Эй, вы что? Я ведь уже честно умерла!
Автор: Ольга РужниковаИнтересный флешмоб предлагает автор Лара Грин "Ой, я, кажется, попала...": https://author.today/post/422295?c=21834575&th=21834575
Попаданцев у меня не так много, Минотаврик уже только что пробегал, топоча копытцами и покачивая рожками.
Так что попадать будет пиратская правнучка Асгейр Норд из "Штормового замка", она же наемница Мара Бешеная с городского дня.
Спиной к спине. Два бойца, четыре острых клинка. Жаль, мы всё же не успеем стать ближе. Уже никогда. Почему-то это вдруг показалось обидным. Для нас обоих.
Сколько раз мы так же яростно сражались в подворотнях ночной столицы? Сколько раз избежали смертельной опасности? Сколько раз напарывались на городскую стражу, прорывались чудом?
Но до сих пор у нас оставался шанс. А сейчас – нет.
Даже если сумеем каким-то чудом победить – внизу стражи еще сколько угодно. Вооруженной, полной сил, не раненой и не измотанной.
И если до сих пор нас презирали, то теперь – ненавидят. Убив предводителя-Лерона, мы наконец-то стали кровниками Клана. Не добычей – смертельным врагом. Теперь нас в плен не возьмут точно. Добьют на месте. Должны.
И мои родные стены сегодня обернулись смертельной ловушкой.
Есть! Второй враг пропустил удар Сандора... а вот тот отнюдь не промедлил.
Осталось четверо. Слишком много, чтобы выжили мы. И слишком мало, чтобы убить нас без потерь для себя.
Трое! Неужели получилось? У меня? Да, враг оседает с клинком в груди. Мне пришлось рискнуть, дернувшись вперед... но оно того стоило! Я смогла убить Двуликого! Впервые в жизни. И не отребье с городского дна – обученного воина Клана.
Клинок я рванула на себя сразу... и не успела. Двуликие слишком быстры – сколько раз Сандор это говорил и показывал?
А всаживая меч в чужое тело, ты тем связываешь и себя. Пусть и всего на миг...
И новый враг не промедлил.
Алая боль пронзила грудь как-то слишком быстро. Я всего-то одного Двуликого и успела отправить за Ледяной Перевал... они ведь уходят именно туда, Сандор рассказывал.
Бессильно оседаю вдоль спины напарника на серый камень смотровой площадки. Я сама не смогу даже раненой рухнуть в воду. Мутится в глазах. Звезды чернеют – будто от горя.
Так нельзя. Мне нельзя в плен! Ни к кому! Да, я умру точно, но вдруг – не сразу?!
- Помоги... – еле слышный шепот-шелест, теплая кровь струится по подбородку. – Море...
К счастью, Сандор всё еще на ногах. Твердой горячей рукой поддержал за плечи, пересохшими губами коснулся моих. Всего на миг. Кровь к крови... если мне уже не мерещится.
А затем с силой швырнул вниз. В соленое море. В мой вечный Дом.
Спасибо.
Перед тем, как рухнуть самому. На крышу. Это я еще успела увидеть – мутящимся, неверным зрением. Как опустился меч врага – в отблесках лунного серпа.
Две оскаленных рожи склонились вниз, с площадки. Поздно. Я – всё дальше... ниже. Они – удаляются вверх. Вместе с яростной бранью:
- Упустили человеческую девку!
Спасибо, Сандор. Рожденные в море – в море и уйдут. Мою сестру просто зарыли в землю. Я ухожу в родную стихию.
Я была права. Успеваешь вдохнуть запах моря и ощутить вкус вольного ветра. Вспомнить взгляд отца, тепло улыбки Аскольда...
Где-то на горизонте в лунном свете крылом ночной птицы развернулся черный парус. Кто-то перенял ремесло моих предков?
Как я вообще его разглядела?
Вода приняла жестко – шарахнув по ногам. Неважно. Я уже почти ничего не чувствую. Даже боли. Просто медленно погружаюсь вниз.
Волны будто смилостивились – уже обнимают. Как суровый, но добрый отец, что встречает блудную дочь пощечиной, но потом всё равно прижимает к груди.
