Серебра в мельхиоре

Серебра в мельхиоре остались последние граммы (*). 

Напоследок звенела посуда особенно звонко. 

Две суровые тётки, что помнили бланк телеграммы, 

Хоронили старуху, что помнила цвет «похоронки». 

Если в путь отправляться куда-то, так дождь до обеда. 

Провода над просёлком покинули мокрые птицы. 

Гроб везли на погост в отдалённом совхозе «Победа» 

Те же самые дроги, что были под Аустерлицем. 

У могилы стоящие тётки крестились, молчали.

И шаги ниоткуда звучали всё ближе и чаще. 

Это тени советских солдат во враждебном астрале, 

Сдав посты, становились колонною за разводящей. 

Таял в воздухе след не заставшего нас лихолетья.

Каждой правде найдется последний свидетель на свете.

Вот, мелькнула секунда, с нее начинается третья 

И последняя серия всех «марлезонских балетов». 

Что-то скрипнуло в небе – на улице новая эра.

Шить ли нам сарафаны и будут ли платья из ситца?

Трубы судного дня не ревут, выходя в стратосферу,

Значит есть ещё шанс и подумать, и остановиться.

В то, что всё обойдётся, простите, мне верится слабо.

Что за завтра грядёт? Разузнать бы заранее, вкратце!

Ведь отрезок времен, от рок-клубов до камеди-клабов -

Наш единственный миг, за который придётся держаться.

И куда повезут нас побитые временем кони?

Тут вопросы всей жизни. А я всё о старой посуде.

О каком-то давно растворившемся в воздухе звоне

Серебра в мельхиоре, которого больше не будет.

(*) - на самом деле серебра в мельхиоре никогда не было, но заблуждение такое было