Вечерний чай

В советском детстве бразильский кофе всегда темнел коричнево-ребристой банкой, прятавшей умопомрачительное внутри. Мама любила кофе и не прятала от подрастающего сына. К семи годам плотно подсел и слезать как-то не хочется. А вот чай…

Чай у бабушки хранился в большой жестянке с узорами, чью историю не узнал и не сберег. Даже жаль, наверняка интересна. Чай засыпался в нее сколько себя помнил, и даже сейчас, спустя тридцать лет, легко слышу еле уловимый скрип, когда она открывалась.

Почему-то помню грузинский, та самая пыль их дорог. А нравился, не, честно, очень нравился, хотя вкус, закрой глаза, узнаешь из тысячи.

Чай пился утром и вечером. Пустым ни за что и никогда, дед не понимал, отрезая хлеб свежей выпечки и доставая масло. И немного вареной говядины. Больше ему и не надо, кустисто-бровому и строго-прямому деду, начавшему свой чай и хлеб с маслом в сорок втором, под Сталинградом. Нравилось сидеть рядом, смотреть на его белый, в синих узорах, стакан и догонять, кто быстрей съест.

Бабушка вечером старалась не чаёвничать. Медобразование и две ежегодных профилактики в кардиологии легко убирают въевшиеся привычки, коли хочется дальше радоваться каждому дню. А утренний любила, хотя куда больше любила летний утренний, когда оба ее непутевых внука на месяц оказывались вместе именно у них.

Четыре недели в году чай всегда пах даже не собой. Пирогами с яблоками и щавелем, ватрушками с творогом и смородиновым вареньем и, конечно, плюшками. И ее руками, добрыми, заботливыми и ласковыми.

Масло и чай удрали из жизни в девяносто первом из-за постоянного просыпания и школьных завтраков. Страна рушилась медленно, а вот маргарин вместо сливочного ворвался сразу и непредсказуемо. Но полюбить их заново снова подарили девяностые. И не понять деда было странно. Серая хмарь и холодный дагестанский туман прививают любовь к сладкому чаю и куску хлеба с гребаным маслом куда сильнее любой книги о вкусной и здоровой пище.

Лучшим и любимым чаем десятых стал английский «Хэмпстед». Чаще всего Гера ехал в «Азбуку вкуса» в своей буржуйской Мск, потом на почту, а потом я получал его в нашем отделении. Когда столица стала своей и регулярной, тратить столько бабла, когда вокруг враги и санкции, показалось глупым.

Сейчас чай, все же, стал просто чаем. Хотя… не то, что вечером, порой почти ночью, мы сидим втроём на кухне и просто пьём чай. И это чудесно.