эта власть на самом деле.

Происхождение обязывало, как-никак.

Выйдя на улицу после окончания собрания, он отметил про себя присутствие типа, которого приметил еще по пути сюда. Похоже, что за ним следили. Что ж. Скоро нынешняя власть падет, и это уже не будет иметь значения. Уже поздно что-либо менять.

И все же, Первый Адепт удержался от того, чтобы прямо сейчас напасть на соглядатая. Это было бы неосмотрительно и могло помешать общему делу. Тем более что чародейские секреты, полученные от Ильмадики, позволяли избавиться от него гораздо тоньше и изящнее.

Золотой браслет в широком рукаве бархатного камзола рассыпался пылью. Характерный жест, напоминающий перетасовывание карт, Первый Адепт смог скрыть собственным телом. Вот и все. Скоро с соглядатаем произойдет трагический несчастный случай.

И никто не узнает, кто был на собрании и о чем они говорили.

(с) "Ложь путеводных звезд" https://author.today/work/52961

О том, кто занимает пост Первого Адепта, читатель на тот момент знает только, что Килиан был в ярости, когда об этом узнал. И как раз в начале второй книги все больше "экранного времени" приобретает Элиас Ольстен - его бывший соученик, унижавший его в прошлом; сын графа, занимающего крупный пост в правительстве Идаволла. Подходит по всем параметрам...

Но разумеется, в действительности Первым Адептом оказывается совсем другой человек. 

Третий пролог неожиданно уводит действие на другой континент. 

- В укрытие! Надвигается буря!

В этой части Черного Континента песчаные бури были невероятно опасны. За то время, что Вотан жил в племени, он успел запомнить, что местная природа не терпит пренебрежительного к себе отношения. Смахивала она местами на нестабильный изотоп природы более гостеприимных краев.

Поселение ансарров, где он жил в последнее время, было выстроено вокруг небольшого оазиса в северной пустыне. Большую часть времени они проживали в шатрах из выкрашенной в черный цвет козьей шерсти – память о кочевом прошлом. Но в преддверие песчаной бури все племя стремилось спрятаться в небольшой землянке в центре поселения. Там было тесновато, зато безопасно.

Именно туда направился Вотан, ведя за собой Нагму, чью ногу как раз лечил, когда объявили о буре. Сам он никогда не считал себя хорошим врачом; тем не менее, по меркам ансарров его знания были совсем неплохи, и старый знахарь Яруб охотно взял его в ученики. Восторгов по этому поводу Вотан не испытывал, но и против ничего не имел. Хотя сам куда больше гордился спроектированной для местных системой орошения, позволяющей им в дальней перспективе наладить полноценное сельское хозяйство.

Это было меньшее, что он мог сделать в благодарность людям, приютившим его, когда он потерял все.

- Скорее, скорее!

Джамиль подгонял жителей, но по большому счету, этого не требовалось. Ансарры уходили в укрытие спокойно и организовано, без каких-либо следов бессмысленной паники. Несмотря на всю опасность песчаной бури, для них это было привычно.

Они привыкли, что кто-то из них может погибнуть.

- Хватит копаться, Чужеземец!

Джамиль никогда не называл его Вотаном. Да и сам он уже жалел, что когда-то назвался этим именем. Просто при взгляде после лечения на свое отражение в местной воде это было первое, что пришло ему в голову. Наверное, потратив немного времени на раздумья, чужеземец мог придумать что-нибудь… поскромнее. А теперь поздно. Большинство ансарров привыкли звать его Вотаном. Незнакомые с преданиями мифического Севера, они понятия не имели, что значит это имя.

И почему каждый раз, слыша это, одноглазый ученик знахаря горько посмеивался над самим собой.

Тем временем тяжелая кожаная занавесь надежно отгородила укрытие от внешнего мира. По ту сторону буря уже начинала яриться. Изнутри не было видно, что там происходит, но Вотан обладал достаточно богатым воображением, чтобы не захотеть это проверять.

