Остров сокровищ

Писать нужно вот так, чтобы через двести лет оно снова звучало кому-то:

- Дарби Мак-Гроу, Дарби Мак-Гроу… Дарби, налей мне рому! 

Капитана Флинта никогда не было, а судно с названием «Морж» не ловило парусами попутный ветер, «Веселый Роджер» порой называют сказкой, кортик Джима Хокинса следовало называть тесаком, а в самих пиратах романтики не водилось совсем. Ну, это мы с вами знали еще тогда, как в первый раз открывали ту самую книгу.

- Пиастры! Пиастры! – кричал попугай Сильвера, а «Эспаньола» рассекала волны, раз за разом идя к острову, где ручьи истекали кровью, зелень расла из костей мертвецов-матросов, земля прятала в себе золото и самоцветные камни, день пел острой сталью, а ночь криками раненых… и так уже больше двухсот с лишним лет.  

«Остров сокровищ» книга честная настолько, насколько она может быть для подростков. Здесь никто не совершал подвигов из последних сил, здесь люди умирали, хорошие и плохие, тут мальчишку на полном серьезе могли просто прирезать и все. В этой книге не было иронии и скрытого добра «Гекльберри Финна», а приключения Тома Сойера рядом с ней казались совсем детской сказкой. 

Джим Хокинс открывал сундук мертвого Билли Бонса и находил её. 

Карту. 

Рафинированный Питер Блад от Сабатини и пафосный Черный корсар от Сальгари к моим сорока годам конкретно проиграли схватку с историей о поисках сокровищ капитана Флинта. Даже в восемь лет натуральный запах настоящих пиратов достиг носа, проник внутрь и закрепился там навсегда. 

Пираты пахли не только солью и порохом, нет. Кое-чем другим: плохим ромом, кислыми яблоками из бочонка, вымачиваемой солониной, потом с кровью, впитавшимися во все поры кожи. Пираты не были благородными донами и не стремились спасать красивых Арабелл Бишоп с Ямайки. Они незаметно следили за всеми вокруг, подкрадывались на длину удара и били раскладными острыми ножами в спину, чтоб наверняка. Ядра в их пушках бывали реже книппелей, отправить гулять по доске или просто перерезать глотку – как сморкнуться и вытереть пальцы о шейный платок. Им не хотелось подражать, они были рыжими псами Дананга из «Маугли» Киплинга: хищной зубастой стаей, наваливающейся массой и убивавшей благородных одиночек. 

Джон Окорок-Барбекю\Долговязый Сильвер, Слепой Пью, Черный Пес, Билли «Рому, Джим, рому» Бонс, Израэль Хэндс и остальные. Шайка прохвостов, головорезов, убийц и людей, спустивших все заработанное грабежом, насилием и сотнями перерезанных глоток за спиной. Не помню, как звали всю команду Тимура, кроме Гейки, да и из коротышек не помню никого, кроме Незнайки, Знайки, Винтика с Шпунтиком и даже близко не скажу, кто состоял в «молокососах» капитана Сорви-головы. 

Джентльменов удачи, отправившихся за кладом капитана Флинта, ставших знакомыми в то же время, помню даже сейчас.

Ой, скажите вы, дети моего поколения, заставшие СССР, Первый канал и великолепный мультфильм Черкасского, что вы нам врёте?! Чего это они у вас такие мрачные и вовсе не смешные? 

Ну, почему, те самые, где Джон Сильвер говорил голосом Джигарханяна, тоже никогда не забудутся. И там были веселые приключения, смех, песни и пальба из пушки, пародирующая Джона Рэмбо, все верно. 

А еще в моей жизни Джон Сильвер был Олегом Борисовым, вовсе не высоченным одноногим верзилой, не подходящим под прозвище «Окорок», но Олег Борисов, как и всегда в своих фильмах, становился им другим: змеем-искусителем, темным кукловодом и самым настоящим корсаром, куда там Джеку-Воробью… пардон, капитану Джеку-Воробью. С Сильвером от Олега Борисова мог сравниться лишь один настоящий пират и капитан – Барбосса. 

А еще им был Борис Андреев. 

Смотрел ли «Черные паруса»? Конечно, ведь там, наконец-то, появился сам капитан Флинт. Смотрел ли до конца? Нет, ведь под флагом ЛГБТ, гомосексуализмы, свободной любви и современных нравов, явно необходимых также, как чернокожий Роланд Дискейн, Флинт вдруг оказался геем. А этого моя тонкая душа выдержать не смогла, ведь в глубине меня прячется ватник, гомофоб, сексист и ретроградная патриархальная мужско-шовинистическая свинья. Прочитав это любой рукопожатный современный настоящий человек, равно как любая феминистка, может считать меня кем угодно.

Мои пираты не были геями, как не были и хорошими-благородными джентльменами удачи. Они могли насиловать, жечь, грабить и убивать, и в этой скотской натуре становились настоящими брутальными паршивцами, когда вчетверо на одного, выкинуть за борт весь балласт вместе с пленными, если на горизонте английский военный бриг и все остальное. 

«Остров сокровищ» остался для меня тем же, чем стал для Джима Хокинса: проклятым кровавым местом, где люди превращаются в зверей. Но именно это и заставляет до сих пор брать, и перечитывать книгу Стивенсона, слыша ветер, крики чаек, чуя соль, порох и кровь в носу и на языке. 

Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и…