О читательском отклике

      Благодарю всех художников, знакомых и незнакомых, разместивших в Сети замечательные иллюстрации к моим книгам. Прошу прощения у тех, чьих имён не знаю: спасибо вам за отклик, дорогие друзья! 

Что-то в последнее время много говорят об отзывах читателей на текст – ну и я хочу. Тем более, что в Сети с опубликованными текстами уже больше десяти лет, отзывов, хороших и разных, за это время набралось – ой-ой! И после вороха статей о том, как читатели понимают-не понимают, мне просто смерть хочется показать кое-какие свои сокровища – вернее, истинные сокровища читательских мысли, чувства и воображения.

По этим откликам видно, что прочитанный текст не улетучился из памяти читателя через минуту после того, как книгу закрыли. Истинное соавторство – вот что это такое. Сотворчество. Та самая литературная игра, в которую когда-то играл любой из нас: хочется ощущения сопричастности, а яркий герой – уже не просто слова, чёрные знаки на белой странице. Он уже живёт.

А если он уже живёт – значит, о нём можно говорить и писать всем. Настоящий герой – общий. Настоящий мир – тоже общий, хоть его и придумал изначально кто-то конкретный. 

И так текст обрастает текстами, приобретая литературную биографию. Аллюзиями и отсылками, внутренними связями – и просто текстами, в которых говорится о текстах. И там мы можем услышать, как книга говорит с книгами.

Ну, так вот. Стихи. Написанные читателями в моих мирах. Показываю самое любимое-яркое-тёплое: всем авторам этих текстов я благодарен сердечно.

Вероника Ануфриева, к книге «Убить некроманта»:

Дар магии жуткой и к темной науке талант
Ему был дарован. И так записали писцы:
"Тиран и убийца. Исчадие тьмы. некромант."
Все помнят, все видели, как восстают мертвецы!

Никто б не хотел вместо светских забав черный плащ,
И вместо приветствий – броню и чадящий огонь.
Везде только ненависть, страх, шепотки «он не наш»,
Но верны пока стражи-волки, и держится конь.

Враги в честь победы устроили праздничный пир.
Но только не знали, что это не смерть, а лишь транс.
- Послушай, мой мальчик - сказал человеку вампир, -
Нельзя для удара им дать даже призрачный шанс.

Друзья, где же вы? Видно, даже и вам суждено
С рожденья уйти в было в пламя по тонкому льду.
А он еще в самом начале увидел клеймо
На лицах, и знал... но боялся поверить в судьбу.

Судьба обувала стопы в паутину дорог
И маг был ферзем в жестких игрищах Тех Самых Сил.
И нет оправданий. «Сломался. Не сделал. Не смог».
Кому интересно – а он ли об этом просил?

А он не хотел видеть призраков в линиях рам,
Но спутники жизни – умертвия, вставшие в строй.
Темнеющий глянец багровых лучей пентаграмм
И ночь, распахнувшая крылья над мертвой землей.

Пусть холоден разум, но сердце пылает пока,
К чужим измереньям змеей расстилается мост.
Веди, некромант, к новым землям свои войска
По тропам победы к сердцам пламенеющих звезд.

(а здесь – ещё один вариант).

Роберт Белинский.

К книге «Зелёная кровь»:

Мне Кот говорил, это время - чудеснейший сон:
Крадётся неслышно, скользит осторожным туманом.
Оно неизбежно. И будь ты хоть рысью, хоть псом,
Хоть даже мустангом, чью шею обвило лассо,
Почувствуешь то, что понять не хватает ума нам.

Мне Кот говорил, это время 'Сразись и рискни',
Точи свои когти до самого яркого блеска!
Слова его пахли не сухостью знаний из книг.
Слова-исполины, а не легковесный тростник.
Такие забудешь не враз, и не скажешь, что, дескать,

Ещё слишком молод, и не отмахнёшься хвостом.
Какие тут игры, когда Он серьёзен до жути!
Я даже не хахал и сложное видел в простом.
Слова Его жалили душу огнём и хлыстом,
А звёзды на небе горели и пахли кунжутом.

Мой друг оказался провидцем. О, как же он прав!
Я был наготове, но Время приходит без стука.
И встретила осень меня терпким запахом трав,
Который и слаще костей, и острее приправ,
 И осень пришла ко мне рыжей в подпалинах сукой.