- Перекличка! – крикнул Джамиль, - Абу!

- Здесь!

- Нагма!

- Здесь!

- Ясмир…

Всего он выкрикивал сорок шесть имен – именно столько человек жило в поселении. И лишь на последнее отклика не последовало.

- Тураб!

Молчание.

- Тураб!

Нет ответа.

- Он не успел, - констатировал мудрый Яруб, - Да пребудет душа его в вечном блаженстве.

Буря продолжалась еще несколько часов. И большую часть этого времени в укрытии царило мрачное молчание. Ансарры привыкли, что кто-то из них может погибнуть. Но Вотан так и не мог принять этого. Ему казалось, что допустив это, он подвел доверие людей, которым был обязан всем.

- Не кори себя, - обратился к нему знахарь, - У тебя свой путь, у Тураба свой. Его путь закончился сегодня.

Вотан помотал головой:

- Я мог спасти его, Яруб. Я – мог.

Чуть помолчав, он неохотно добавил:

- По крайней мере, до тех пор, пока не лишился дара к чародейству.

- Только боги могут решать, кому жить, а кому умирать, - мягко ответил старик.

И вздрогнул, уловив огонек безумия во взгляде единственного глаза.

- Значит, я должен был быть богом.

(с) "Свет погасших отражений" https://author.today/work/112247

Имя "Вотан" доселе не упоминалось; тем не менее, уже в прологе говорится, что это псевдоним. Самые догадливые догадываются где-то на второй главе, а остальным раскрывают в четвертой, что под ним действует все тот же Килиан, в конце прошлой книги якобы погибший. 

И наконец, четвертый пролог переносит нас на тысячелетия назад. 

С первого же взгляда Эланд, Властелин Хаоса, напоминал идеал арийской мечты.

Высокий, лишь чуть-чуть не достигавший двух метров роста, он был изящно сложен, но при этом вовсе не казался слабым. Скорее напротив, спокойная, уверенная сила чувствовалась в каждом его жесте. Платинового цвета волосы спадали на плечи с демонстративной, искусственной небрежностью. Бледно-голубые глаза походили на два сверкающих осколка льда. На точеном, аристократическом лице застыло выражение непередаваемой скуки. Та же скука сквозила и в жесте изящных музыкальных пальцев, которыми Владыка подпирал висок.

С первого взгляда он напоминал идеал арийской мечты, но со второго он куда сильнее напоминал алебастровую статую. Прекрасный, совершенный… и холодный.

Под его пренебрежительным взглядом Софи робела и запиналась, но все-таки крепче прижимала к себе папку с документами и продолжала говорить. Она рассказывала о своих достижениях в области биологии, об исследованиях и проектах. Она была ученым – и хорошим ученым. Но только этого было недостаточно.

У нее были ум и знания, но не было самого главного – связей. После института ей несколько лет приходилось перебиваться разными подработками, чтобы просто не умереть с голоду. Ей приходилось работать курьером, официанткой, уборщицей; в самые тяжелые дни она думала, что еще немного, и спадет последний моральный барьер, и ей придется стать проституткой.

Затем ей повезло. Компания, куда она устроилась, была не слишком крупной. Платили там мало, и о том, чтобы реализовать все самые смелые свои идеи, не могло идти и речи. Но по крайней мере, она могла работать по специальности.

А потом появились Владыки. Софи не знала, чем именно владелец компании пересек дорогу Властелину Хаоса. Но очень скоро, под градом сыпавшихся со всех сторон неудач, под множеством неприятных и даже трагических совпадений, компания распалась и была распродана по частям, большинство из которых в итоге так или иначе достались Эланду.

Тысячи людей лишились тогда работы, о чем Владыка, с высоты своей божественности, едва ли даже задумывался. Для таких, как он, обычные люди значили не больше, чем муравьи.