Качает в колыбели, будто усыпляя.
Мешает закрыть глаза лишь кровавый закат. Странно – посреди глухой ночи. Мне уже чудится...
Если это посмертие, то странное. Почему я не в море? У меня должны быть чешуя, хвост, плавники, жабры...
А вокруг – прохлада морской воды. И запах морской соли.
Размечталась. Вокруг – точно сухо. Это не море. И даже не речка и не прудик.
А подо мной – матрац. С простыней. Из тонкого, чистого холста.
И сверху – одеяло. Удобное, мягкое...
Да крабы вам в глотку!
И я здесь точно не одна. Чую инстинктом наемницы с городского дна. И сколько народу рядом – пока не знаю. Как и их боевой уровень.
А я – ранена. Тяжело, раз уж не смертельно. Боли не ощущаю – значит, накачали зельями. Но здоровой это меня разом не сделает.
Плохо. Паршиво.
Только бы не самое страшное! Не искалечили, пока валялась без сознания! А такое - самое логичное и умное, что они мог...
Осторожно чуть приоткрываю глаза – сквозь ресницы. Густые, длинные. Хоть что-то полезное в маму.
Авось, не заметят. Авось.
Задрапированные золотистым шелком стены, белая плитка высокого потолка.
Меня приволокли в бывшую комнату сестры или в теткину? Какого дохлого краба я выжила?! Это несправедливо!..
Откуда ощущение, что слышен где-то далеко-далеко мужской смех – ведь в комнате точно тихо? И ниоткуда ничего не доносится.
Нежно-бежевые полупрозрачные занавеси сдвинуты. И в широкое окно щедро льется солнечный свет, радужно переливается в витражных окнах. А небо за ним – голубое-голубое. Без единого облачка. День в разгаре. Теплый день ранней осени.
Стоп! В моем родном замке таких экзотических окон нет даже в покоях нежных дам. Для подобных новомодных изысков пришлось бы старинные стены ломать – иначе раму не расширишь. Мои предки воевали, а не на галантных балах расшаркивались. И гулянки у них были тоже... грубоватые. Хоть и веселые, не поспоришь. Погулять пираты любили. Пошвырять награбленным золотишком и дорогими камешками.
Значит, я – не в Штормовом Замке.
А на тюрьму всё это не похоже тем более. Там сыро, затхло... и ни один идиот не оставит окон без решеток. И уж точно не станет стены дорогущими шелками обивать.
Дорановских окон я никогда не видела. Но знаю, что гарем там огорожен золотистой ажурной решеткой. Стальной, конечно, но безупречно вызолоченной. По отзывам - очень красивой. Настоящее произведение искусства. Моя дуреха-сестра сама о них с восторгом рассказывала, еще когда ее помолвку никто из нас всерьез не воспринимал. «Изящная ограда роскошного цветочного сада», как расписал Майе жених. Для охраны и комфорта. И любая дама будет там, как за каменной стеной.
Именно. Тюремной.
Но кто меня доволок бы без сознания за тысячу миль до Доранов, а? Я бы в пути не очнулась, так сдохла. И туда мне и торная дорога – при таком паршивом раскладе.
- Тебе лучше, дорогая?
Незнакомый женский голос. Но дело даже не в нем. Меня так в последний раз звала бабушка. А она умерла, когда мне было десять. Десять, гоблины вас всех здесь дери пьяными кентаврами!
А нынешняя я стою, конечно, дорого. В плане награды за поимку. Или чуть поменьше – за свежий труп в пределах возможности опознания.
Особенно в свете последнего боя.
Но вот так обратиться ко мне не придет в башку ни одному конченому психу. Да за подобное ему чирк по горлу уже положен точно.
Держу себя в руках. Мне нельзя никого хватать за горло. Нельзя пытаться брать в заложники каждого первого и с боем рваться на свободу.
Я одна и безоружна. Даже окно придется сначала разбить. И внизу вряд ли море – скорее, каменные плиты двора.
И здесь наверняка полно стражи. А я была тяжело ранена. Выздороветь успела вряд ли. Как и набраться сил.
И если разговаривают – значит, убивать начнут не сразу.