Мне Кот говорил, промурлыкав, попался, мол, Пёс.
Вприпрыжку носился и даже, наверное, вскачь я.
Мой «сон» оказался реальным. До смеха и слёз.
Ведь запах Её совершенный учуял мой нос.
Но люди, не чувствуя, скажут лишь «Свадьба Собачья»

 К книге «Моя Святая Земля»:

Снег с золой вперемешку да ад за плечом.

Короля стоят благость и свита.

Город встретит – угрюм и в туман облачён,

Не согреть ни кострами, ни солнца лучом,

Не прочесть его душу как свиток.

Город словно волчонок – затравленный взгляд.

Дай мне силы, Святая Земля.

Боль со страхом смешались да трусость со злом.

Шепчет ад. Что ответишь Тем Самым?

Мы всё те же. Да счастье быльём поросло.

Демон в каждом, как гость за почётным столом.

Каждый благословен небесами.

Что нас ждёт впереди? Эшафот и петля?

Я не сдамся, Святая Земля.

То, что было привычным, похоже на сон,

Небывалое – вовсе не чудо.

Будто снегом, отчаяньем мир занесён.

Я делю его скорбь, чтобы петь в унисон.

Я чужие счета оплачу, дар.

Поступать вопреки? Делать всё, как велят?

Что ответишь, Святая Земля?

Да, умею немного. Увы, не герой.

Ни магических трюков, ни армий.

Не порхает двуручник в руках как перо,

И не кажется жизнь ролевою игрой.

Бесполезно донатить и фармить.

Невозможно светить, как маяк кораблям?

Я пытаюсь, Святая Земля.

Что останется после тревог и дорог?

Трудный выбор и крепкие узы.

Там, где благость, найдётся всегда и порок.

Иногда даже дар превращается в рок.

Я рискну не согнуться под грузом.

Ведь и боги творить начинают с нуля.

Я вернулся, Святая Земля.

По мотивам книг «Слуги Зла» и «Корона, Огонь и Медные Крылья»:

Каждый имеет возможность схватиться за нож,
Высадить дверь, чтобы грабить, насиловать, жечь.
Двое таких? На десяток несчастья помножь.
Сотня подобна лавине. С небес, как из лож,
Смотрят восторженно боги – величие, желчь,
Жажда, желание, жалость. И дьявольский зной.
Небо, текущее кровью из раны сквозной.

Каждый имеет возможность не верить глазам,
Мимо пройти, не услышав отчаянья крик.
Боль где-то там, значит страх – винограда лоза,
Нежно оплетшая шею – не яд, а бальзам.
Боги смеются – им хватит и войн, и интриг.
Только тому, кто в бездушии был уличён,
В час искупленья никто не подставит плечо.

Каждый имеет возможность остаться скалой,
Пусть даже двойка окажется вновь на костях.
Времени – таять, кострам – обращаться золой.
Сталь о железо звенит, сосны плачут смолой.
Если других не предашь, срок и в Пекле скостят.
Смерти плевать на богатства и знатность имён.
Тот, кто прикрыл тебе спину, не сменит знамён.

Жизнь – не легенда. Качаются чаши весов.
Клятвы и честь свяжут туже верёвок-ремней
В горном краю и среди золотистых песков.
Пламя ласкает шаман рода Солнечных Псов,
Чувствует предков рубака из Тёплых Камней -
Дом защищают, пусть даже числом их сомнут.
Будь благородна к достойным. Услышь меня, Нут

Эол Ветер, к книге «Лестница из терновника»:

В ночи шелестели наброски ив
На ткани охристо-черной.
Терновник оплел перецветья слив,
Задумался ветер горный.

История нитью спрялась одной,
Кто вышил ее на шелке?
Словам вторил скрежет мечей стальной,
Звенели сердец осколки.

Случилось, что ветер любил вулкан
Любовью, для них запретной:
Меж ними лежала граница скал
Над пропастью беспросветной.

Случилось, огонь мотылька любил,
К объятью стремился властно.
Свершилось, и пепел двух легких крыл
Осыпал безумца страстью.

Случилось, что сети паучьих слов
Поймали дитя саванны,
Но сетью нельзя воскресить любовь,
Смертельную склеить рану.