Снова столкнувшись с необходимостью искать работу, Софи обнаружила неприятный факт. Независимых организаций, занимавшихся научными исследованиями становилось все меньше. Получив свое могущество от науки, Владыки прекрасно сознавали ее потенциал. Некоторые отрасли были захвачены почти сразу: Лефевр Кузнец Войны с самого начала взял под контроль оружейные технологии, фактически лишив государства возможности вести войну без его дозволения; Небесный Гнев Альмонд тяготел к космосу, а Властелин Хаоса правил с помощью экономики. Но постепенно и другие сферы также становились частью всемирной империи Владык.

Именно поэтому сейчас Софи стояла перед тем, по чьей вине уже месяц рисковала оказаться на улице.

От возможности заинтересовать его своими исследованиями зависела ее дальнейшая судьба.

- Достаточно, - прервал ее Эланд, - Мне надоело слушать.

Софи замерла, сознавая, что это провал. Что жизнь кончена. Что все, что осталось, это пара месяцев агонии, а потом смерть от голода и холода.

А затем Властелин Хаоса вдруг сказал:

- Раздевайся.

В первый момент Софи показалось, что она ослышалась.

- Ч-что?..

- Раздевайся, - повторил Эланд.

- Но… - с большим трудом ей удалось сдержать рвущиеся грубые слова, - Я пришла сюда как специалист в области клеточной биологии, а не…

- Моя адептка должна повиноваться мне во всем, - прервал ее Владыка, - Если ты этого не можешь, то ты мне не нужна.

Адептка… Адепты были первыми из приближенных Владык. Попасть в их число постепенно становилось всеобщей недостижимой мечтой.

Но такой ценой?..

- Владыка, - тихо сказала Софи, - Возможно, мне необязательно быть адепткой. Неужели под вашим началом нет простых научных сотрудников…

- Я не торгуюсь, - прервал ее Властелин Хаоса, - Или покажи, что умеешь подчиняться. Или ты не нужна ни мне… ни этому миру.

От этих слов дикий страх сковал ее тело. Властелин Хаоса был известен тем, что мастерски владел контролем вероятностей. Тех, кто вызвал его гнев, преследовали неудачи, быстро сводившие их в могилу.

И никто не смог бы ничего доказать, даже если бы нашелся дурак, готовый бросить обвинение самому Владыке.

Когда Софи опомнилась, ее руки уже торопливо расстегивали блузку. Секунду она хотела остановиться, убежать. Уговаривала себя, что лучше умереть, но сохранить остатки гордости.

Но ей не хватило смелости. Одежда упала к ее ногам.

- Неплохо, - отметил Эланд, оглаживая ее взглядом, - Грудь мы тебе слегка увеличим, но в целом, сойдешь.

Как будто машину выбирал.

- Добро пожаловать в ряды Избранных, куколка, - добавил он.

- Спасибо… Владыка, - заставила себя сказать девушка.

«Когда-нибудь ты посмотришь на меня как на равную», - мелькнула глупая мысль.

Глупая, ведь простой смертной никогда не стать равной Владыке.

Особенно простой смертной, де-факто согласившейся на превращение в секс-игрушку.

- И еще одно, - добавил Эланд, - Каждый из моих адептов отказывается от своего прошлого. Софи Винтклер больше не существует. Тебе запрещается общаться со своим прежним окружением.

- Это будет несложно, - заверила новоявленная адептка.

Друзей у нее все равно никогда не было.

- Ты получишь новый дом и новое имя, - продолжал Владыка.

- И как же меня теперь будут звать? – спросила она, уже готовясь услышать что-нибудь унизительное. «Шлюха». «Сучка». «Кукла».

На секунду Властелин Хаоса задумался.

- Скажем, Ильмадика будет в самый раз. Так звали одну из жен Аттилы, Бича Божьего.

«Ее звали Ильдико», - мысленно поправила адептка.

Но разумеется, никогда бы не посмела поправить его вслух.

(с) "Тяжесть прощенных грехов" https://author.today/work/237913

В отличие от предыдущих прологов, здесь личность героя раскрывается сразу, хоть и в самом конце.

Владычица Ильмадика не всегда была Владычицей.