Кто видел дракона, тот видел цель.
Вершина горы пустела,
Вертелась кровавая карусель:
Никто не остался в белом.

Рассыпались прахом соцветья лиц
На дереве злато-черном
Смеялась судьба, опадали ниц
Фигуры с доски игорной.

И желтая роза сквозь зубья скал
Росла, перевив могилы...
Но ветру все снится его вулкан,
А пламени – взмахи крыльев.

Айриэн, к книге «Лестница из терновника»:

Жена лянчинского посла

На Земле, поди, начало мая,
яблони, поди, уже цветут,
только мне не светит, понимаю:
здесь вам, разумеется, не тут!
Спать не сплю — реальность крутит фиги,
пакостным виденьям нет числа:
сплетники, политики, интриги
и жена лянчинского посла.

Наяву он тоже как с картинки —
лев не лев, а сущий идиот.
Чёрт бы драл его на поединке,
впрочем, он и чёрта надерёт.
И запросы — выполнишь едва ли,
ладно бы коня или кинжал!
Лучше бы на Марс меня послали —
я б на Марсе яблони сажал.

Впрочем, то ли так само сложилось,
то ли я не худший дипломат:
хороша чертовка получилась —
кто попался, я не виноват.
Что давали, из того и выбрал,
идеально, впрочем, подошла:
клоун бронебойного калибра
и жена лянчинского посла.

Диалог культур подзатянулся
и метаморфирует в бедлам.
«Принц Эткуру, кажется, свихнулся», —
волки завывают по углам.
Повторяю, я — невиноватый:
сам собой гудит с утра дворец,
ржет как лошадь Анну ад Джарата,
а писцу, кажись, совсем песец.

Отыскали, тоже мне, причину —
две луны, поганцы, будут ржать,
а потом потопают к Лянчину,
там и станут яблони сажать.
И во сне приснятся даже синим
наши невозможные дела:
дерево, цветущее в пустыне,
и жена лянчинского посла.

.мастер, к книге «Берег Стикса», цикл «Пане, панове»:

Ясочка

ясочка, солнышко волчье, холодное,
прочь от окна,
потанцуй со мной ночь.

пьян тобой, ясочка,
и не угодно ли кровь разделить со мной,
лунная дочь?

крепостью, знаменем — я ли не выстою?
душу — за вечность
в объятьях твоих!

путь к тебе каждой минутою выстрадан,
что мне — прощание
с миром живых?

дай целовать твои
пальцы холодные,
дай замолить пред тобою вину.

тот, кто мешает пожару голодному,
нынче остался
у яда в плену.

...глядя в пустые глаза отстранённые,
я остаюсь
в безнадёжной тиши.

злобой не склеишь любовь обронённую,
злобой не слюбишь
замёрзшей души.

Пану Станиславу

дюймовочка тоже
ютилась в картине*.
гордитесь, мой пан, стариною холста.

после трёх сотен лет,
навсегда и отныне, вам, мой ладанный,
вечность дана неспроста.

вам до света неверного - луны да версты,
вам до мрака -
такая тончайшая грань...

не ломайте же пальчики вашей невесты,
ваша пани способна
на дикую брань.

вас целуют порой
просто так и по делу,
вы в ответ, свою сущность по капле даря.

вам бы ночь, вам бы Зов,
вам бы Силы по телу – поцелуи, меж тем,
как один – упырям.

вы – ребёнок,
великий ребёнок, Станислав,
вас любил Петербург, вас ласкала тоска.

не будите же сны от Урала до Вислы,
если смерти до вас -
половина броска.

_____________
*отсылка к книге "Дюймовочка. XXI век"

***

Есть ещё и прозаические тексты, и ещё стихи есть, но их те, кто захочет, могут и сами найти в Сети. А ещё есть - вот! И как после вот такого вот можно огорчаться, если кому-то не понравился какой-то текст?!))   

ЗЫ Новые стихи и иллюстрации, которые не поместились))))

Колядко Тетяна, о книге "Серое зеркальце":

Всіх зниклих дітей

в пристанищі фей

очікує доля нова:

прадавніх лісів

чаруючий спів,

ласкава озер синьова,

трояндовий сад,

нічний зорепад,

до шовку подібна трава.

Цінніше ж за все - приязні слова

й любові наснага жива.